Хозяин антимагии 4 (СИ) - Базаров Миф

— Доказательства? — голос потерял металл, став почти мягким, но оттого не менее опасным. — Моя шпага и приказ военного совета при князе Строганове. Достаточно, — он сделал едва заметный жест. — Взять его! Живым!

Гвардейцы сомкнули кольцо. Кучумов взревел. Пламя, как алые змеи, рвануло от его ладоней к передовым рядам «Невского копья». Но Волынский лишь слегка взмахнул рукой.

Воздух перед гвардейцами сгустился и стал видимым: дрожащей, прозрачно-синей стеной. Огненные потоки ударили в неё и… рассыпались веером искр, бессильно растекаясь в стороны. Магия воздуха. Седьмой уровень. Абсолютный контроль. Давление, плотность, отражение кинетической энергии… чертовски эффективно.

— ДОВОЛЬНО! — прогремел я. Не криком, а низким мощным гулом, в котором зазвучала сама земля под ногами.

Плато дрогнуло. Не сильно, но ощутимо. Камешки заскакали по рельсам. Штыки дрогнули.

— Волынский! — я впился в него взглядом. — Вы служили светлейшему князю Белову! Он пал в бою за телепорт, за империю! А вы… вы играете в игры Строганова⁈

— А я выполняю последний приказ Андрея Николаевича! — вдруг перебил мужчина. Его голос резко изменился, став жёстким, чётким, лишённым всякой театральности.

Шпага опустилась. Солдаты «Невского копья» разом опустили штыки, приняв стойку «смирно».

— Князь Белов знал: Строганов полезет в Балтийск, как слепой крот, за своей химерой. Он приказал мне внедриться в свиту Захара Григорьевича. Сохранить «Стриж». И… — ледяной взгляд скользнул по Виталию, чьи руки всё ещё пылали, по Рыбакову на мостике, по Луневу, — … узнать, кто здесь истинно верен империи, а кто… — он сделал паузу, — … волк в овечьей шкуре, готовый укусить при первом шансе. Если бы вы… — взгляд вернулся ко мне. Волынский не договорил. Проверка на лояльность. Холодный, жестокий расчёт Белова. А Волынский — его идеальный инструмент.

— Светлейший князь Белов мёртв, — тихо, но отчётливо сказал я. Горечь смешалась с гневом. — Убит подло в бою за телепорт. Генерал Долгорукий ранен, но держит оборону.

— Знаю.

Волынский кивнул, его лицо оставалось непроницаемой маской.

— Константин Иванович Долгорукий передал мне сигнал. Поэтому… спектакль окончен, — генерал повернулся к своей гвардии, его голос зазвучал как удар стали о сталь. — Смирно! Перед вами барон Кирилл Павлович Пестов, законный командир бронепоезда «Стриж» и руководитель операции по освобождению Балтийска! Его приказы — закон! Понятно⁈

— Так точно, господин генерал! — грянул хор голосов.

Элитное подразделение выпрямилось ещё больше, штыки взметнулись вертикально — салют чести.

— Что значит руководитель операции по освобождению Балтийска? Я не соглашался на это.

— А вас никто и не спрашивал, милок, — ехидно улыбнулся Волынский. — Решено было там, — генерал указал пальцем в небо.

Вот это новости. Я закрыл глаза, глубоко вздохнул, переводя дух.

Адреналин отступал, оставляя пустоту и ледяную ясность.

Чернов снял руку с эфеса.

Виталий потушил пламя на ладонях, но его взгляд все ещё пылал.

Я шагнул с платформы на землю и неспешно пошёл в сторону трапа «Стрижа».

Поднялся на мостик.

Запах! Машинное масло, металл, пороховая гарь — уже полюбившейся мне боевой аромат. Приборы, штурвал, переговорные трубы — всё на своих местах. Но сейчас не до ностальгии.

Волынский последовал за мной и резко указал на западное окно, затянутое пылью:

— Смотрите, барон. Армия Строганова.

За бескрайними болотами, в восьмидесяти километрах, полыхало зарево. Не одно, а несколько очагов. Багровые сполохи мощных магических разрядов, чёрные столбы дыма, поднимающиеся к небу. Битва. Масштабная и яростная.

— Ломится к Балтийску напрямик, — пояснил Волынский, его палец лёг на карту, оставляя отпечаток на бумаге, — через Гибельные топи. И… ваша графиня Потоцкая, кстати, тоже.

Он посмотрел на меня, словно изучая реакцию.

