Я послушно встала в шаге от мужчины. Герцог взял мою руку, и вдруг я почувствовала холод на запястье. Вскрикнула от изумления и дернулась, но было поздно — моя рука была заковала в железный браслет. От него отходила цепь, приделанная к скобе в стене.
— Что это? — в ужасе вскричала я, пытаясь сдернуть с руки оковы, но они были заперты на ключ, который герцог держал в своей руке. — Зачем вы это сделали?
— Так надо! — сурово нахмурился герцог, и в душе у меня захолонуло.
Предательство! Только оно так леденит грудь. Только оно так метко разит в сердце. Только от него так сильно кровоточат и болят раны. И только оно способно в один миг убить мечты и чувства. И я сама, своими руками вложила нож в руку предателя.
Я смотрела на человека, которому я имела глупость поверить, и слезы текли по моим щекам.
ГЛАВА 38. Тень
Я ожидала удара, да чего угодно, но ноги почти сразу уперлись в землю, так что я даже не успела сильно испугаться. Северин крепко держал меня за талию, не давая упасть.
— Ты в порядке, Тина? — спросил мужчина.
— В полном.
Шкатулка давила мне в грудь острым краем, и я высвободилась из мужских объятий. Оглянулась.
Стояли мы посередине замкового холла, только все здесь выглядело иначе. Замок наполняла вязкая тишина, очертания предметов были неясными, да и сами предметы казались хрупкими и нереальными. В высокие окна заглядывали острые звезды.
— Разве уже ночь? — поразилась я.
Рука сама потянулась к ручке дверей. Северин поспешил опередить меня. Распахнул высокие створки, и мы вышли на ступени крыльца. Я оглянулась по сторонам, привыкая к новым краскам.
Над черным замком стояла чернично-синяя ночь. Звезды болезненно вспыхивали, посылая мне неведомые сигналы. Огромная луна нависала над землей. Мне казалось, что я могла, встав на цыпочки, дотянуться до нее и ощутить руками ее дынную тяжесть. Но небо было мертво, и мир был неживым. Он был странен, этот мир, так похожий на настоящий, но чем-то и отличающийся от него. Но я пока не могла уловить, в чем была эта странность.
— Говорят, что ведьмы черпают свои силы от луны, — задумчиво сказал герцог, тоже поднимая голову к небу.
— А драконы?
— А драконы от солнца. И, умирая, мы возвращаемся к своему источнику силы.
— И куда же?
— Драконы на солнце. Ведьмы на луну. Мы разные.
В его голосе мне послышалось недовольство. Или грусть? Я задумчиво сошла по ступенькам в заросший сад, даже лес, потому что ни мощеных дорожек, ни стриженого газона здесь не было. Здешние деревья никогда не знали ножниц, и их гигантские стволы уходили в самую гущу неба. На всех лужайках в низкой траве качались на длинных ножках крупные голубые тюльпаны. А над ними кружились серебристые мотыльки. Я присела на корточки и наклонилась над цветком, но тюльпан не пах ничем.
Я принюхалась и вдруг поняла, что не ощущаю никаких запахов. Ветер дул, но был стерильно чист. Я поднесла свою руку к носу. И вот она пахла. Пахла горькой настойкой мага, которую я стирала со своих губ. Пахла железом… Кстати! Жерар оказался прав: ни на моих руках, ни на руках Северина никаких оков здесь не оказалось. Мы были свободны. Только вот мы были свободны в пределах тени. А можно ли здесь жить?
Я наклонилась и сорвала один тюльпан. Он казался плотным, но, стоило ему оторваться от земли, как цветок распался голубой пылью у меня в руках. Сухой прах без запаха просыпался сквозь пальцы назад на землю, и — о чудо! — на прежнем месте тут же начал расти прежний цветок. Вот проклюнулся острый кончик, вверх рванул стебель, который начал утолщаться на конце, набухший бутон треснул, и из него выметнулся цветок. Закачался на стебле, приняв прежнюю форму. Странно. Значит ли это, что в тени все остается неизменным?
Перед моим лицом порхал любопытный серебристый мотылек, и я подставила ладонь, сама не зная в ожидании чего. Но маленький летун тут же доверчиво уселся в нее. Стоило ему коснуться меня, как сознание смазалось, голова потяжелела, и я начала проваливаться в сладкую муть…
— …Тина!
