Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке (СИ) - Мед Натали

– Жить. Просто жить. Я давно этим не занимался и, кажется, совсем разучился.

– Значит, будем разбираться в процессе.

– Вместе. Поможешь? – неожиданно подмигнул он мне. – Ладно, пока что нам пора на бал. Ты готова?

– Я готова. Давай сделаем это, чтобы я могла вернуться, наконец, домой.

Глава 48. Жизнь в комиксах и не совсем

Его величество, признаться, выглядел не слишком впечатляюще. Не то чтобы я ожидала какой-то неземной красоты, но на портретах в газетах изображался импозантный мужчина с волевой челюстью, выразительными глазами и буйной шевелюрой. А в жизни что? А в жизни передо мной находился усталый мужчина с изрядно поредевшими волосами и объёмными такими мешками под глазами. Тьфу ты! Вот и верь после этого газетам, сплошная ложь.

– Идём, – дёрнула я Илара за рукав. – Надо скорее с этим разобраться.

– Сначала потанцуем.

Нет, он серьёзно? Кажется, у меня джинн сломался! Не выдержал такой нервной жизни со мной.

– Какие танцы? – прошипела я сквозь любезную улыбку. Нельзя же скандалить посреди бальной залы. Не хватало ещё, чтобы нас отсюда вежливо попросили, как отравляющих саму атмосферу бала. – Надо срочно доложить королю.

Но Илар уже вёл меня в середину зала.

Шаг вперед, два назад. Смена партнёров. Тело инстинктивно делало то, что требовалось. Надо же, пригодилось. А я ещё учиться не хотела, думала, бесполезнейшая вещь, норовила на дополнительные занятия по зельеварению сбежать… Вот никогда не знаешь, что пригодится.

– Теперь полчаса потратим впустую, – недовольно пробубнила я, когда танец вновь свёл меня с Иларом. – Я жду не дождусь, когда ты избавишься от этой отвратительной физиономии. Выглядишь мерзко.

– А ты знаешь, как польстить кавалеру, – знакомая ухмылка скользнула по ректорским губам.

– Так ты объяснишь, почему мы тут вышагиваем в танце, когда могли бы уже… – не желая разглашать информацию, я лишь стрельнула взглядом в сторону его величества.

– Потому что он ближайшие полчаса будет занят. Его сейчас облепят разнообразные просители, будет не подойти, а вот чуть позже, когда толпа немного разбредётся, мы сможем приблизиться на правах старых знакомых и завести разговор.

От нетерпения меня уже потряхивало. Где-то в животе скрутился мерзкий комок. Ощущения как перед экзаменом, когда вроде учила-учила, но понятия не имеешь, поможет ли это тебе сейчас, спасут ли тебя знания или окажешься перед лицом неведомого? Король нам может не поверить, может, даже не выслушать нас. В конце концов, ректор академии это всего лишь ректор, не самая крупная и важная птица. А вот герцог, брат его величества… Это уже совсем другое лицо.

Как можно было вообще заявиться на бал, чтобы обвинить в преступлениях герцога Орзанского? Чем мы думали? Может, ещё не поздно удрать?

Я машинально переставляла ноги, а перед глазами уже разворачивалась грандиозная сцена казни. Интересно, нам головы будут рубить или повесят? А что лучше? А если у меня на виселицу аллергия? А можно заменить казнь на смерть от старости?

Танец закончился куда быстрее, чем мне хотелось бы, и непоколебимый Илар уже тащил меня в сторону короля, восседающего на не слишком удобном, судя по виду короля, троне. Все надежды на то, что его величество нас не примет, рассыпались в прах, когда Илару одобрительно улыбнулся очень похожий на короля, лысеющий тип, ошивавшийся неподалёку. Судя по сжавшимся на мгновение челюстям джинна, это был тот самый герцог Орзанский. Не знаю я нашу знать в лицо, как бы парадоксально это не звучало. Впрочем, их в газетах и на парадных портретах так рисуют, что поди узнай, никакого сходства ведь.

За шумом в ушах и разрозненными хаотичными мыслями, я совершенно потеряла нить разговора, а разговор, между тем, явно вёлся.

