Экономка замка Дракенгольм (СИ) - Фар Майя

Дракон взревел у меня в груди, и в голове мелькнула мысль: «Он что, считает меня слабым?»

Всё так же держал Рию на руках, я обвёл глазами каждого, находящегося в зале, останавливаясь на лицах своих друзей. Я знал, что скажи я слово, и они меня поддержат. Но слово про древний закон Моэртом было сказано, и такой закон действительно был, и чтобы никто не мог усомниться в том, что моя женщина по праву принадлежит мне, я взглянул на него и сказал:

— Я вызываю тебя на бой, де Моэрт, и буду драться за свою женщину, — и я хотел добавить, что бой будет идти до первой крови.

Но он, Моэрт, перебил меня и сказал:

— И пусть победит сильнейший.

И эта фраза тоже была ритуальной, она означала, что выживет только один из нас.

Я не знаю, за что собирался драться Моэрт, но я буду биться за жизнь.

Бой решили вынести на ристалище.

Залы в драконьих замках, конечно, были огромными, что и позволило мне обернуться. Но для боя любой зал в замке был бы мал.

Я взял время только на то, чтобы убедиться, что с моей Рией всё в порядке, сначала ей помог капитан Гаррет, который, оказывается, знал какие-то основы целительства, потом прибыл лекарь и подтвердил, что есть небольшой ушиб, но «леди сильный маг, и для неё это не страшно».

Риетта с его сообщницей заперли в темнице.

Я не хотел, чтобы Рия шла на ристалище, но Моэрт настоял на её присутствии. Я знал, что по правилам она должна там быть. Всегда та женщина, за которую бьются драконы, следит за ходом поединка, таков древний закон.

Но я готов был пойти на уступки для Моэрта, если он не станет настаивать на его выполнении в отношении присутствия Рии. Но Рия, которая ещё была бледна и, скорее всего, плохо себя чувствовала, пришла и села с ровной спиной, как бы заявляя, что никто не должен сомневаться. Всё честно.

Прозвучали правила: никто не должен был вмешиваться, пока идёт бой, ни магически, ни физически. Формула боя была сказана: с ристалища мог выйти только один.

Мы вместе, объединив с Моэртом свои силы, создали защитную сетку, чтобы огонь или камни или деревья, вырванные случайно, не могли попасть в тех, кто находился за пределами ристалища.

Рия сидела вместе с Андером. Я подошёл к ним.

— Моэрт очень подлый, будь осторожен, — сказала Рия.

Моё сердце запело, когда я услышал, что она переживает за меня, и хотя на моё предложение она так и не ответила, ничего, я сейчас выиграю бой и сделаю своё предложение ещё раз.

— Моэрт коварен, — ещё раз повторила Рия. — Наверняка у него припрятана какая-то гадость, прошу тебя, будь осторожен.

Я почти не слышал, что она говорила, мне просто нравилось, что она волнуется за меня.

Я наклонился и шепнул ей на ушко: «Верь в меня», и по её лицу я понял, что она верит, выражение её глаз придавало мне сил.

Перед тем как встать в ритуальное приветствие, бросил взгляд на мою семью.

Рия сидела, обняв и прижав к себе Андера. Может, это и было против правил, ведь дракон в никаком возрасте не может показывать слабость, но это смотрелось настолько естественно, что никто не обращал на это внимание.

Все сидели и смотрели на ристалище. Я обернулся драконом, и битва началась.

Глава 53

Рия

Когда я пришла в себя, первое, что я увидела, была какая-то огромная чёрная, сверкающая гора, а рядом с ней ещё маленькая горка, которая хлопала огромными синими и очень знакомыми глазами. Андер!

В моей голове сразу возникла ассоциация, что это Андер превратился в дракона и, вполне себе живой, стоял, перебирая мощными лапами. Ростом он был, наверное, в полтора раза выше, чем я, а мне, лежащей на полу, вообще казался огромным, что уж говорить об его отце, морда которого возвышалась почти под самым потолком огромного зала, и он, клянусь, мне не показалось, он смотрел на меня, и в его глазах была тревога.

Я постаралась приподняться. Ну конечно ни одна сволочь не подошла и не помогла мне. Но когда я приподнялась, то мне стало видно, что огромной лапой Рагнар, если это, конечно, точно был он, прижимает к полу окровавленное тело Риетта, а тот постанывает.

