Изгой Высшего Ранга (СИ) - Молотов Виктор

В третьей клетке нашёлся молодой парень. Похоже, студент. В сознании, но под действием препаратов. Зрачки расширены, взгляд расфокусирован.

— Эй, — потряс его за плечо. — Слышишь меня?

— М-м-м… мама? — пробормотал он.

Накачан по самое не балуй. Ходить точно не сможет.

Четвёртая, пятая, шестая клетки… Люди разного возраста, разного социального статуса. Объединяло их одно: страх в глазах и следы побоев.

В дальнем углу нашёл того самого мужа Марии Петровны. Старик был в тяжёлом состоянии: дыхание поверхностное, кожа уже серая. Я не медик, но тут и так было ясно, что состояние критическое.

— Петя! — женщина бросилась к нему. — Петенька, это я!

Он не реагировал.

— Ему нужна срочная медицинская помощь, — озвучил я очевидное. — Мы вызовем скорую, как выберемся.

Всего в адекватном состоянии оказалось девять человек из пятидесяти. Остальные были либо без сознания, либо в наркотическом ступоре.

— Те, кто может идти, помогайте другим, — скомандовал я. — Нужно выбраться отсюда.

Соколов, несмотря на слабость, взвалил на плечи того самого студента. Мария Петровна и ещё одна женщина поддерживали Петра. Двое мужчин несли молодую девушку без сознания. Я тоже взял на руки одну из женщин.

Это всё выглядело как в фильмах про апокалипсис. Выжившие выбираются из руин.

Лестница оказалась самым сложным испытанием. Узкая, крутая, без перил. Пришлось передавать бессознательных по цепочке. Внизу их оставлять тоже было нельзя — у Коллекционера могли быть сообщники или вовсе предусмотрена система самоуничтожения, фиг его знает.

Наконец все выбрались в основное помещение склада. Народ остановился, тяжело дыша. Некоторые опустились прямо на пол.

— Отдохнём минуту, — сказала Мария Петровна. — Пётр совсем плох…

— Нет, — покачал я головой. — Нужно выбраться на улицу. Здесь может быть небезопасно. Каждая минута на счету.

Большинство потерпевших всё же пришлось оставить в основном помещении склада. С собой взяли только тех, кто находился в критическом состоянии. Чтобы они быстрее получили помощь.

Так и двинулись дальше. Через лабиринт стеллажей, мимо ящиков и бочек. Кто-то споткнулся и упал. Я помог подняться.

Наконец показался выход. Железная дверь с засовом. Откинув засов, я толкнул створку.

Свежий воздух ворвался в лёгкие. Даже здесь, в промзоне, он казался чище и слаще, чем где-либо ещё.

Я надолго запомню, как пахло в этом чёртовом подвале…

Все вывалились наружу. Кто-то упал на колени. Кто-то просто стоял, подняв лицо к серому питерскому небу.

— Мы выбрались, — прошептала Мария Петровна.

Промзона выглядела заброшенной. Ржавые ангары, разбитый асфальт, повсюду мусор. Но вдалеке виднелись жилые дома — обычные российские девятиэтажки.

— Куда идти? — спросил Соколов.

— Туда, — указал я на дома. — Найдём людей, вызовем помощь.

Процессия двинулась вперёд. И на краю промзоны я увидел человека. Мужчина средних лет выгуливал овчарку. Увидев нас, он замер.

— Эй! — громко окликнул я. — У вас есть телефон⁈

Он увидел нас — окровавленных, грязных, едва держащихся на ногах. И побледнел. Собака зарычала, но он дёрнул за поводок.

— Что… что случилось? Авария какая-то? — сразу начал расспрашивать он.

— Дайте телефон! Быстро! — я буквально требовал. — Нужна помощь!

Не было времени на объяснения. Нужна как минимум скорая.

— Д-да, конечно…

Дрожащими руками он достал смартфон, протянул мне.

Я набрал номер экстренной линии ФСМБ. Его заставляли выучить всех новичков подготовительного центра. Не думал, что пригодится.

— ФСМБ, оператор Миронова, — раздался спокойный женский голос.

— Это Афанасьев Глеб, маг S-класса, — чётко произнёс я. — Нужна группа медиков и оперативников. Пятьдесят пострадавших, многие без сознания.

Сперва в трубке повисла пауза. А потом:

— Поняла. Подтверждаю: Глеб Афанасьев. Ваши координаты?

