Наперегонки с ветром. Идеальный шторм (СИ) - Виннер Лера

Я не могла примерить это на себя.

Не могла представить, как осталась бы в той деревне, – наплевав на старого дурака Эмерика, пересуды и Совет, но осталась бы. В качестве женщины, с которой он проводит ночи, пока Жизель ждёт дома.

Точно так же я не имела права посоветовать ей не быть дурой.

Некоторые уроки можно выучить только самостоятельно, и лучшее, что я могла сделать теперь, – это развернуться и пойти прочь, оставив растерянную дрожащую Камилу стоять на ветру.

Глава 15

О том, что во Фьельдене было место, где меня всегда ждали, я вспомнила лишь добравшись до центральной площади.

Эта мысль оказалось такой же горьковато-забавной, как претензии леди Камиллы ко мне, но вместе с тем не лишённой определённой иронии.

Сказал ли Габриэль это всерьёз или преувеличил, как преувеличивал всякий влюблённый мужчина?

Был только один способ проверить.

Не дойдя до кафе, в котором собиралась провести время, я свернула вправо и, не торопясь, пошла по улице вниз, хотя и прекрасно помнила дорогу.

Ветер усиливался, и оставалось только надеяться, что племянница мэра не простудится насмерть, стоя у обочины дороги.

Я не сомневалась в том, что Кайл не давал ей реального повода. Точно так же, как я не давала такового доктору Беккету.

И тем не менее, они оба были готовы на откровенные безумства.

Когда Габриэль, сходя с ума от неловкости и собственной непорядочности, делал свое предложение, я почти не восприняла его всерьез. Тогда, у моря, да и теперь я была очарована им не больше, чем можно быть очарованной умным, легким и тонким компаньоном. Отчаянным авантюристом, к тому же – Габриэль бросился помогать нам со всем желанием и рвением человека, успевшего как следует стосковаться по опасным приключениям.

Я не испытывала к нему однозначного влечения, хотя и не сомневалась в том, что он примется собирать чемоданы, если сейчас я постучу в его дверь и без всяких объяснений попрошу об этом.

И все же, ловя холодный северный ветер губами, я не могла не признать, что Кайл прав: он обладал всеми достоинствами, необходимыми мужчине для того, чтобы за него хотели выйти замуж.

Даже более того, объективно и, с точки зрения всё того же большинства, Габриэль Беккет был идеален и выигрывал по всем статьям. Уживчивый, спокойный, заботливый и добрый, он был заранее готов на любые компромиссы. В его прошлом не было кровавых и страшных тайн, и, путешествуя с ним, его спутница не рисковала столкнуться с его живыми или мёртвыми врагами. Он не умел отравлять душу одним взглядом, но на него можно было положиться всегда и во всем.

Вдобавок ко всему этому действительно шли молодость, почти непростительная для мужчины с таким характером красота и…

Его чувства ко мне.

Я тяжело вздохнула, потому что не умела и не любила мыслить такими категориями, однако вещи следовало назвать своими именами: Габриэль любил меня отчаянно и нежно, трогательно, по-рыцарски, и столь очевидно, что, живя в общем с ним доме, я никогда не обнаружила бы у забора готовую зарыдать юную дуру.

Будучи моложе, я не задумывалась о том, что мужчину можно выбрать, исходя из этих нехитрых параметров.

В те пять лет, что провела одна, я не чувствовала себя одинокой и не нуждалась в паре.

Пожалуй, можно было сказать, что я не нуждалась в этом в принципе, и даже Кайл стал лишь случайностью.

Наш брак никогда не основывался на долге и не был освещен перед людьми. Доверяя друг другу и крови больше, чем всем вымышленным богам разом, мы венчались кровью, и были обязаны друг другу не дольше, чем хотели быть вместе.

Всё закончилось в тот момент, когда мы друг от друга отказались. Не было ни условностей, ни необходимости делить что-либо и объясняться в очевидном.

Ни вопросов, ни обид, ни поиска виноватых.

Этим объяснялась даже глупость, с которой я продолжала считать его до определённой степени своим – человек, с которым я смогла и захотела дойти до такой близости, не мог стать посторонним по определению.

