Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

Дар вернулся к книге, а Игла всё не решалась задать вопрос, который действительно её волновал.

— Ты хочешь знать, мучил ли он меня вместе с остальными? — бесстрастно спросил Дар, почувствовал на себе её взгляд.

— А он мучил?

Дар не отвлекался от страниц.

— Нет, он никогда не участвовал. Но и никогда их не останавливал. Просто наблюдал. Хотя нет, — Дар покачал головой и посмотрел с свою левую руку, сжимая и разжимая кулак. — Однажды он вылечил мне руку, когда Баян заигрался и случайно сломал её. Правда, не знаю, он хотел помочь мне или прикрывал Баяна перед матерью. Да и какая разница. Главное, что я не могу наверняка сказать, участвовал ли он в этой игре. — Дар небрежно тряхнул книгой. — Не хотелось бы тратить лишнее время на поиски четвёртой книги.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Игла.

— Не жалей меня, Игла, — улыбнулся Дар, бросая на неё притворно весёлый взгляд. — Корни жалости глубоко прорастают в сердце и разрушают обоих: и того, кто жалеет, и того, кого жалеют. Да и в нашей с тобой истории, жалости не должно быть места.

Сердце Иглы ёкнуло.

— О чём ты?

Дар посмотрел на неё долгим и пронзительным взглядом.

— Ты знаешь, о чём. Не усложняй и без того непростой выбор, который нас ждёт. Но даже если не брать его в расчёт: когда ты смотришь на меня, жалость совсем не то, что я хочу видеть в твоих глазах.

Игла растерянно мяла угол страницы, то сгибая, то разгибая его, не зная, куда деть руки, которые вдруг стали казаться лишними и непослушными. Она не должна спрашивать. Не должна. Молчи. Молчи. Молчи. Игла задержала дыхание и впилась пальцами в кожаный переплёт книги. Глаза Дара, золотые, неумолимые как древние чары, сверкали в полумраке библиотеки, а неразумное сердце Иглы билось в клетке рёбер так сильно, что слова сами слетели с её губ:

— А что ты хочешь видеть в моих глазах?

Во взгляде Дара мелькнуло лёгкое удивление, будто её невинный вопрос застал его в расплох. Когда его губы разомкнулись, Игла замерла, испугавшись того, что сейчас услышит и тысячу раз пожалев, что не сумела смолчать. Нет. Не говори. Молчи. Молчи. Молчи.

— Я...

С громким «пуф» появился в воздухе и упал на ковёр Мяун. Пушистый и яврно довольный собой.

— Ужин на столе! — объявил он. — Прошу следуйте за мной!

Игла не сдержала облегчённого вздоха и с трудом разомкнула одеревеневшие пальцы.

— Ах, дорогой Мяун, ты как раз вовремя, я так проголодалась! — Она отложила книгу и спрыгнула с кресла. Дар не отводил от неё внимательных глаз, но Игла не смотрела в его сторону и делала вид, что не замечает взгляда. — Дар? Идём? — спросила она торопясь к двери, и не оборачиваясь.

— Идите, я догоню. Хочу пролистать ещё пару книг, — донеслось ей в спину и рассыпалось мурашками по плечам. Игла, которая уже взялась было за дверную ручку, помедлила, уставившись на свою ладонь.

— Хорошо, я... — Она осеклась и прочистила горло. — Мы будем тебя ждать.

Она всё же обернулась, чтобы подарить Дару улыбку, но он на неё уже не смотрел, занятый чтением.

— Приходи скорее, — нарочито беззаботно сказала она и, не дожидаясь ответа, быстро покинула библиотеку, не позволив даже мысли задержаться, чтобы случайно не остаться там, вместе с Даром.

Глава 24

На ужин Дар так и не пришёл.

Игла то и дело оборачивалась на дверь, когда ей чудились знакомые шаги. От волнения, которое охватило её ещё в библиотеке, кусок в горло не лез, хотя стол ломился от еды. Мяун постарался на славу: свежий хлеб едва помещался в плетёную корзину, суп пах лисичками, на глиняном блюде лежала упитанная запечёная курица, которую Ласка, по просьбе домового, выбрала и выловила сама из курятника на заднем дворе. Мяун, довольный собой, сидел на столе, обернув лапы облезлым хвостом и мурчал, наблюдая, как гости ужинают. Особенно ему нравилось следить за Лаской, у которой за ушами трещало и которая не уставала восхищаться едой.

