Экономка замка Дракенгольм (СИ) - Фар Майя

Ничего не произошло. Я с удивлением посмотрела на свои руки, которые просто оставались руками, никакого белого пламени вокруг них не появилось. Я подняла глаза и увидела усмешку на лице лорда Риетта.

— Удивлены, леди Адария? — громко сказал он. — Вы все слишком полагаетесь на свою магию, забывая про то, что всего лишь простая травка, добавленная в напиток, совершенно безвредна для людей, делает мага беспомощным.

Я перевела глаза в сторону капитана Гаррета и увидела, что он тоже пытается делать пасы руками, но ничего не происходит.

— Какая же вы … свинья, — сказала я, глядя на лорда Риетта, который всё это время притворялся всем добрым другом. И вдруг я увидела, что тело Андера начинают сотрясать конвульсии.

Я упала на колени.

— Я прошу вас, лорд Риетт, я умоляю вас, дайте ему противоядие! — крикнула я, — я не знаю, что вам надо, но ребёнок точно ни при чём.

Но он только расхохотался.

— Он был ни при чём, пока вы, — и он указал пальцем на меня, — что-то с ним не сделали, и он вдруг обрёл силу, — лорд Риетт обернулся на Рагнара, — как и его калека-отец.

Лорд Риетт обернулся у де Моэрту, но продолжал обращаться ко мне:

— Я не убью вас только потому, что вас ждёт ваш жених, уверен, что он жаждет забрать вас.

Я увидела, как дёрнулся Рагнар, но его будто бы сковало невидимой сетью.

Меня пока никто не трогал и никакой сети, кроме того, что никак не могла дотянуться до своей магии я ощущала.

— Лорд Торенвад умрёт. — сказал Риетт и его сын тоже, я увидела, как исказилось лицо герцога Рагнара, и мне показалось, что невидимая сеть стала рваться, но в этот момент на него навалилось с десяток гвардейцев.

Тогда я решила голыми руками уничтожить это гадину и бросилась прямо на него, выхватив кинжал, который носила с собой, может и не убью, но рожу ему попорчу.

Но я не рассчитала то, что без магии я всего лишь хрупкая девушка, и лорд Риетт одним ударом отбросил меня прямо к стене. Я только и успела услышать возмущённый возглас де Моэрта, потом ощутила затылком сильную боль, и дальше всё, темнота…

Герцог Торенвад.

Весь день меня снедало странное беспокойство, но в конце концов я погасил его, посчитав, что просто в последние дни слишком много всего навалилось, и то, что я нашёл в себе силы признать то хрупкое чувство, которое у меня появилось к леди Адарии, и мои переживания по поводу того, что она откажет мне.

Уж больно некрасиво всё совпало, как будто я сделал ей предложение тогда, когда узнал, что она леди, хотя это не так, я бы и той Рии сделал предложение. Но как теперь это объяснить?

Да и Адария не торопилась давать мне ответ, радовало то, что она не отказала, хотя и не приняла пока моё предложение.

Ещё я переживал за Андера. Ведь уже то, что он начал ходить, было чудом, но я знал, что прохождение испытания, это не только физические силы, но испытания магических сил. А мой сын ещё никогда не пользовался магией настолько, чтобы умело дозировать силу. Хотелось научить его, но это было бы неверно, ритуал должен был быть чистым, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что он настоящий будущий лорд Торенвад.

Поэтому и проходят это испытание несмышленые дети, когда они ещё ничего не умеют, но уже тогда испытание определяет тот уровень силы, который они смогут достичь. Я намеренно пригласил всего восемь лордов, чтобы облегчить испытание, и надеялся, что Андер сумеет хотя бы до шестого дойти, я считал, что уже это для него был бы великолепный результат.

Но когда он прошёл шестого лорда, а за ним и седьмого, и, хотя я видел, что ему тяжело, он продолжал идти, и гордость во мне зрела вместе с уверенностью, что он дойдёт до меня, а я стоял последним, десятым. И малыш не подвёл, и это по-настоящему была его победа без всякой помощи и подсказок.

Хотя, признаться, я сначала испугался, когда он снял свои чудесные ботинки, уж и не знаю, откуда такую конструкцию придумал Рия, но они действительно, по крайней мере на первых порах, помогали ему делать уверенные шаги.

