Волшебство с ароматом кофе (СИ) - Серебрянская Виктория

Наклонившись, я подхватила одну ягодку и задумчиво покатала между пальцев: кожура на ней уже основательно сморщилась, показывая, что уже совсем скоро ягодку можно будет пускать на новый этап обработки. А я еще не придумала, как его вообще осуществить…

Вопрос со следующим этапом обработки собранного урожая решился внезапно и совершенно неожиданно. Матросы переворошили уже сушившуюся ягоду, освобождая уголок для свежей. Я отступила, не желая им мешать. Но настолько неуклюже и неловко, что задела стоящую на краю площадки корзину со свежей ягодой. И та начала опрокидываться…

Я взвизгнула, понимая, что своими руками сейчас загублю труд матросов и несколько чашек бодрящего напитка. Взмахнула непонятно зачем руками. И с кончиков пальцев вдруг сорвался магический поток. Вызванный магией ветер ловко перехватил корзину, не дал уже выпавшим из нее ягодам укатиться в траву. Подхватил те, что рассыпались. И, протащив их по поверхности площадки, собрал в кучку.

Над площадкой повисла тишина. Только тот матрос, который рассказывал мне про птиц, молча наклонился, чтобы подобрать годы, собранные магией. И вдруг присвистнул:

— О как!.. Чем это вы ее так, ваша светлость?

— Магией, — криво усмехнулась в ответ.

В крови еще бурлил адреналин от испуга. В висках шумело, пальцы подрагивали. Понятное дело, что никакого особого урона не случилось бы, если бы вишня рассыпалась. Просто матросы потратили бы лишнее время и силы, собирая ее. Я просто отреагировала на голых инстинктах, не думая.

— Так, может, магией чистить и остальные? — бесхитростно задал вопрос мужчина и протянул мне подобранную вишенку.

Я бездумно взяла то, что давали. Посмотрела и… Захлопала ошарашенно глазами! Ягодку будто кто-то теркой хорошенечко обработал! Жесткой и плотной кожицы не было совсем. А от мякоти осталась примерно треть…

— О-бал-деть!.. — вырвалось у меня. — Неужели это я ее так? Надо потренироваться на чем-то!

Стоявший неподалеку другой матрос, прислушивающийся к нашему разговору, подошел поближе. Вытянув шею, рассмотрел ягоду в моей руке. И вдруг предложил:

— А если взять бочку и насыпать туда вместе с ягодами немного мелких острых камешков? А потом заставить магией все это крутиться? Так должно быть полегче: не нужно мучиться с удержанием всего этого вместе.

Пожилой матрос, до этого разговаривавший со мной, с уважением посмотрел на товарища:

— Соображаешь!.. Острые камни должны облегчить очистку ягод и уменьшить время воздействия на них магической энергией. А бочка не даст всему содержимому разлететься в разные стороны.

— Я знаю, где можно взять подходящих мелких и острых осколков, — приблизился третий матрос.

Мы все переглянулись. Коллективными усилиями дело сдвинулось с мертвой точки.

Найдя возможное решение проблемы, я воспрянула духом. Даже отсутствие Мартиниана во дворце и предшествовавшая этому ссора уже так не давили на психику. И вернувшихся вечером наших охотников я приветствовала вполне искренней, не вымученной улыбкой. За время их отсутствия матросы по моей указке без споров выкатили из подвала две бочки и переправили их поближе к месту сушки кофейной вишни. И даже набросали в одну камней и каких-то зеленых плодов, похожих на мелкие невызревшие яблоки.

Я на пробу запустила в бочку воздушный вихрь и заставила его там вращаться. Получилось с первого раза. Но не обошлось без казусов: за первой попыткой я не рассчитала силу потока, и вихрь расшвырял по сторонам все, что находилось в бочке, подвергнув меня и присутствовавших при эксперименте матросов настоящей бомбардировке. Одному «яблочком» подбило глаз. Моему пожилому советчику камнем рассекло лоб. Да и то потому что он закрыл меня собою. А так бы прилетело мне.

Мне категорически не хватало академического образования. Но даже не имея его, я сумела учесть собственные ошибки. И второй запуск «центрифуги» оказался уже вполне успешным. Оставалось досушить вишню, почистить ее, пожарить и смолоть. И у меня будет кофе!..

