Волшебство с ароматом кофе (СИ) - Серебрянская Виктория

— Никаких эвфемизмов, Ваше Высочество, — с трудом прошептала я, глядя в потемневшее от обуревавших его чувств лицо Мартиниана. — Подумайте о чувствах той, которую вы назовете официальной женой! С которой ляжете в постель, чтобы зачать наследника!.. С которой…

— Это просто сделка! — взревел, перебивая меня принц. — Династический брак! Взамен она получит корону и статус королевы!

Я сдаваться не собиралась. Хотя кое в чем Мартиниан был прав. Я вдруг поняла, что от одной только мысли о том, что он однажды женится на другой, внутри все переворачивается. Отдавать синеглазого эгоиста кому-либо, даже в династический брак, не хотелось до зубовного скрежета. И в то же время что-то внутри меня было абсолютно уверено: для нас с ним другого пути нет. Либо мы будем супругами, либо чужими, едва знакомыми людьми. И от последнего варианта в душе все стыло, как от вечной мерзлоты.

Я не знаю, почему в самом начале нашей сегодняшней беседы решила, что мне это снится. Наверное, магическое истощение так на меня повлияло. Все было реальным. Даже слишком. И наверное, даже хорошо, что я, наконец, решилась высказать все, что я думаю о предложении липового муженька.

— Она будет официальной супругой и королевой, наделенной властью. А я — любовницей, как ни крути. И более удачной соперницей. Как вы думаете, Ваше Высочество, добавит ли это счастья вашей будущей жене? А мне долголетия? Уходите, пожалуйста, — устало попросила в конце. — Я не изменю своего мнения. Даже если вам оно кажется глупым.

Мартиниан еще несколько секунд в упор рассматривал мое лицо. А потом молча, рывком оттолкнулся от постели, повернулся и, чеканя шаг, покинул мою комнату. На меня даже не оглянулся. И с его уходом в душе поселилось ощущение безвозвратной потери…

Весь этот и следующий день я еще оставалась в постели. Плакала, жалея себя, когда оставалась в одиночестве. Ела и спала. Нора обтирала меня влажными тряпицами, взбивала мне подушки, приносила заваренные травки капитана. Но о принце не сказала ни слова. Более того, пока я спала, из комнаты исчезло принесенное по приказу Мартиниана кресло. Похоже, липовый супруг больше не собирался бывать в моей комнате. От этого на душе почему-то скребли кошки. И одновременно накатывало облегчение. Совесть шептала, что я сделала все правильно.

На третий день после магического срыва и как следствие заработанного истощения я встала. Не обращая внимания на протесты Норы. Во-первых, надоело лежать. Во-вторых, я волновалась за сбор урожая. И в-третьих… Меня мучило какое-то смутное беспокойство. Что-то было не так. И мне нужно было узнать, что.

Процедура умывания, одевания и расчесывания меня уже порядком утомила. Но я не стала признаваться в этом ворчащей Норе. Посидела, передохнула и поплелась в столовую, изо всех сил стараясь сделать походку «по стеночке» величественной и оправдать свою медлительность.

В столовой поджидал сюрприз: за столом сидели лишь Клайд и шестеро моряков, которые, как я поняла, занимались сбором кофейной вишни. Ни Мартиниана, ни Линнарта, ни его помощников. Ну ладно, пусть кто-то находился на корабле, неся вахту. А остальные?

Из-з беспокойства вкуса давно привычной рыбы я почти не чувствовала. Механически работала ложкой, мрачно размышляя о происходящем и не обращая внимания на радостные взгляды моряков.

— А где все? — все же решилась спросить, когда все уже закончили есть.

— Их Высочество принц Мартиниан повел экспедицию на исследование острова, — прочистив горло, почтительно ответил мне Клайд. — А капитан Линнарт с боцманом и еще двумя матросиками отправился на охоту. А то рыба уже всем до смерти надоела. Охотники к вечеру будут. А принц… — Клайд вздохнул. — Их Высочество будет отсутствовать несколько дней.

Я потихоньку перевела дух. Вот и хорошо. Ничего ужасного не стряслось. Пусть принц развеется, растрясет свою дурь. Глядишь, в голове умные мысли появятся.

