Путь Стратега 8. РеалРТС (СИ) - Корнелий Луций

— Не в предательстве! — краснея отвечал Пелвин. — В ошибке. Преступной халатности, которая по своим последствиям может быть хуже предательства. Необходимо немедленно избавиться от источника опасности. Я сам готов сделать это. Своими руками!

Мне вспомнился образ Милен. Наивной, улыбчивой девушки, приходящейся родней моему сыну. Хорошо, что его сейчас здесь нет.

— Я, кажется, понимаю суть проблемы, — уже мягче и спокойнее произнес Сандис, медленно шагая в сторону Пелвина с руками, заложенными за спину. — Думаю, мы разрешим это недопонимание. Уважаемый Михаир, вы согласны с претензиями Октана Пелвина и можете выполнить его требования?

Я согласен с претензиями, а его требования могу затолкать поглубже в поганую глотку этого старого подлеца.

— Опасения Пелвина мне ясны, — ответил я вслух, стараясь сдержать закипающий гнев. — Однако никаких требований и ультиматумов не потерплю. Мастеру Пелевину лучше взять коня покрепче, чтобы сегодня же покинуть наш лагерь. Меня наделил полномочиями Сенат. Пусть им и жалуется.

Каждое слово давалось с большим трудом. Хотелось просто подойти и со всей силы врезать по морде этого старого подлеца. Давно во мне так не кипели эмоции за пределами поля боя.

— Немыслимо! — взвился Пелвин. — Я также был назначен Сенатом! Я…

— Тише, — с улыбкой произнёс Сандис, снова поднимаю руку. — Кажется, мы зашли в тупик. Однако вмешательства Сената не потребуется. Я сам готов рассудить эту проблему, как избранник народа Рега.

Пелевин немного успокоился или сделал вид. Он полностью обратил своё внимание на Сандиса, ожидая от триумвира новых слов. Прозвучало лишь одно:

— Убить, — все с той же улыбкой и примирительной интонацией произнёс Сандис.

А дальше события развивались со стремительностью броска кобры. Вероятно, Сандис заранее мысленно отдал приказы. Пелвин не успел среагировать. Его к тому же привела в замешательство доброжелательная интонация, с которой был отдан смертельный приказ.

Один из центурионов Сандиса, стоявший за спиной Пелвина, схватил старика за руки, а другой ловким движением кинжала-пугио перерезал ему горло. Яркая кровь хлынула на доспехи венатора. Начищенные бронза и сталь этой брони не сумели сохранить жизнь хозяина.

Даже удивительно, что из тела такого подлого старика льётся столь же красная кровь, как из ран молодых. Я в тайне ожидал увидеть густую липкую желчь.

Октан Пелвин умирал чуть меньше минуты. Центурион, державший его сзади, не давал старику упасть. Все это время Сандис смотрел на него и говорил.

— Мы, триумвиры, выше твоих жалких предрассудков. Мы вершители судеб грозной эпохи, свободные от оков закона и обывательской морали. Захлебнись же кровью, наглая свинья, посмевшая совать своё грязное рыло в дела моего прославленного товарища.

Многие из центурионов положили руки на свои кинжалы и мечи, но вспышки насилия удалось избежать. Я отдал мысленный приказ всем оставаться на своих местах. Защитников у Октана Пелвина не нашлось.

— Боги! — воскликнул Нималексис Царон, когда тело старика с лязгом металла рухнуло вниз.

— Вот Октан Пелвин и ответил за свои слова, — самодовольно объявил Сандис, оглядывая собравшихся.

Зловещая тишина повисла среди нас. Поступок мерзкого старика внёс смуту, с которой надо было что-то делать, но его казнь, вероятно, ухудшила ситуацию. Сандис без суда прикончил посланца Сената. Убил одного из нас. Воин Гетионы был зарезан словно провинившийся раб.

— Уберите тело, — приказал я нескольким легионерам, которых вызвал. — И приготовьте его к сожжению.

Октан Мерцин спокойно наблюдал как уносят труп его тёзки. Когда тело убрали, он обратился к присутствующим.

— Полагаю, нам следует скрыть эту ситуацию от широких масс.

— Напротив, — возразил довольный Сандис. — Пусть знают, что происходит с теми, кто ставит под сомнение власть триумвиров в такой критически важный момент. Сжечь тело это милосердно, уважаемый Михаир. Я бы предложил выставить его на поругание птицам. Так следует поступать с предателями.