— Пришлось её выдворить с бронепоезда, о чём в принципе не жалею. Софья буквально сразу же показала свою натуру, присоединившись к мятежному князю.

Потом он перевел взгляд на карту:

— Если рванём напролом по нашей дороге, — палец быстро прочертил линию вдоль стальной нити, проложенной Луневым, — мы перехватим их у Перекрёстного ручья. За сутки управимся. Шанс отрезать и пленить Строганова до захода в Балтийск есть!

— Барон! — перебил Рыбаков. Он стоял взволнованный у восточного иллюминатора с подзорной трубой в руке. — Там! Сигнал бедствия. Третий за этот час.

Я подошёл.

На востоке, у самого края видимости, где синева неба сливалась с синевой моря, ввысь взвивалась мощная зеленая спираль. Магический сигнал бедствия имперского флота, яркий и отчаянный.

Это был знак катастрофы. Блокады. Гибели.

— Координаты? — спросил я, чувствуя, как холодный ком сжимает горло. Амат.

— Мыс Орлиный, барон, — отчеканил штурман, сверяясь с картой и показаниями угломера. — Там должен был держать оборону передовой разведотряд флота. Те, что ушли ещё до… всего этого, чтобы пробиться к побережью, наладить связь, предупредить о движении армии.

Слова Белова, сказанные в лагере, эхом отозвались в памяти: «Амат ушёл с разведотрядом предупредить флот…»

— Строганов туда не совался? — уточнил я, глядя на Волынского. Хранилище. Карта. Ключ. Сила.

— Нет! — генерал ударил кулаком по карте в районе Балтийска. — Он одержим портом! Он здесь! Балтийск — в двух переходах! — в голосе Волынского звучало презрение к глупости князя, но и признание опасности.

Я закрыл глаза.

Всплыли картины карцера: Строганов и Оксаков. «Карта ведёт к месту силы… Активируем ключ… станете сильнейшим… Имперский трон…» Холодная волна прагматизма накатила на ярость. Балтийск. Хранилище. Неизвестный артефакт в руках безумного честолюбца. Угроза не просто колонии, а всей империи.

Но перед глазами стоял зелёный спиральный маяк. Отчаянный крик о помощи. Амат. Его упрямое, надменное лицо. «Стану сильнейшим магом империи!»

И его люди. Моряки. Солдаты. Запертые, гибнущие.

— Кирилл Павлович, — тихо сказал Кучумов, стоявший рядом. Его глаза, привыкшие к жару печей, горели сейчас холодным огнём понимания. — Решение за вами.

Дилемма висела в воздухе. Надо было решаться и выбирать:

Первое. Догнать Строганова. Рвануть по своей ветке на всех парах. Обогнать. Отрезать у Перекрёстного ручья. Захватить или уничтожить. Спасти Балтийск от безумца, и не дать ему получить артефакт. Цена — бросить разведотряд на верную гибель.

Второе. Спасти разведгруппу и Амата. Рвануть на восток, к Мысу Орлиному. Узнать судьбу флота. Но Строганов войдёт в Балтийск и получит доступ к портовому хранилищу. И кто знает, какое чудовище он оттуда выпустит? Или какую силу обретёт?

Я открыл глаза. Взгляд скользнул по лицам на мостике: Рыбаков — моряк, человек долга; Лунев — маг земли, творец пути; Марсов — как и его друг, дорожник; Виталий — огонь и преданность; Волынский — холодный расчёт и верность приказу Белова.

Мои люди.

Они не сломались.

Они строили дорогу, когда я гнил в яме.

Они ждали.

Посмотрел на зелёную спираль — символ отчаяния и долга.

«Своих не бросают», — фраза из прошлой жизни пронеслась в голове.

— Капитан Рыбаков!

— Да, барон! — тут же выпалил он.

— Вы продолжите вместе с основными силами двигаться на «Стриже» к Балтийску. Стройте дорогу, не отвлекайтесь ни на что. Максимальный ход. Генерал Волынский, — повернулся к нему, — вы обеспечите операцию и взаимодействие с «Невским копьём». Ваша задача — не дать Строганову помешать нам построить этот путь в Балтийск.

Волынский мгновенно оценил приказ, его глаза сверкнули холодным пониманием. Он кивнул.

— Но… барон! Учтите: мятежный князь спешит в Балтийск… он не торопился бы туда просто так. Строганов рвётся ради чего-то важного, — произнес Фёдор Николаевич, внимательно смотря мне прямо в глаза.

— Он спешит в хранилище, чтобы заполучить артефакт.