Наследник огня и пепла. Том Х (СИ) - Добрый Владислав

— Не стоит, сеньор Фрозен. Я бы хотел, чтобы вы остались в городе. Мне так будет спокойнее. А насчёт размера подарков не бойтесь. В крайнем случае, Джевал просто будет покупать солдат Караэна чуть дороже.

Я похлопал Фрозена по плечу, попрощался, вскочил на уже подведённого Волоком коня и сразу же сорвался на рысь. Проехал мимо разодетых торговцев людскими жизнями. Пустил Коровиэля вскачь. Военные ворота при моём приближении освободили от повозок очередного торгового каравана. Но на улицах Караэна, стиснутых заборами поместий, всё равно пришлось сбавить ход.

— Ты знал? — отрывисто спросил я нагнавшего меня Сперата. Тот молча мотнул головой.

Хотя… Отчего я злюсь? От того, что мимо меня делается очередная хитрая схема? Да таких в Караэне сотни. К тому же, Вокула наверняка в курсе. Просто не посчитал нужным рассказать. Не смогу я у каждого хитрого караэнца за спиной стоять — нечего и пытаться.

А если с другой стороны посмотреть — Джевал, сам или благодаря удачно сложившимся обстоятельствам, создал мне систему перманентной мобилизации. Да ещё и буквально сразу — солдат, а не ополченцев-горожан! Которых можно отправить на войну на другой конец карты!

Когда я подъехал к воротам поместья, моё настроение так улучшилось, что даже суровое лицо Адель не смогло его снова испортить. Я легко соскочил с Коровиэля, чмокнул её в щёку. Она попыталась отстраниться, но я подхватил её на руки и закружил. Она отчаянно вырывалась, призывая меня к приличиям и немедленно требуя одеться подобающе. Но вырывалась она без применения магии — да и в её строгом голосе я слышал те нотки, что подсказывали: это лишь игра.

— Почему у нас нет пуховой перины? — спросил я.

— Я не умею так обрабатывать куриный пух, — растерянно ответила Адель. — Знаю лишь, что это сложно и нужна мастерица. Да и куры не всякие годятся…

— Купи готовую, — прошептал я.

— Люблю такие пожелания, — она наконец хихикнула.

Наконец, отпустив раскрасневшуюся и довольную Адель, я прошествовал в разбитый на воздухе шатёр — для всех приглашённых Большая Гостиная была маловата. Так что пир было решено устроить тут. Я пришёл не последним — из-за главного стола встали и меня приветствовали только Тибальт Вирак, Гарвин Алнез и Этвиан Роннель.

Нет, мне сегодня определённо везло. Этих троих я хотел видеть больше всего.

Глава 19

Образ будущего

За нашими спинами привычно шуршали тихие шаги слуг. Волок отводил коней, слуги сбивались в кучки вокруг столов и, как чайки, разлетались к своим делам. Впрочем, их смела пахнущая конским потом, лающая хриплым смехом и звенящая сталью лавина моей свиты. Разумеется, на столь изысканное мероприятие были приглашены только исключительно благородные рыцари, поэтому их тут всего рыл двадцать.

Простое и гениальное изобретение — встречать гостей у входа, чтобы со всеми вежливо поздороваться — тут ещё не придумали. И я не буду в этом помогать. Адель и так навертела сложностей. До неё сабантуйчики были попроще.

Она взяла меня под локоток и доложилась:

— Ивейн с Леоном в Горящем Пике. Девочка тоже. С ними и мои фрейлины.

Может, Леон и не лучший выбор для няньки, зато он наверняка неплохо справится в случае нападения на замок. Да, когда ты Итвис, вероятность, что на тебя нападут, бывает очень мала — но никогда не равна нулю. Приходится включать такую возможность в планы. Поэтому нечего маленьким детям находиться в одном укреплении с посторонними вооружёнными людьми.

— Некоторые из самых важных гостей уже в зале. Тебя ждут, — поторопила меня Адель. — Хотя стой! Ты должен снять латы!

— Хорошо, — я взял её за руку. — Только поздороваюсь. И пойду снимать латы. А ты — к своему столу…

Адель демонстративно фыркнула, как норовистый конь. Прям громко. И с искренней злобой.