– …сделали для Первой Магической, – одобрительно улыбался король. По крайней мере, я предполагала, что это была улыбка, с августейшими особами ведь не поймешь, то ли улыбается милостиво, то ли несварение от заварных пирожных.

– Благодарю, ваше величество, – склонился в поклоне Илар. – Ещё один щекотливый момент, требующий вашего непосредственного внимания. Недавно по долгу службы я навещал нескольких наших особенно перспективных выпускников, и, знаете ли, заехав к опекуну одной нашей лучшей выпускницы, кстати, дочери героя Ирр-Кашура, совершенно случайно натолкнулся на крайне любопытную корреспонденцию. Я считаю, что ваше величество должно ознакомиться с этими документами. Это выглядит очень тревожно, тем более, что некоторые из описанных тут событий имели место.

Король заинтересованно кивнул.

А далее события вдруг начали развиваться с феерической скоростью, больше напоминая набор зарисовок из всё тех же газет. Мне раньше очень нравились мини-комиксы с последних страниц воскресной газеты, там в пяти-шести картинках изображали ключевое событие прошлой недели. Очень яркая и интересная рубрика была, пока художник не сменился.

Первый рисунок: король и герцог милостиво кивают, а перед ними стоят две фигуры. Вокруг толпится безликая толпа. Рисунок чёрно-белый, единственное яркое пятно в нем – неправдоподобно красное в этой монохромности платье. Мой наряд, полыхающий, как грозный омен.

Второй рисунок: ректор Джеркус (разумеется, Илар), лицо достаточно узнаваемое в газетах, склонившись в поклоне, держит что-то на вытянутых руках, протягивая это королю.

Третий рисунок: вскочивший король смотрит на спокойного ректора то ли с недоверием, то ли со злобой. Герцог Орзанский заинтересован, но напряжён, как свернутая пружина. Облачка с текстом сообщают, что безликая толпа изумленно охает и ахает.

Четвёртый рисунок: крупным планом изображен сосредоточенно нахмурившийся король. Он уставился в какие-то бумаги так внимательно, словно от этого зависит его жизнь ( в какой-то мере это правда). В королевской лысине почему-то отражается искаженное злостью лицо герцога. Видимо, художественная вольность.

Пятый рисунок: король сидит на стуле, властный и суровый. К замершему герцогу Орзанскому с обеих сторон подходят стражники и явно не для  того, чтобы выразить родному брату короля свое почтение. Лица у стражников серьёзные и решительные. Невесть откуда взявшаяся стража ненавязчиво окружает по периметру весь зал, стараясь по возможности не тревожить танцующих людей. Оркестр играет что-то особенно оживлённое, требующее от танцующих особой концентрации на танцевальных па. Вышколенные лакеи с индифферентными лицами обносят тех гостей, кто не танцует, королевским вином, и люди концентрируются на неожиданном угощении.

Создаётся впечатление, что не происходит ничего из ряда вон выходящего. Веселье бьёт фонтаном.

Шестой рисунок состоит из двух: крупный план лица герцога, на нем дикая ярость и какой-то отчаянный восторг человека, которому уже нечего терять. На второй части рисунка – руки герцога, на кончиках коротких ловких пальцев уже зеленеет смертельное заклятие. Это вторая вспышка цвета в рисунках после яркого красного платья.

Как по щелчку, мир вдруг возобновляет движение, и зелёная вспышка движется почему-то на меня.

Глава 49. Ворон ворону глаз выклюет?

– Старая сволочь! – рыкнул герцог, явно обращаясь к лже-ректору. – Так-то ты платишь за добро! Вот и живи теперь без своей подпитки и без магии! Пусть все увидят, откуда ты магию сосёшь!

И зелёная вспышка затмила мир перед глазами.

Никакая жизнь перед глазами не пронеслась. Снова обманули. Обидно и несправедливо. Только яркая вспышка заклинания и собственное изумление. Почему я крайняя? Вот и убивал бы ректора, если тот его предал! Нет, ректора не надо! Это же Илар! Я попыталась дёрнуться в его направлении и отключилась.

…В себя пришла на холодном мраморном полу. Вокруг никто не толпился, не ахал изумленно, не лил слезы на моё остывающее тело и не вопрошал, на кого же я их всех покинула. Никого покидать я, разумеется, не собиралась, но все равно как-то неправильно это всё.