Искательница бед и приключений (СИ) - Корсарова Варвара

– Не надо! – вырвалось у меня. – Вдруг это ловушка?

– Наверняка без подвоха не обойдется.

Он спокойно глянул на меня и улыбнулся.

– Ничего другого не остается, Джемма. Нужно рискнуть. Как в пещере с загадкой. Я буду настороже. Эй, все! Отойдите подальше.

Он схватил рычаг и сильно дернул.

Я вздрогнула.

Иверса погубило то, что в этот момент он поднял взгляд на статую Акора.

А спасла его лишь быстрая реакция.

Раздался скрежет, и постамент превратился в ощетинившего дикобраза. Из скрытых узором отверстий стремительно выдвинулась дюжина длинных острых прутьев.

Профессор извернулся и отпрянул назад.

Стоило ему отпустить рычаг, как прутья моментально ушли внутрь.

Иверс пошатнулся, согнулся и прикрыл бок рукой. Он забористо выругался, но его голос дрогнул от боли.

Мы бросились к нему.

– Все-таки оплошал, – профессор отнял красную от крови ладонь.

– Черт бы побрал вашу самоуверенность! – закричала я.

Эвита бурно дышала, всхлипывал и причитала, цепляясь за Аджиба.

– Ничего... царапина... острие прошло вскользь, порвало рубашку и кожу, – сердито бормотал побледневший Иверс.

– Садись, профессор, – Аджиб стряхнул Эвиту, подхватил Иверса и помог опуститься.

– Мне повезло, – продолжал говорить Иверс, морщась и гримасничая. – А вот Лиллю нет. Теперь я знаю, что его убило. Он, как и я, потянул рукоятку, и его пронзило насквозь. Он сумел отойти подальше, но истек кровью и умер. Черт, черт! Где же мы ошиблись? Раз есть ловушка, то и ключ поблизости. Нужно было сделать что-то еще. Но что?!

Он попытался встать, но Аджиб твердо нажал руками на его плечи, удерживая на месте.

Я села рядом и махнула Озии, чтобы тот помог мне осмотреть рану.

– Держи его руку, Озия. Габриэль, да не дрыгайтесь вы!

– Я сам! – прорычал упрямый профессор.

– Тихо, я сказала! Ну что ж, вам и впрямь повезло. Но в таких условиях царапина может воспалиться и стать смертельной. Будем надеяться, что копья не были смазаны ядом.

– Если и были, яд утратил свои свойства за столько-то лет.

– Вы еще и в ядах сведущи? Хватит спорить, доктор Всезнайка! И довольно на сегодня исследований. Нам нужно найти укрытие. Уложить вас, чем-то накормить. Да и нам подкрепиться не помешает. Эвита… во фляге осталась вода? Лей сюда, я промою рану. Хорошо, что бинтов у нас достаточно. Пусть им несколько тысяч лет, но они сгодятся. Прижмите тампон локтем, Габриэль. А теперь вставайте. Аджиб, Озия, помогите! Вот так. Вы молодец, профессор. Пойдемте наверх и отыщем уютный дом, где сможем остановиться. Уверена, его хозяева возражать не будут. Да и кто их спросит!

Эвита молча мне помогала, двигаясь, как замороженная. Лицо у нее застыло, побелело, зрачки расширились.

Я же суетилась и энергично болтала, чтобы заглушить смертельный страх. Мне было жутко до ужаса – от всего, что случилось, и от собственной беспомощности. Мы пережили уже столько опасностей... и вот, последней не удалось избежать. Нельзя допустить, чтобы Габриэля постигла участь Лилля!

Глава 16

Птицеподобный

Мы поднялись на два яруса и двинулись по галерее, выискивая место, где расположиться. Иверс старался держаться прямо и делал вид, что все в порядке. Но плотно сжимал губы, а бледность не уходила с его лица.

Я с наслаждением его ругала.

– Взрослый человек, опытный исследователь, и такое вытворяете! Повели себя как безмозглый авантюрист. Будто не знаете, как опасны древние западни!

– Джемма, довольно ворчать! – Профессор скрипнул зубами – не то от боли, не то от ярости. – Некоторым людям всегда приходится рисковать. Такие люди первыми выбирались из пещеры, атаковали мамонта и седлали дикого коня. Только благодаря им человек стал царем мира и покорил природу.

– Вот кем вы себя возомнили – царем! Неуязвимым! Боже, вы еще больший идиот, чем я думала. Вот только подобные вам не проходили естественный отбор. Они первыми слагали свою тупую, самоуверенную голову.