Я спешно посмотрел на карты в телефоне. Благо у мужчины было установлено приложение. GPS показывал промзону Обводного канала, улица Розенштейна.

— Промзона на Обводном, улица Розенштейна, дом двадцать один. Заброшенный склад «Ленснаб», — ответил я в трубку.

— Принято. Выезжаем немедленно. Расчётное время — пятнадцать минут. Оставайтесь на месте.

— Есть тяжелораненые. Нужны реанимационные бригады!

— Высылаем всех. Держитесь.

Я с облегчением выдохнул и вернул телефон мужчине.

Пострадавшие расселись прямо на асфальте. Мария Петровна плакала, обнимая бессознательного мужа. Соколов сидел, прислонившись к стене, и смотрел в небо. Его взгляд стал более осознанным.

— Помощь едет, — объявил я. — Пятнадцать минут.

— Спасибо, — Соколов посмотрел на меня. — Спасибо за всё. Я даже не знаю, как…

— Не нужно благодарить. Я делал то, что должен был.

Прошло десять минут. Потом раздался вой множества сирен. Первыми примчались машины ФСМБ — чёрные внедорожники с мигалками. Следом приехали «скорые». Затем и полиция. Даже пожарных зачем-то пригнали. Промзона за считаные минуты превратилась в муравейник.

Первым из машины выскочил Андропов.

— Афанасьев! — он подбежал ко мне. — Что произошло? Вас затянуло в портал. Мы вас искали! Весь город на ушах!

— Это Коллекционер подстроил. Хотел, чтобы я один попал в его ловушку.

— Но зачем? — нахмурился Андропов.

— Чтобы забрать мой Дар, — пожал я плечами.

— Серьёзно⁈

— Он проводил эксперименты по извлечению Даров из магов, — объяснил я, устало опустившись на какой-то ящик. Адреналин схлынул, и навалилась дикая усталость. — Он готовил ритуальные убийства. Как я понял, ему надо было десять обычных людей в жертву, чтобы извлечь один Дар. Я его убил. Иного выбора не было.

Хотя на самом деле я сомневаюсь, что Коллекционер сам придумал этот ритуал. Возможно, с ним связаны и другие маги. Или того хуже — он перенял это знание у кого-то более могущественного. Но об этом лучше переговорить с ФСМБ позже — они явно следят за ситуацией в стране.

Андропов внимательно посмотрел на меня. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на уважение.

— Я поступил бы так же. Где его тело?

— В подвале. Без головы.

— Понятно. Вы ранены?

Я посмотрел на себя. Порезанная форма висела лохмотьями. Синяки наливались по всему телу. Ссадины виднелись и на руках. Кровь на рукаве, но уже и не помню, моя или чужая.

— Ничего серьёзного, — отмахнулся я.

— Медики! — крикнул Андропов. — Сюда, быстро!

— Сначала тяжелораненые. Я подожду!

Врачи уже забегали на склад с носилками. Начали выносить тех, кто остался в там без сознания. Работали быстро, профессионально. Было видно, что не первый раз на таких операциях.

Мария Петровна не отходила от мужа, пока его грузили в скорую.

— Он будет жить? Скажите, он будет жить? — с мольбой вопрошала она.

— Сделаем всё возможное, — успокоил её врач. — Езжайте с нами.

Студента увезли в другой машине — передозировка требовала особого лечения.

Михаил Соколов подошёл ко мне. На ногах он держался уже увереннее, но лицо всё ещё было серым от пережитого.

— Можно телефон? — попросил он. — Мне нужно позвонить дочери. Она думает, что я мёртв.

Я взял у одного из оперативников мобильник, протянул Соколову.

Он набрал номер дрожащими пальцами. Ждал гудков. А потом:

— Даша? — его голос сорвался. — Дашенька, это я…

Возникла пауза. Наверное, она не поверила. Или уже плакала в трубку.

— Да, это папа… Я жив, солнышко. Я жив!

По его щеке скатилась слеза. Потом другая. Он отвернулся, но я видел, как трясутся его плечи. Мужчина, который столько времени провёл в клетке в ожидании смерти, плакал от счастья, слыша голос дочери.

Хотя бы ради этого стоило рискнуть. Ради этой одной минуты.

— Да, я в порядке… Нет, не ранен… Глеб спас меня… Да, твой друг… Приезжай в больницу имени Боткина, я буду там.

Он ещё долго говорил, успокаивал Дашу, обещал, что всё хорошо. Потом вернул телефон и крепко пожал мне руку.