После завтрака я пошла в рощу кофейных вишен вместе с матросами. И была приятно удивлена. Мужчины отнеслись к порученному со всей ответственностью. Под ногами не валялось раздавленных плодов. На ветках не было переспевших ягод. А еще над деревьями в нескольких разных местах на ветру реяли белые тряпицы.

Поймав мой любопытный взгляд, самый старший из мужчин с улыбкой пояснил:

— Птиц распугиваем, ваша светлость! Как ягодка начала спеть, так их стало налетать все больше и больше. Так могли и весь урожай перепортить. Вот Томаш и предложил. У него отец так сады от птиц оберегает.

Я улыбкой поблагодарила всех сразу:

— Отлично! Вы все правильно сделали!..

— Ваша светлость, — вдруг позвал кто-то со стороны, — а правда ль, что с этих ягод вы будете готовить какой-то диковинный напиток?

— Правда, — усмехнулась в ответ. — Диковинный бодрящий напиток, который принесет мне много денег.

В последнем я не была уверена. Но делиться своими сомнениями с матросами не стала.

Я оставалась в роще, пока не была набрана первая корзина спелых ягод. Наблюдая, как в стороне от работающих матросов то тут, то там пытались сесть, чтобы полакомиться сладкой вишней, большие яркие птицы, смахивающие на попугаев. То тут, то там они подбирались к созревшему урожаю, но не успевали нанести ему вред — очередной порыв ветра заставлял лоскуты трепетать и пугал пернатых вредителей.

Когда была набрана первая корзина, трое из матросов забрали ее, намереваясь отнести на террасу, сушиться. Основная масса урожая уже была снята, работы в роще оставалось мало. Должны были справиться и оставшиеся. А те трое, с которыми я пошла посмотреть на процесс сушки, планировали переворошить подсыхающие ягоды.

По пути матросы с любопытством косились в мою сторону. Я же обдумывала болезненный для меня вопрос очистки сушеных ягод от остатков кожицы и мякоти. Сама по себе кожура ягод и без того плотная, на сушеных же она и вовсе приобретает почти каменную твердость. А мне необходимо ее как-то отчистить…

— Что вас так заботит, госпожа герцогиня? — со всем почтением поинтересовался тот матрос, что объяснял про птиц. — Вы так хмуритесь… Мы что-то сделали не так?

— А?.. — вынырнув из тяжких раздумий, я покосилась на пожилого мужчину. А сообразив, что его интересует, покачала головой: — Нет, с этой стороны все в порядке. Вы молодцы. Особенно если и сушите ягоды правильно. Но вот после сушки их придется как-то чистить. А я не могу придумать, как… У меня на родине для этого существуют специальные… приспособления… — Я чуть не ляпнула «машины», вовремя спохватилась. — Здесь же ничего даже примерно похожего на них нет. Вот я и ломаю голову, — поделилась с матросом заботой.

Я не ожидала, что мне что-то посоветуют. Отвечала механически, по привычке. А матрос неожиданно спросил:

— А на что они похожи? Что должны делать?

Я пожала неопределенно плечами в ответ. Как объяснить принцип устройства тому, кто никогда не видел в глаза механизмы. Особенно если я сама не до конца представляла принцип работы машины. Ответила максимально обтекаемо:

— Это большая емкость, в которую засыпают полностью высушенную кофейную вишню, и в которой в результате внешнего воздействия счищается все, что осталось на косточке: сухая кожица и высохшая мякоть.

Матрос молча поскреб в затылке.

Собранные ягоды сушились на открытой террасе, которую словно замок преподнес мне в подарок: после нескольких дней бесцельных блужданий, я неожиданно наткнулась на интересное место. Словно залитый бетоном ровный пол без единого шва или стыка, стены, образованные плетущимися лианами с крупными листьями, переплетшимися с ветками деревьев, и открытое небо. Место идеально подходило для просушки урожая. И я с облегчением завладела им.

Собранная вишня радостно сохла на солнышке.

— Вы не подумайте, ваша светлость, — с достоинством объяснял мне все тот же матрос, надо бы имя мужчины узнать. Он мне в отцы годится, а я не знаю, как к нему обращаться. — Мы ворошим ягоды дважды в день. И поглядываем, чтобы не было дождя, значится. А птички сюда сами почему-то не летят…