— Любоградские рябчики и рядом не стояли с твоей курочкой, Мяуша! — стонала она, обгладывая ножку. — А хлеб! — Она уткнулась носом в ароматный мякиш и закатила глаза от удовольствия. — Пахнет домом! А-ах! Кто бы знал, что мы отыщем такое сокровище посреди проклятого Леса!

Мяун смущённо переступал с лапы на лапу, плохо скрывая распирающую его гордость. Светозар с завистью и тоской в глазах смотрел за тем, как Ласка уплетает курицу и едва не облизывался.

— Ты чего вертишься без конца? — спросил он, когда Игла в очередной раз оглянулась на дверь.

— Думаю, может, Дара стоит позвать, — ответила Игла. — Или... Вдруг что-то случилось, место незнакомое, а мы так легко разделились...

— Переживать не о чем, уверяю вас, — засуетился Мяун, перебирая лапами. — Ваш друг всё ещё в библиотеке и с ним всё в порядке. Я могу позвать его для вас, если хотите. Вы поэтому не едите? — Он прижал уши и усы его задрожали. — Боитесь, что я что-то подсыпал в еду?

Ласка застыла, так и не прожевав кусок курицы.

— А ты что-то подсыпал в еду? — спросила она, роняя крошки из набитого рта.

— Нет! Разумеется, нет! Какого вы ужасного мнения о моём гостеприимстве! — вскинулся Мяун, возмущённо распушил хвост и попытался забрать у Ласки тарелку, но та не позволила, тоже вцепившись в неё. — Я так старался! Нет! Не ешьте, если не доверяете моим лапам!

— Ну уж нет! — Ласко потянула тарелку на себя. — Плевать! За такую вкусную еду я и умереть готова!

Светозар продолжал задумчиво смотреть на Иглу и той от его взгляда стало не по себе. Он всегда смотрел так, когда печалился о чём-то и сколько бы Игла ни спрашивала, он никогда не раскрывал ей своих печалей, поэтому она привыкла действовать по-другому.

— Нашёл что-то интересное? — спросила она, надеясь отвлечь его от грустных мыслей. — В пещерах.

Светозар моргнул и посмотрел на Иглу иначе, будто не понял, что она только что спросила. Но почти сразу туман в его взгляде развеялся.

— Заброшенные комнаты. В кабинетах записи, банки, склянки и всякого рода инструменты. Жуткие. Судя по всему, слухи не врали, и ничем хорошим Белогор тут не занимался. В кабинетах до сих пор воняет Навью. Что он здесь делал, Мяун?

— Хозяин не посвящал меня в свои труды, — покачал головой тот. — Он никого не посвящал, даже прибираться в его кабинетах мне не было позволено, — он печально вздохнул, переживая о невозможности прибраться, — он всё делал сам. Мне так стыдно, что великий чародей сам метёт полы. Где такое видано? При живом-то домовом!

— Ну, и ладно, домовому тоже нужно отдыхать, — сказала Ласка.

Мяун посмотрел на неё круглыми жёлтыми глазами и возмущённо замотал головой.

— Домовой ни в коем случае не должен отдыхать! Он должен работать не покладая лап, следить за всем крайне внимательно и без перерыва, чтобы хозяин мог заниматься своими делами и не думать о насущном.

Ласка прыснула.

— Глупости какие! Это тебе хозяин наплёл? И как ты себя до костей не истёр за эти годы?

Игла кивнула.

— Домовой — помощник и добрый друг. Он приглядывает за домом, оберегает, но не тянет весь дом на себе, пока человек в потолок плюёт. Иначе это уже рабство какое-то. — Она покосилась на горшки, которые сами намывались в тазу. — Я если честно, впервые вижу, чтобы домовой так крепко сросся с домом, что, можно сказать, оживил его. Это ведь требует безумное количество сил.

Теперь закивала уже Ласка.

— Совсем не жалеешь себя, Мяуша, так нельзя.

— Лениться нельзя, — решительно возразил Мяун. — Если домовой ленится, то лучше б его вообще не было. Гнать такого домового нужно веником.

— Лениться, Мяуша, можно! — Ласка ткнула его в мохнатый бок и рассмеялась. — Я это дело так люблю! Завтра же буду тебя учить. Слышал поговорку? Если не лениться, то ничего и не добиться!

Мяун прищурился.

— Не слышал. По-моему, ты сама её выдумала.

— Это ты просто пока лениться не умеешь. Но обещаю, под моим руководством, ты скоро постигнешь эту великую мудрость.