«Логично», — подумала, ощущая, как повышается моя лояльность.
— Ты волосы то распусти, — ворчливо добавила Джа, оглядев мой традиционный хвост.
Не споря, сняла заколку, положила на стол. Заколка была в виде крыла, Яр подарил. Погладив золотые завитки пальцем, улыбнулась.
«А если правда, значит сегодня или завтра я уже встречусь со своим вороноскорпионом или скорпионовороном, мальчиком или девочкой? Возьму на руки?»
От этой мысли неожиданно стало не страшно, а радостно. Я ведь уже очень люблю и хочу увидеться. Когда же я перестала бояться? Кажется, где-то между слезами. Любовь сильнее страха, желание встречи — тоже сильнее. А еще я устала быть беременной и тяжелой.
Хлопнула дверь.
«Прилетели, значит...»
Я степенно развернулась, когда на кухню стремительно вошёл серьезный Наяр, а вслед за ним серой тенью скользнула... Эурасса?!
— Миса?! — полурадостно, полуозадаченно вопросила я, от неожиданности поднимаясь, и перевела глаза на мужа. — Яр?!
— Как ты? — лаконично спрашивая, он быстро приложил пальцы ко лбу, оценивая температуру, а затем к шее. «Ты несколько раз о ней говорила, не хотела других. Я решил, пусть будет по-твоему», — мысленно пояснил, слушая пульс. Прижалась щекой к мундиру.
«Самый лучший».
Как назло живот опять прихватило да так, что я невольно съежилась. В ту же же секунду Яр подхватил меня на руки. Глаза всеведущего почернели до той самой демонической тьмы, которая свидетельствовала о том, что он все видит, все слышит, все чувствует и больше ни о чем никого не спрашивает. В комнате будто в миг потемнело.
— Все нормально, просто живот болит... Я вчера переела, — попыталась оправдаться, когда немного отпустило. Мой Ворон нечитаемо глянул на меня и ничего не сказал, решительно шагая к спальне.
— Не беспокойтесь, княгиня. Раз просто болит — мы просто посмотрим, — улыбнулась повитуха, бесшумно скользя следом.
— Просто посмотреть можно, — согласилась я, уже не абсолютно, но вполне уверенная в том, что ещё рано.
Джа молча развязала шаль.
Глава 28. Решение
Глава 28. Решение
Наяр
Последние пару часов я стоял у окна, вглядываясь в белую горную шапку. Теперь моя работа — ждать и, желательно, не сойти при этом с ума.
«Сойди с ума или отстранись», — вот девиз всеведущих.
Я отсек все свои эмоции, какие мог, запер мысли и чувства под огромный замок, готовясь вынести часы ожидания. Назначил сам себе тридцать часов жизни, ориентируясь на время, которое страдала Ясмина, и застыл, поминутно черпая из собственной чаши терпения.
Не знаю, правильно ли поступил, уступив место Воронов Змее, но решение принято. И не одно. Я уже решил: если что-то пойдет не так, я cделаю все, чтобы Сила подействовала. И, возможно, смогу что-то изменить.
Вспомнил сон. Сжимая нож, застыл статуей, медленно лаская острием кожу ладони. Обычно я не использую сталь, но сейчас она странным образом успокаивала. Но волновало, что я не слышал стонов...
Не могу понять, хорошо это или плохо...
Хлопнула дверь.
— Князь, — прозвучал голос Змеи. Она спустилась ко мне. — Ваша жена...
Проблемы? Уже?
Резко повернулся с ножом в руке читая ее.
Пора действовать?
Небезосновательно пугаясь моих глаз, повитуха отшатнулась. А я увидел то, что не видел раньше.
У нее были роды. Давно. Кричащая акушерка. Боль. Кровь. Долгие часы. Смерть ребенка. Неспособность иметь детей. Горе. Желание спасти других.
Молча сочувствуя горю, сходному с моим, убрал кинжал. Такая повитуха всю жизнь спасает каждого ребенка как своего...
— Что не так, миса? — сдержанно спросил, скрывая глаза.
— Все в порядке, князь, не волнуйтесь. Комната очищена, княгиня переоделась, раскрытие идет хорошо, — с опаской произнесла Эурасса. — Можете пройти наверх.
Что случилось? Зачем наверх?!
— Зачем я должен пройти? — поднял брови.
— Так вы хотите помочь жене? — повитуха тоже удивилась.
Подозрительно оглядел ее: сосредоточена, спокойна, побаивается разве что только меня.
— Чем я могу ей помочь? — окончательно нахмурился, начиная жалеть, что пошел на поводу эмоций, затеял все эти пертурбации, порталы, притащил Змею в дом... У нас мало общего со Змеями, начиная от менталитета и заканчивая обычаями. Мы считаем роды женским сакральным таинством. Чего она хочет от меня? Чтобы я вмешался? А она на что?
Эурасса мигнула узкими зрачками, соображая, и медленно разгладила складки белоснежно-белого аккуратного передника.
— Князь Наяр... Понимаю, у вас другие традиции... — дипломатично заговорила она, в свою очередь осознавая, что мы с ней разговариваем на разных языках. — В нашем роду считают иначе. Мы полагаем, что мужчина может значительно помочь на родах, может поддержать свою спутницу, если хочет этого, если готов... Роды — это такое положение... Шаткое, опасное для женщины. Порой даже незначительная мелочь может склонить чашу весов в ту или иную сторону. Поэтому мы используем все, что может помочь, а мужчина помочь может. Но, если вы не ощущаете в себе готовности, возможности для помощи, никто не настаивает. Это не обязательно.
Заколебался.
Естественно, я хочу помочь. Но по нашим обычаям присутствие мужчины вредит женщине. Я боюсь навредить.
— По обычаям моего рода мужчина не должен присутствовать, — я порылся в памяти и хмуро пояснил. — Это мешает женщинам, тормозит процесс.
Повитуха посмотрела на меня с долей раздражающей снисходительности и неожиданно согласилась.
— Вы правы, мужчина мешает, если не готов. Если муж боится, не может служить опорой для жены, препятствует повитухе, если не помогает, а пытается все контролировать, пытаясь построить роды, как ему нужно, разумеется, он будет тормозить процесс. Нужен не контроль, не зритель, не всеведущий. Необходима только поддержка. Таково положение.
Чуть поклонившись мне, она двинулась назад.
Проводил ее хмурым взглядом.
Чаша весов на которой лежали родовые традиции и страх причинить вред, соперничала с чашей, на которой парило желание помочь, быть рядом, все изменить. Но как повлияет мое присутствие? Может как раз оно и станет роковым?
Движение постороннего к дому заставило меня прервать раздумья. Рассмотрев летящего по моей территории Ворона глазами сразу трех птиц, я без труда узнал его.
«Аний».
С некоторой радостью, что могу хоть немного отвлечься, я вышел к вестнику Совета под снегопад и выслушал его послание.
«Просим явиться для принятия решения по детскому вопросу» , — доставив весть, Аний распахнул крылья и улетел.
Детский вопрос... Я замер как вкопанный, выбирая. Если не явлюсь, они примут решение без меня, а вопрос важный, его нужно проконтролировать. Если явлюсь, что будет без меня здесь? Пока я думал и взвешивал, мантикора скуля протопала по свежему снегу за спиной, и, не обращая на меня внимания, тяжело поднялась в воздух на уровень окна спальни. Глядя туда, она продолжала низко тявкать, и между этим поскуливать. Я развернулся. Окно со скрипом открылось и в нем мелькнуло плечико родное до боли, до ноющего, пронизывающего грудь чувства, до щемяще нестерпимой тоски.