Я вот я никогда не считала себя кровожадной, но сейчас у меня в душе разлилось какое-то жестокое удовлетворение. Так ему и надо, гаду.

Рагнар вдруг обратился человеком, как-то смешно дунул в морду маленькому дракончику, и тот снова стал маленьким мальчиком, а потом они бросились ко мне, и это были радостные моменты, но потом, когда я уже решила, что мы победили, началось какая-то ерунда. Не знаю, может быть, это связано с каким-то непонятным мне кодексом драконов, но вместо того, чтобы снова превратиться в дракона и выгнать Моэрта вместе с его людьми, Рагнар зачем-то начал с ним разговаривать.

Де Моэрт, конечно, не преминул объявить меня своей невестой, и Рагнар ввязался в какой-то ритуальный поединок.

Я была уверена, что де Моэрт задумал какую-то подлость. Зная его, он точно без этого не обойдётся, и, главное, поединок было решено провести сразу же, и оказалось, что обязательно должна присутствовать та, из-за кого этот поединок и происходит. То есть моё присутствие было обязательным.

Хотя Рагнар и уговаривал меня не ходить, я поняла, что, если хоть что-то будет нарушено с нашей стороны, герцог де Моэрт не преминет этим воспользоваться. Оно мне надо?

Я попросила капитана Гаррета помочь мне с обезболиванием, у меня голова немножко побаливала, видимо, всё-таки, когда я отлетела от Риетта, удар был не слабый, и небольшое сотрясение мозга всё же произошло, но с обезболиванием было терпимо.

Все вышли на улицу, ристалище располагалось позади замка, в некотором отдалении. Ристалище было огромным, и помимо небольшой открытой площадки включало в себя территорию, которую занимали какие-то постройки и даже часть леса.

Мы с Андером сели вместе, и я тут же его обняла. Какое-то время он сопротивлялся тому, что я пыталась его прижать к себе, но потом спинка его расслабилась, и он облокотился на меня.

«Вот и славно, — подумала я, радуясь тому, что могу прижать его к себе, живого и здорового, — мальчишка и так сегодня много пережил».

Лорды вышли на ристалище, остальные расселись на небольшой трибуне, расположенной по одну сторону от площадки.

Вскоре и Рагнар, и де Моэрт обратились в драконов. Дракон Рагнара был огромным, чёрным, сверкающим, глаза у него были синие. Дракон де Моэрта тоже был огромен, и он тоже был чёрным, вот только если дракон Рагнара сверкал как чёрный бриллиант, то цвет дракона де Моэрта словно был какой-то грязный. Нет, местами он тоже блестел, но как-то пятнами, отчего создавалось впечатление, что у него какая-то кожная болезнь.

Но размер пасти дракона де Моэрта мне показался даже больше, чем у Рагнара, просто акулья пасть какая-то.

Но стоило мне об этом подумать, как я уловила волну недовольства и с удивлением обнаружила, что она идёт от Рагнара.

«Он что, знает, о чём я думаю?»

«Ты очень громко думаешь, любимая,» — прозвучало у меня в голове.

«Эй! — подумала я, — не отвлекайся, ты всё равно самый сильный и красивый,» — и ко мне пришла волна удовольствия.

«Вот и славно,» — я подумала, что я действительно так думаю, и постаралась отрешиться и не думать ни о чём постороннем.

Но вскоре я перестала ощущать Рагнара в своей голове. Видимо, он тоже «закрыл» свои мысли на время битвы.

А потом началась битва.

Драконы поднялись в воздух и сначала как будто присматривались друг к другу, разлетаясь в разные стороны ристалища, и вдруг, я даже не успела уловить глазами, как дракон де Моэрта ринулся на Рагнара и сделал какой-то хитрый подлёт-кувырок снизу, целясь тому в незащищённую грудь.

Но дракон Рагнара тоже «не спал», он тоже извернулся немыслимым образом, ушёл от подлого удара де Моэрта, да ещё и лапами подтолкнул Моэрта, так что тот перекувырнулся. Жалко, что не упал совсем.

Я услышала смешки на трибунах и мне показалось, что Рагнар специально так сделал. Но де Моэрта это нисколько не выбило из себя, наоборот, разозлило, и начались атаки.