Все ясно.

Сандис хочет просадить мораль наших войск, чтобы выманить Ксериона на сражение. Демарш Пелвина пришёлся как нельзя кстати. Публичная расправа над венатором была полной неожиданностью даже для суровых центурионов. Вскоре слухи поползут по лагерям. Уверен, Сандис об этом позаботиться.

Расправы над своими же союзниками, провокации, сознательный подрыв боевого духа армии — я всегда старался избегать подобных манипуляций, а вот для Сандиса это было родной стихией.

Как бы он сам себя не перехитрил. Играя в поддавки, можно слишком поддаться.

Ладно.

Если Сандису удастся выманить шаддинцев на наш берег, то моей задачей будет организовать для них теплый прием.

Весь оставшийся военный совет прошёл в достаточно гнетущей атмосфере. Понятно, что собравшихся не смущали кровь и смерть. На эти вещи мы успели насмотреться. Однако беспредел расшатывает даже самые крепкие нервы.

Сцена, в которой Дарт Вейдер душит провинившегося офицера прямо при коллегах, смотрится классно. Однако в реальности такие расправы вызывают серьёзные сомнения: а с теми ли людьми мы оказались на одной стороне? Тем более, что в имперской культуре со времён республики остались представления о правах и достоинстве граждан, которые следует уважать даже властям. Перед императором не падали ниц, как перед царями. А тут человек высокого статуса был убит как собака.

— Он сам нарвался, — прокомментировал ситуацию Ган Тарион, когда собрание завершилось. — Дурак! Но этот Сандис…

— Лихой малый, — усмехнулся Поций.

За этой формулировкой явно скрывалось слово «поехавший».

— Зря, — скупо добавил Клестус.

— Будет скандал, — предупредил Таркус Дарен. — Венаторы не любят, когда политики слишком лезут в их дела. А может ли быть вмешательство хуже, чем перерезанная глотка?

— Яйца оторвать, — ответил Ган.

— Ну ладно… Это хуже, — согласился Таркус.

Затем в шатре я рассказал всё Орине. Она была в шоке от услышанного.

— Имперцы так долго называли нас варварами, но отец никогда подобного не допустил бы.

— Охотно верю, однако Сандис не обычный имперец. Его прельщает власть наподобие царской. Такие у меня от него ощущения.

— И Альденг хотела доставить меня к нему… — девушка поежилась, словно от лютого холода, хотя даже ночью здесь было достаточно жарко.

На военном совете мы согласовали постепенное урезание рациона. Мера неприятная, но кажется вполне логичной, если придётся здесь задержаться.

Кроме того, это нормальный способ чуть просадить мораль. Гораздо лучший чем казни венаторов. Если сделать все грамотно, то люди загрустят, но на их здоровье голод не скажется. А когда станет ясно, что враг переправляется через реку, то вновь усилим рацион.

На следующий день мы продолжили движение к Табиру. С самого утра Гинд Тобин с интонацией попранной чести распекал Сандиса за убийство Пелвина.

— Это нельзя так оставить! — настаивал Гинд. — Мастер Пелвин мог заблуждаться, но он не заслужил такой участи.

Заслужил.

По моему мнению, очень даже заслужил. Однако я бы не стал убивать его столь вероломно и демонстративно.

Впрочем, на мгновение попытался отринуть личную неприязнь, рассмотрев какие мотивы могли двигать Пелвином. Возможно, венатор считал, что жестокость, присущая монстрам, рано или поздно возьмёт верх над другими чертами характера девушки. Боюсь ли я этого? Конечно нет. В каком-то смысле это даже упростило бы мне задачу. Можно было бы сразу направить Милен убивать шаддинцев. В любом случае я смогу контролировать медузу с помощью силы меча.

Что если сама Каламет пошлет кого-то из Сен-Тирата, чтобы забрать блудную дочь? Тоже не сильно страшно. Моё подавление сумело противостоять Сердцу Порчи. Ещё несколько монстров лишь пополнят нашу армию.

Пелвин либо недооценивал нас, либо, как я и предполагал, из злобы хотел избавиться от девушки. Так некоторые негодяи, совершив подлость, не стыдятся, а гневаются на жертву. Обвиняя её, оправдывают свою жестокость.