В голосе Северина звучало беспокойство. Он тормошил меня, осторожно хлопал по щекам, и я тут же пришла в чувство. Обнаружила себя лежащей у него на коленях и вскочила.
— Что случилось, ведьма?
— Это все мотылек, — смущенно объяснила я, поправляя волосы.
— Какой мотылек?
— Да вот же они! — обвела я рукой стайку летающих малышей. — Я коснулась одного и тут же провалилась в сон.
— Они опасны?
Северин выставил руку, и на кончиках пальцев тут же зажегся огонь.
— Прекрати!
Я загородила собой рой мотыльков, который дружно шарахнулся от герцога.
— Не понял, — выгнул бровь мужчина.
— Это не просто бабочки, — пояснила я и даже засмеялась от радости. — Это сны!
— Что?
— Ну я так думаю. Мне начал сниться странный и явно чужой сон…
Я снова улыбнулась, вспомнив начало моего видения, навеянного мотыльком: смешная одежда, которая волочилась за мной по полу, деревянная лошадка, которая мерно раскачивала меня и при каждом наклоне вниз пыталась ущипнуть нарисованную травку с лежащего на полу ковра. Неуклюжую матерчатую куклу, которая уморительно хлопала вышитыми глазами… Сон ребенка?
Герцог настороженно покосился на мотыльков.
— Сны? — недоверчиво переспросил он.
— Да. Видишь, они вьются около окон и перед входом? Держу пари, что они ждут ночи и тогда полетят ко всем обитателям замка.
— Надо держаться от них подальше, — сделал вывод Северин. — А то еще заснем.
— Это такое чудо, — прошептала я, глядя на порхающих мотыльков.
Тут на серебристых малышей легла тень, и они упорхнули в сторону. Я в испуге оглянулась. Как же я не поняла этого сразу?
— Ты видишь? — шепнула я, поежившись и невольно шагнув поближе к Северину.
— Тень?
Да, вот что я не сразу заметила, но теперь это бросалось мне в глаза. Тени. Они вели себя совершенно своевольно, и разные предметы отбрасывали их в разные стороны, не считаясь с законами освещения и единственным источником света. А тень от замка еще и двигалась. Медленно ползла по лужайке, несмотря на то что луна не двигалась с места, зависнув на одном месте между вершинами двух лип.
— Мне здесь не по себе, — призналась я.
— Идем, Тина!
— Куда?
— Не видишь?
Мужчина протянул мне шкатулку, и тут стало ясно, о чем он говорит: из крышки вылетала крошечная золотая пыль и тонкой струйкой текла куда-то — над голубыми тюльпанами, между черными стволами деревьев, туда, в глубь таинственного леса.
— Вот зачем мы ловили минуты, — догадалась я. — Шкатулка укажет нам путь.
— Только надо поспешить, — озадачился Северин. — Вдруг время в шкатулке закончится? К тому же я чувствую, как этот мир пьет из меня энергию. Не знаю, на сколько меня хватит.
— Да? А я ничего такого не чувствую.
Я прислушалась к себе. Нет, я правда не ощущала никаких изменений.
— Ты ведьма. Тень тебе не враждебна. А я здесь чужак.
— Ну может быть, — неуверенно протянула я.
Мне показалось, что тень, заглянув мне в душу, решила, что я ей не враг, и приняла меня. Может, Северин и прав.
Герцог первым шагнул вслед за золотой нитью времени, убегающей от нас вдаль.
— Стой! — невольно схватила я его за рукав. — А вдруг мы потеряемся? Как нам вернуться назад?
— Это может сказать только ведьма, Тина. То есть ты.
Я задумалась. Связь. Мне нужна связь с прежним миром. Стоило мне подумать об этом, как я почувствовала легкое натяжение. Посмотрела на свои руки и увидела кончик зеленой нитки, намотанный на палец. Но разве я не оставила его в камере? Я оглянулась. Нить тянулась от моего пальца и уходила в недра черного замка, но при этот не держала меня. Я шагнула вперед, и нить послушно удлинилась. Кажется, я нашла волшебный клубок Ариадны, который поможет нам вернуться. Я обрадованно кивнула ожидающему меня Северину, и теперь мы спокойно шагнули под своды ночного леса.