Но он прошёл сам, и когда мы все собрались для того, чтобы признать его заслуженный триумф, вдруг начало происходить что-то совершенно ужасное. У меня возникло ощущение, что это был словно какой-то нарыв, и он прорвался, когда распахнувшиеся двери пропустили герцога де Моэрта с его гвардейцами.

А я ведь ощущал, что, что-то должно случиться.

Гвардейцев было много, и они очень умело окружили каждого из лордов, и вдруг я услышал то, что совсем не ожидал услышать:

«Почему он называет её невестой? Какое вообще он имеет на это право?»

Но это было ещё не самое худшее. Кайден Риетт, единственный близкий друг, который всё время был рядом и тогда, когда я лишился своей супруги и матери Андера, и потом, когда он меня поддерживал долгие годы моего безумства, Риетт, вдруг превратился в совершенно чужое существо и заявил, что мой род должен исчезнуть, и он отравил Андера.

Как прекрасна была Рия, когда бросилась на него как тигрица, и в этот момент, когда он её отбросил, я услышал сильный удар и увидел, как побелело её лицо и закатились глаза, что-то щёлкнуло у меня внутри, и я даже не успел удивиться тому, что услышал рёв.

Кто-то большой, сильный и забытый рванул наружу у меня из груди вместе с огнём.

Глава 52

Кто-то большой, сильный и забытый рванул наружу у меня из груди вместе с огнём.

И осознал я себя уже стоящим посередине гостиной, разметавшим всех и своих, и чужих, с распахнутыми огромными крыльями, сжимая в лапе окровавленное тело врага. А рядом со мной, прижимаясь к моим лапам, сидел такого же чёрного цвета, с невероятно синими глазами, ещё маленький, но совершенно точно… дракон.

Я обвёл взглядом всех, находящихся вокруг.

Забытое чувство единения с древним и сильным магическим воплощением заставляло моё сердце гореть в радостном огне. Я не только видел, я видел и знал, что они чувствуют: кто-то смотрел на меня с восхищением и радостью, и это были друзья, кто-то смотрел на меня с ужасом и злобой, и это были враги.

Радовало то, что друзей здесь было больше, чем врагов, и много было тех, кто боялся.

В основном они были люди, слабые маги. Но даже сильные человеческие маги ничего не могли противопоставить дракону, воплощённому в полной силе. Кожей под лапой я уловил слабые трепыхания, сжал сильнее, жалкий червяк.

Риетт, которого я полагал своим другом, подлый предатель, которого даже врагом нельзя назвать, я даже не помнил, успел он перевоплотиться, прежде чем я его победил.

Нет, сейчас я не убью его, прежде, я хочу, чтобы он рассказал мне, что за чёрная злость проросла в нём, за что он поступил так со мной.

Два вдоха, и как мне ни было жаль становиться опять человеком, я перевоплотился, и посмотрел на сына.

«А мой сын в своём драконьем воплощении выше меня ростом. Когда он вырастет, его дракон будет самым красивым», — подумал я с гордостью и слегка дунул ему в нос. Вскоре у меня на руках сидел Андер.

— Папа, я стал драконом, — сказал он.

— Да, сынок, ты стал драконом, — ответил я.

Мы оба посмотрели на нашу женщину, на ту, кто сделала нас с Андером драконами. Да ещё и спасла ему жизнь, потому что драконья магия выжигает любые яды и залечивает почти любые раны.

Я подбежал к ней, схватил её на руки.

«Слава отцу дракону, она была жива!»

— Лекаря! — крикнул я, совершенно забыв про герцога де Моэрта.

И вдруг услышал его голос:

— Лорд Рагнар! Верните мою невесту!

Я ещё сильнее прижал к себе Рию, и мой сын, мой маленький смелый дракончик, сделал шаг вперёд, как будто хотел защитить её от чужого.

— Какое право имеешь ты, Моэрт, заявлять свои права на мою женщину? — спросил я.

— У меня есть заключённый договор, — сказал герцог.

— Бумаги ничего не значат, — ответил я, — когда проявляется истинная связь.

— Не значат, — согласился де Моэрт, — но есть древний закон поединка, в котором, даже если проявилась истинная связь, женщину может получить сильнейший.