Князь Системы 4 (СИ) - Шиленко Сергей

Они все прошли на опущенную часть и остановились в центре.

От этого зрелища у меня так скрутило живот, как никогда раньше. Я так стиснул зубы, что казалось, они вот-вот раскрошатся.

Вот почему платформа была опущена.

Вы ниже нас. Такова была преобладающая мысль у всех этих работорговцев, включая Гаврилу, который смотрел на лешаков с пустым, безэмоциональным выражением полного безразличия.

Глава 21

— Начальная ставка? — произнес гном.

— По пятьсот золотых за каждого, — твердо сказал Буран.

— Пятьсот золотых за лешаков. Есть предложения?

Пятьсот золотых за жизнь.

— Очевидно, я стою гораздо меньше из-за своего отношения, — прошептала мне на ухо Забава, имея в виду двести золотых, которые я заплатил за нее, когда впервые прибыл в Полесье.

Я хотел улыбнуться, но не мог. Для них это было нормой, но не для меня.

Две тысячи пятьсот золотых за группу. Можно было спасти их прямо сейчас. Я двинулся, чтобы поднять руку с рукояти меча, когда сбоку раздался грубый голос.

— У нас есть ставка в две тысячи пятьсот золотых от князя Хряка, из Гоблинов Лога.

Я резко повернул голову и увидел, как предводитель гоблинов поднимает свою толстую зеленую руку.

— Шестьсот, — раздался другой голос. — За каждого.

Я посмотрел на нового говорящего. Им был предводитель Горцев.

— Шестьсот золотых от Горца.

Хряк, предводитель гоблинов, посмотрел на своих спутников. Все они покачали головами, включая его самого, и отступили.

— Договорились, — быстро сказал Буран с моей стороны.

— Сделка заключена, — произнес аукционист, затем двинулся, чтобы поднять свой колокол.

— Если позволите вмешаться… — внезапно сказал Гаврила, харизматично, но строго. — Не рассмотрите ли вы возможность продать мне одного из самцов из группы? В моей коллекции есть самка, но нет самца. Ей не помешала бы компания.

Лешаки выглядели еще более беспомощными, чем когда-либо, отчаянно переглядываясь.

Они знали, что сейчас произойдет.

Дерьмо.

Буран повернулся к аукционисту и собрался кивнуть.

Пять тысяч золотых. Сумма немалая, но дело было не только в деньгах. Позволить Гавриле заполучить еще одну игрушку или смотреть, как этих несчастных делят по частям, было тошнотворнее вида его самодовольной рожи. К тому же, это отличный шанс показать зубы и заявить о себе. Пусть знают, что с Поселением Волоты придется считаться.

— Тысяча золотых, — резко сказал я, отрывая руку от меча и решительно поднимая ее. — За каждого. Но я хочу весь набор.

Я быстро посмотрел на Гаврилу. Глаза гнома-аукциониста расширились, а Гаврила, до этого скучающе наблюдавший за торгами, медленно повернул голову в мою сторону, и в его взгляде блеснул холодный интерес.

Брови аукциониста удивленно поползли вверх, когда он переводил взгляд с меня на Гаврилу и Бурана.

— Пять тысяч золотых. Что скажете, князь? — спросил он Бурана, кивнув ему.

Буран подозрительно покосился на меня, хотя вечно недовольное выражение лица, казалось, было обычным для каждого кентавра, с которым я до сих пор сталкивался.

— Договорились.

— Если только нет других предложений от князя…

Предводитель фиолетовокожих напротив меня неоднозначно посмотрел в мою сторону. Его взгляд легко мог бы превратиться в гневный хмурый взгляд, но медленно трансформировался во что-то гораздо более тревожное: широкую улыбку со сжатыми губами.

— Других предложений нет, — спокойно сказал он. — Возможно, в другой раз.

Аукционист громко ударил в колокол.

— Продано князю Василию из Поселения Волот!

Я спас свою первую группу, но не выказал никакой радости. Главное сейчас — не выдать себя, не сорваться. Эти уроды должны видеть во мне такого же хладнокровного торгаша, как они сами.

Мы все хладнокровно стояли, пока кентавры стаскивали лешаков с платформы и грубо вели их обратно к своей повозке. Расчет будет произведен позже.

— Клетки для ваших покупок не нужны? — крикнул мне Гаврила, пока готовили следующий лот.