Какая ирония — в Королевстве Адель не могла править графством без мужа. Собственно, и со мной в качестве мужа тоже — я был муж-консорт, поскольку не имел наследных прав на графство. Поэтому вместо неё правил совет регентов из дядь. Зато на пирах дамы Королевства сидели по правую руку от своего мужа. В Караэне же было принято садить мужчин и женщин за разные столы. Зато владеть и управлять женщины вполне могли — и овдовев, и даже получив собственность в наследство. Последнее, впрочем, случалось редко.

Я только улыбнулся. Мне нравилось, когда она злится. И как скрипели доски под ногами, когда мы шли вместе по дощатому настилу, перекинутому через клумбы и молодые деревья. В этом саду всё ещё висел сырой запах зимы, и воздух был будто бы прозрачнее обычного.

Перед шатром висел флаг — белый с красным змеем. Не боевой, а такой, для своих. Я бы даже сказал — домашний. У входа стоял стражник в расшитом жилете. Он поклонился — искренне, по-семейному, не церемониально.

Мы вошли в шатёр.

Шатёр был огромный. Пол устлан коврами, стены затянуты гобеленами, посреди — очаг в бронзовой чаше, над которым висел медный чайник. Здесь не пахло дымом — пахло мятой, хлебом, козьим сыром. Вдоль стен стояли длинные скамьи и столы для рыцарей; там сидела свита прибывших и подсаживалась моя. А в глубине, у дальнего края — кресла за резными столами, уже частично занятые.

Там были Гарвин, Тибальт, Этвиан. Кто-то держал бокал, кто-то ел, кто-то спорил — но при моём появлении поднялись. Я кивнул и широко улыбнулся — без церемоний. Пусть будет побольше дружбы. Просто так. У меня сегодня хорошее настроение.

Место главного было свободным. Стул лишь на пару сантиметров был выше спинкой, чем его соседи. Но он был выше — и стоял в центре. В отличие от отца Магна, я знал: трон нужен тому, кто хочет казаться главным. Тот, кому нужно признание. Для тех, кто уверен в своей власти, позволительна роскошь владык — скромность.

Я взошёл на возвышение, подождал, пока Сперат отодвинет мой стул, — и сел. С грохотом доспехов. Я так к ним привык, что перестаю замечать.

Подали тёплый хлеб, дорогущие заморские оливки и запечённую в засахаренных персиках дичь. Вино плеснули в кубки. И на какое-то время мир стал простым.

— Простите, господа, — сказал я, глядя на их безупречно отглаженные камзолы и золотые цепи поверх. — Кажется, я всё ещё в доспехах. Надеюсь, я никого не смущаю?

— Да ладно тебе, — хмыкнул Гарвин Алнез, откинувшись на спинку стула. — У меня под камзолом кольчуга. Просто надел чуть тоньше обычной.

— Всё же, — я покачал головой, — надо бы снять. Хочу немного притвориться хозяином на своём празднике, где только друзья.

Я поднялся, махнул рукой в сторону бокового выхода:

— Идёмте со мной. У меня тут неподалёку павильон — мастерская художников. Уютно, светло. И стены расписаны. Адель хотела обустроить там приёмную — если вдруг нагрянут союзники или другие не знатные просители. А заодно и держать там мои сапоги. Подальше от спальни.

Гарвин захохотал. Роннель сдержанно улыбнулся.

— Ты окружил себя роскошью, — заметил Тибальт, вставая. — Это опасно для воина.

— Не страшно, пока он не обзавёлся сменной обувью, — не удержался от подколки Роннель. — Пожалуй, только тогда я бы был уверен, что он совсем размяк.

Мы пересекались с ними то в Золотой Палате, то, реже, они заходили ко мне. Все — кроме Вирака. Его появление в городе всегда вызывало лёгкую панику. Но только после того, как мы вместе бились против общего врага, мы стали… Хорошими знакомыми.

Мы вошли в павильон. Там и правда было тихо: запах масляной краски, ящик с палитрами, аккуратно убранный мольберт. На стенах — зарисовки полей, гор, даже один портрет Адель, ещё не законченный. Я на ходу скинул в руки слуг латные наручи и развёл руки, пока они расстёгивали ремни наплечников и остальные элементы лат.

— Сперат, наполни нам кубки, — бросил я через плечо. Оруженосцы моих гостей тут же придвинулись ближе — кубки сеньоров они не выпускали из рук и не оставляли без присмотра. Сперат хмуро кивнул и выудил из жадносумки припасённый для особого случая очень дорогой стеклянный бутыль. Всегда нужно знать, чем стоит хвастаться.