А во-вторых, я оставила Листочка с Булем и Флико, а это не дело. Флико — наивный и несмышленый на свой возраст мальчишка, не самая лучшая кандидатура, чтоб сидеть с ребенком.
И вообще, вдруг завтра что-то снова пойдет не так?
— Девушка, погоди…
У самого выхода из храма меня нагнала прислужница лысого жреца. Кутаясь в свою темно-синюю накидку и постоянно оглядываясь, она завела меня за колонну и прошептала:
— Насколько сильно ты хочешь развестись со своим мужем?
— Очень сильно хочу!
— Ты должна его публично опозорить. Если один из супругов публично опозорил другого и тому есть больше десяти свидетелей, верховный жрец разрежет ленту без присутствия одного из супругов.
— Опозорить? — удивилась я и задумалась. — По сути, я уже его позорю. Он аристократ, а я, его пока жена, торгую на улице…
— Многие аристократы торгуют. Торговля — не позор. Придумай другое. Что-то, о чем будет судачить весь город.
Я поблагодарила девушку и призадумалась еще крепче.
Но сейчас думать над этим было особо некогда, потому что меня ждал сам Канефрон.
ГЛАВА 58
— Это ваше последнее посещение нашей клиники, леди Фрейзер, — со вздохом сказал чудотворец.
Понимаю его печаль — Виола оставила в «Очаровании» половину его годового бюджета, как минимум.
Недосуг чудотворцам было терять такую фанатку рунной магии.
За прошедший месяц я побывала здесь несколько раз. В самый первый раз вернула себе естественные брови и нормальную линию роста волос. Причем сделала это совершенно бесплатно.
Канефрон вначале заартачился, но я быстренько объяснила ему, что со мной шутки плохи. Ведь эти изменения произошли по вине бестолкового чудотворца Лазурия, их работника. Значит, и материальную ответственность должна была нести их сторона.
Для следующих посещений я уже подкопила денег и вернула себе два ребра, которые, оказывается, Виола удалила, дабы обзавестись рюмочно-тонкой талией. А так же кабинка стерла с меня руну увеличения бюста.
Правда, когда я видела себя после этих манипуляций в зеркале, то чувствовала разочарование.
Хотелось, чтобы как в кино, в одно мгновение — раз, и дурнушка превратилась в принцессу!
Но я снимала руны постепенно, по мере того, как накапливала деньги на очередную процедуру, и поэтому не было того вау-эффекта.
Ну, обзавелась нормальной фигурой… Но резкие скулы, колышущиеся тонкие белесые волосы и губы а-ля попа бабуина портили весь облик и не давали мне себя оценить.
К тому же, Канефрон так и сказал, что пока не будет снята последняя руна, моя внешность в целом будет казаться такой, будто никаких изменений и не произошло.
Так работала магия этих проклятых косметических рун.
Но теперь мне просто жизненно необходима была нормальная внешность, потому что такой облик мешал торговле.
Поэтому все накопленные средства плюс сумму, которую я выиграла у Мандуба, я без колебаний решила вложить в себя, а не в бизнес.
Дверца кабинки для стирания рун тихонько звякнула и я прикоснулась пальцами к испещренному рунами стеклу. Магические символы зажглись, засияли золотым так, что стало больно глазам и я их тотчас зажмурила.
Канефрон предупреждал, что самая последняя руна, с губ, может сойти болезненно. Виола наложила ее самой первой, и наложила давно.
Я действительно почувствовала на губах поцелуй магии, он был одновременно и ледяным и горячим.
И невольно вспомнила тот поцелуй Грэма, когда он сказал, что хочет меня убить.
Кажется, тогда он действительно находился под влиянием какой-то особо злостной магии Амары.
Разумеется, это ничуть не умаляет того, как жестоко он вел себя со мной до этого, и все-таки…
Тот поцелуй.
А потом он велел: «Беги!».
Словно на пару мгновений Грэм понял, что происходит и хотел спасти меня от самого себя…
Или я просто себе это придумала, и он не был ни под каким заклятьем, а действительно по-настоящему захотел избавиться от ненавистной переделки.
Что, если сейчас он ищет меня, чтобы закончить начатое?
Но тогда, он бы, наверное, и в эту клинику приехал?