– Я польщен, госпожа Грез, что вы так обо мне беспокоитесь.

– Милый, но она права, – заметила Эвита. – Мы все о тебе ужасно беспокоимся. Сильно рана болит? – Она выглядела бледной не хуже Иверса и для поддержки опять вцепилась в локоть Аджиба.

– Не сильно, – буркнул Иверс. – Сказал же – царапина. До свадьбы заживет.

Тут Эвита поморщилась, как будто слово «свадьба» в обычной присказке не пришлось ей по вкусу.

– Зайдем сюда, – я показала на высеченный в нише фасад с двумя колоннами. – Этот дом расположен укромно, его не видно с лестницы, и он кажется целым.

Мужчины с трудом сдвинули с места бронзовую дверь – за века она вросла в камень.

Внутри пришлось зажечь факел. В его свете мы разглядели, что попали в зал с несколькими примыкающими комнатами.

Иверс мигом ожил и кинулся обследовать помещение. Я едва успела встать у него на пути и грозно шикнуть. Отвела к каменному выступу и велела сесть. Сердито бурча, профессор повиновался.

Остальные разбрелись по залу, изумляясь новым открытиям.

Впрочем, их было немного.

Несколько каменных лавок, устланных слоем спрессованной пыли и волокон – все, что осталось от шерстяных ковров. Посередине комнаты возвышался то ли стол, то ли алтарь, в одной из стен был устроен большой очаг, и даже с дымоходом.

В очаге осталась ржавая, но крепкая решетка, на полу лежала кочерга и несколько вертелов. А рядом – вот чудо! – стояла глиняная ваза, полная каменного угля. Можно развести огонь.

Однако мы не нашли прочей утвари, мебели или культовых предметов.

Жутко было ходить по комнате, откуда ушли люди несколько тысяч лет. Словно бродишь по гробнице. Еще более жуткой от того, что останков в ней не обнаружилось.

Озия присел у очага, выгреб на пол кучу песка и мусора и взялся развести огонь.

– На нижнем ярусе есть колодец, – вспомнила я. – Схожу и наберу воды.

– Я с тобой, – сказал Аджиб. – Тут водятся ящерицы. Не помешает на них поохотиться.

Мы сделали короткую вылазку. Колодец оказался полон. Аджиб вгляделся в него особым зрением аквамансера и подтвердил, что пить воду можно. Я наполнила флягу Иверса и прихваченную из лабиринта погребальную чашу.

Аджибу тоже повезло – за полчаса он ухитрился наловить десяток крупных ящериц. В скальный дом мы вернулись изрядно приободренные.

– Здесь можно жить, – сказал Аджиб, разделывая добычу. – Теперь не пропадем. Продержимся какое-то время, пока не найдем выход.

Огонь разгорелся жаркий, но ужасно чадил. Конечно, нельзя ожидать хорошей тяги от дымохода, где за века накопилась куча грязи. Но обед искупил все неудобства. Даже Эвита не стала воротить нос, когда Аджиб предложил ей самую мясистую ящерицу. Мы прикончили остаток галет и заварили последние крупинки чая.

После чего всех потянуло в сон.

Чем бы ни было это здание в прошлом, но места в нем хватало. Впервые за дни путешествия мы позволили себе роскошь уединения.

Эвит и Озия ушли в примыкающие к залу комнаты и устроились на каменных скамьях.

Аджиб взял на себя обязанности часового. Он вышел наружу и неплотно прикрыл за собой дверь.

Мне не хотелось оставлять Иверса одного. Если рана воспалится и ночью начнется жар, ему потребуется помощь. Поэтому я расположилась на полу у очага, скрестив ноги, и, прикрыв глаза, наблюдала, как затухает пламя. Можно представить, что сижу в гостиной Абеле Молинаро, в удобном кресле, и вспоминаю о пережитых опасностях и приключениях.

Что удивительно, Иверс не пытался меня прогнать. Однако долго ворочался и спустя полчаса встал. Он запалил факел и принялся бродить по залу, обследуя стенные ниши.

Я молча наблюдала за ним. Откровенно говоря, профессор выглядел ужасно. Натуральный пещерный человек. Лохматый, в синяках и ссадинах, в потрепанной и грязной одежде.

Но глаза на его лице, освещенном желтоватыми всполохами, горели как у зверя, почуявшего добычу, ноздри трепетали и раздувались.