— Слишком хороши для них, — небрежно бросил в ответ. — Предпочитаю, чтобы они шли пешком. Ноги у них для этого, кажется, есть.

— Это точно, — рассмеялся он. И смех у него был такой сердечный, теплый — вот что бесило больше всего.

Он искренне наслаждался происходящим.

— Осталось всего три продавца, — сказала Лара с тревогой в голосе. — Мы потратили пять тысяч золотых, значит, у нас осталось… чуть больше шестнадцати тысяч. Как далеко мы с этим зайдем?

— Лара, когда это я говорил, что у меня нет плана? — я уверенно посмотрел ей в глаза. — Руда сама себя не добудет, а золото не потратит. Поэтому расслабься, у нас все под контролем.

— Князь Хряк из Гоблинова Лога, — продолжил аукционист. — Прошу представить товар.

Гоблины отперли большую повозку, выведя из неё группу существ ростом около метра. С маленькими тельцами и огромными ступнями, они едва ли походили на людей.

По толпе пронёсся оживлённый гул.

— Одиннадцать пойманных землероек. Пойманы поодиночке, содержались в хороших условиях.

Кузьма наклонился ко мне.

— Отлично подходят для земледелия. Владыка Незмир владел целым племенем таких на землях, которые теперь наши. Их очень трудно достать.

Землеройки и впрямь отличались от остальных рабов. Больше похожие на животных, чем на людей, они не разговаривали, а рычали друг на друга, мечась по загону. Кажется, они даже не понимали, что происходит.

Это напоминало не работорговлю, а продажу скота.

Кентавры слева от меня тут же зашептались. Переглянулись и Горцы. Даже Гаврила что-то шепнул Лютому.

Я решил в этот раз остаться в стороне, и, о чудо, быстро разгорелась война ставок.

Гаврила и Горцы остались последними участниками после того, как кентавры выбыли. Нервы Горцев окончательно сдали, когда Гаврила сделал последнюю ставку в четырнадцать тысяч золотых за всех одиннадцать.

Это было больше половины моих золотых запасов, а он даже бровью не повел. Он был слишком занят, вычищая грязь из-под ногтей, пока гоблины загоняли землероек обратно в клетки. Закончив, они тихо что-то обсудили.

— Еще лоты, князь Хряк?

Предводитель гоблинов закончил обсуждение со своими спутниками, затем кивнул аукционисту.

Один из гоблинов-охранников подошел к меньшей из двух клеток-повозок и отпер ее.

— Вылезай, гуслярша.

Двое гоблинов выволокли женщину из повозки и толкнули на опущенную платформу. Она споткнулась о край и неуклюже упала, вызвав смех у собравшихся племён.

Женщина поднялась. Передо мной стоял человек — девушка, лет на несколько старше меня, с растрепанными светлыми волосами до плеч и грязным лицом. На ней было нечто похожее на приличный наряд, если не считать дыр и пятен: рваные черные штаны, босые ноги, грязная рубаха с закатанными рукавами под рваным жилетом. Невысокая и хрупкая.

Своим дерзким взглядом она неуловимо напоминала Лизу.

Я бы посочувствовал ей, но, казалось, она не принимала происходящее всерьез. Скорее, считала всё это шуткой.

Она, пошатываясь, встала.

— Что это? Какую песню вам сыграть? Заказывайте любую.

— А ну-ка, исполни «Заткнись и стой смирно», — рявкнул Хряк, и его соплеменники за спиной заржали.

— Информация о лоте? — вмешался аукционист.

— Горластая. На гуслях играет прилично. Всё.

— Начальная ставка?

— Пятьдесят золотых.

Гуслярша фыркнула.

— Пятьдесят? И это всё, чего я стою?

— Ладно, — буркнул Хряк. — Сорок.

Я поднял руку.

— Продано. Похоже, та еще заноза, но я ее беру. Будет кому развлекать моих людей.

Аукционист ударил в колокол. Торги окончены. *Еще одна душа вырвана из лап этих… коммерсантов. Мелочь, а приятно.*

— Сорок золотых? — Гуслярша в шоке перевела взгляд с меня на гоблинов, возвращавшихся к её клетке. — И это всё?

— Интересно, мудрая ли это была покупка, — прошептала Забава.

— Нам нужен гусляр, — пожал я плечами. — От твоего мурлыканья уши вянут. К тому же, не забери мы её, боюсь, гоблины нашли бы этой горлопанке более практичное применение. Например, пустили бы на корм скоту.