Неужели б не догадался?
— Ну, вот и все, леди Фрейзер, — бодренько сообщил чудотворец. — Сейчас вы увидите себя абсолютно чистой, можно сказать, первозданной. Без всяких рун.
Наконец-то!
Как же я этого ждала!
Я прожила под этими косметиями около трех месяцев, а кажется, что уже целую жизнь!
Прикоснулась к своим губам, и ощутила под пальцами не привычные пухлые подушки, а что-то другое…
Мама!
И волосы…
Волосы, они не колышутся! И, кажется, стали совсем другого цвета, не белесые!
На ощупь-то я, конечно, все это ощущаю, а вот как выглядит, понятия не имею…
Как же не терпится увидеть!
Но, знаете, что же я увидела первым, когда, подрагивая от нетерпения, вышла из кабинки?
Ярко-алое свечение, горящее прямо на моем пути и здорово напоминающее адское пламя.
— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА, ПРОКЛЯТАЯ ПОПАДАНКА, И-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У? — с яростью заорал дух Виолы (а это был именно он). — ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА С МОИМ ПРЕКРАСНЫМ ТЕЛОМ?
Я решительно обошла этот сгусток ненависти, и ринулась к зеркалу.
— Ты уродлива! — вскричала Виола прямо мне в спину. — Это настолько жутко, иу, что я не могу на это смотреть, иу-у-у!
Примерно на этих словах я и достигла цели и жадно прильнула к глади, рассматривая себя.
— Фантастика!
Не сдержав эмоций, я запрыгала на месте от восторга.
Это был тот самый вау-эффект, который, как пообещал Канефрон, произойдет, когда будет снята последняя руна.
Без всех этих уродских рун и косметий Виола оказалась прелестной молодой девушкой!
Только сейчас я, увидев и «до» и «после», поняла, что все эти косметии здорово прибавляли Виоле возраста.
А на самом деле она была такой милой!
С глубокими светло-карими глазами и пушистыми ресницами. С точеным личиком и красивыми нежно-розовыми губами, легкая припухлость которых была совершенно естественной и была совсем не сравнима с той куриной жопкой, которая была на этом месте раньше.
У Виолы оказалась красивая фигура с высокой округлой грудью. Не представляю, как ей вообще в голову пришло трогать такую дивную грудь и портить ее рунами.
Я улыбнулась и с огромным удовлетворением увидела во рту не неестественно сияющий до слепоты в глазах оскал новенького унитаза, а натуральные белые зубки.
Но, главное, волосы — вместо надоевшего ненатурального блонда, мерзко-склизкого на ощупь, у Виолы оказались густые шелковистые волнистые пряди цвета красного янтаря. В них как будто переливались солнечные блики!
Боже мой…
Уродовать такую внешность косметиями было преступлению подобно!
— Быстро верни все руны на место! — гневно завопил дух Виолы, возникая рядом со мной.
— И не подумаю! — мысленно ответила я, чтоб Канефрон не заподозрил.
— Я стала дурнушкой, я стала страшной серой мышью, иу!
— Ты, я стала красавицей! Очень естественной и яркой. А эти волосы, — я с удовольствием пропустила между пальцами янтарную прядь. — Цвет — просто улет!
— Ты мне ответишь не только за это, нехорошая попаданка, но и за то, что убежала от Грэмушки и не захотела рожать ему ребеночка! И уж поверь мне, тебе мало не покажется! Иу!
Дух бывшей хозяйки тела яростно вспыхнул багровым и исчез, как будто его засосало в воронку наверх, в Страну Духов.
Честно говоря, я была в такой эйфории от своей новой, вернее, старой внешности, что даже как-то не обратила внимания на угрозу настоящей Виолы.
От радости готова была петь, прыгать и плясать, готова была горы свернуть!
Теперь я нормальная, естественная, милая девушка.
Как же здорово ощущать себя такой!
ГЛАВА 59
Без каких-либо сожалений я протянула Канефрону три мешочка с монетами — весь мой заработок за месяц. К этому добавила еще несколько монет и попросила — если в «Очаровании» появится адмирал Фрейзер или его люди и будут спрашивать обо мне, не рассказывать, что я была тут.