Ни разу не сказав друг другу «люблю», оставаясь вместе, мы были уверены друг в друге во всех смыслах безоговорочно.

Из этого и родилась моя абсурдная ревность – увидев его с Жизель, я впервые ощутила его чужим и далёким.

Ещё более чужим, чем в момент, когда впервые подошла к нему на улице в своей родной деревне и сказала: «Добрый день».

Рано или поздно это должно было решиться и закончиться.

Так или иначе, тем или иным способом.

Постучав костяшками пальцев о толстое дерево, я решила, что посчитаю до десяти, и если Габриэль не откроет…

Дверь распахнулась на счёт «четыре».

– Элисон, – он выдохнул моё имя удивлённым полушепотом.

Как будто получил подарок, на который не смел надеяться.

Как будто и правда, Нечистый бы его побрал, ждал.

Переступая порог, я задержала дыхание, потому что воздух вокруг сгустился. Мы оба чувствовали, что сегодня что-то изменится, хотя оба и не знал, что.

– Ты как раз вовремя. К ужину.

Габриэль не стал помогать мне снять плащ, но сделал приглашающий жест рукой и первым метнулся в комнату.

Его дом оказался таким же маленьким, как у старухи Мюррей, но обжитым и очень уютным. В центре большой комнаты, которая служила гостиной, стоял добротный стол, у одной стены был диван, а у противоположной – камин.

Ожидая увидеть скорее обычную печь, я засмотрелась на то, как языки огня облизывают дрова, а доктор Беккет в это время занялся едой.

Он был в свободных брюках, домашних туфлях и рубашке навыпуск – в таком виде не ожидают гостей и не готовятся к их появлению.

На широком подоконнике я заметила большую рыжую тыкву – Габриэль собирался отпраздновать Ночь Осенних костров по всем правилам, в то время как я о подобном не позаботилась.

– Садись, пожалуйста, – заметив, что я продолжаю стоять, он кивнул мне на диван, в очередной раз проходя мимо.

В столь небольшом пространстве не натыкаться друг на друга было бы сложно, если бы он не ориентировался в нём настолько блестяще.

Устроившись на диване, я с известным удовольствием наблюдала за тем, как на столе появляется запеченная с картофелем и овощами курица, хлеб, свежее пиво.

– Я рад, что ты пришла, – Габриэль сказал самое банальное из всего, что мог, но ему явно хотелось сказать хоть что-то.

– Я не была уверена, что не отвлеку тебя.

– Ты не можешь меня отвлечь.

Он все еще стоял возле стола, но мы посмотрели друг на друга.

Я вдруг почувствовала, что замерзла и повела плечами, положила ногу на ногу, сползая на диване чуть ниже.

– Мне приятно это слышать.

При нем можно было сидеть так, как мне удобно, и говорить что захочется.

Можно было расслабиться и не думать ни о чем. Просто наслаждаться вечером.

Габриэль это чувствовал.

Быстро, устало и нежно улыбнувшись, он снова вышел в кухню, а, вернувшись, протянул мне большую кружку, от которой поднимался травяной аромат.

– Это настойка. Мне кажется, ты устала. Она должна помочь.

До этого момента я не ощущала себя уставшей, но после того, как он сказал это, навалилась тяжесть.

– Всё в порядке.

– В любом случае не повредит, – он улыбнулся мне ещё раз и отошёл, чтобы не давить, нависая сверху.

Тех, от кого я приняла бы такое питьё, можно было пересчитать по пальцам, но Габриэлю я верила. Он не попытался коснуться моей руки, не суетился, стесняясь своего непринуждённого домашнего вида.

Последнее было более чем логично, ведь если ты собираешься жить с человеком, ему доведётся видеть тебя разным. Далеко не всегда при параде.

Габриэль отошел, чтобы пошевелить дрова и дать мне пространство и время.

Он не настаивал, не расспрашивал, не вторгался со своим участием и не пытался использовать момент. Просто принял ситуацию как есть. Как будто так и должно было быть.

– Сегодня у всех был непростой день. Знаешь, люди в этом смысле для меня загадка. Иногда они так равнодушны к чужому горю. Особенно когда речь идёт о тех, кому действительно требуется помощь. А сейчас принимают всё так близко к сердцу.