Вечером охотники принесли не только мясо. Но и вполне роскошную по нашим меркам находку: дикие или, наверное, правильнее будет сказать одичавшие морковь и лук. Так что за ужином у нас было благоухающее на весь дворец жаркое.

— Ну вот, мы уже и почти обжились на острове! — неловко пошутил Линнарт, когда от жаркого остались лишь пятна подливки на тарелках и несколько косточек. — Нам бы еще хлеба сюда…

— И женщин! — подхватил кто-то из молодых матросов. На него зашикали.

— Простите, госпожа герцогиня! — смущенно извинился за болтуна капитан.

Я кивнула, предпочитая не развивать тему. И сразу переключилась на другое:

— Странно, вообще-то. Нам то одно подбросят для более комфортной жизни, то другое. Ощущение, что кто-то за нами наблюдает и таким образом развлекается. Но почему не хотят отпустить? Мы должны что-то выполнить, но еще не выполнили? Или просто кому-то скучно, а мы невольно оказались в роли игрушек?

Все сразу притихли. Домой хотелось всем. Так что градус настроения за столом снизился. Как температура зимой.

Линнарт грустно покачал головой:

— Я не знаю, госпожа герцогиня. Может быть, Его Высочество сумеет ответить на этот вопрос, осмотрев остаток острова.

Я пожала плечами в ответ:

— Может быть. Посмотрим.

Но в душе я не верила в собственные слова. Мне казалось, что Мартиниан не заметит очевидного даже у себя под носом. И что только я могу найти ответ на этот вопрос.

Липовый супруг со своей группой отсутствовал четыре дня. За это время моя команда полностью собрала все ягоды кофе. Теперь нам оставалось только присматривать за сохнущим урожаем. От безделья мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы присмотреть несколько молоденьких саженцев, которые можно будет выкопать и забрать с собой, когда нас, наконец, выпустят с острова.

Я сходила с Линнартом и несколькими матросами туда, где охотники нашли одичавшие посадки моркови и лука. И пока матросы заготавливали корнеплоды, ухитрилась отыскать в зарослях несколько чахлых вилков капусты. Подоспевший на мой радостный возглас Линнарт радостно рассмеялся и ткнул меня носом в то, на что я, городская жительница, даже не обратила внимания: на уже созревшие семена капусты. Теперь, если вопреки всем ожиданиям мы застрянем на острове, основные овощи у нас будут.

На четвертый день отсутствия Мартиниана я проснулась утром с головной болью. За окном было пасмурно и шумела взволнованная листва. Погода менялась. Мою догадку подтвердил и Линнарт, когда мы с ним встретились в столовой перед завтраком:

— Надвигается гроза, госпожа герцогиня, — почтительно поцеловал он мне руку. — Как там ваш кофе? Нужны люди на помощь?

— Спасибо, — с улыбкой отказалась я. — Справимся!

Накануне мы с матросами сняли первую партию просушившихся ягод. И я даже провела первую очистку. Успешно. Но устала так, что еле-еле доползла до своей комнаты. Оказалось, что очистка свежих и сочных ягод не идет ни в какое сравнение с чисткой высохших, задубевших хоть и не до состояния камня, но вполне себе твердых. Чистить высушенную вишню оказалось так же легко, как соскабливать верхний слой с камня ногтем. Но я еще ночью решила, что подготовленную к чистке ягоду перенесу в пустующую гостиную. И дождь с птицами до нее там не дотянутся, и мне будет удобнее работать с ней. Если не рассчитаю силы, можно будет отдохнуть прямо там.

Вишню перетаскивали до самого обеда. Часть ягод была еще недосушенной. Но выбора не было. Оставить ее на площадке под открытым небом, судя по этому самому небу, было равносильно выбросить ее. Так что не досохшую тоже перенесли. Но отдельно. И сразу рассыпали в углу комнаты на полу, в надежде, что она там досохнет.

К обеду небо заволокло плотными и тяжелыми, набухшими влагой сизыми тучами. Еще более усилившийся ветер рвал с деревьев листву, поднимал с дорожек пыль, закручивая ее в маленькие смерчи, швырял нам в глаза. Гнал по небу небольшие клочки, оторванные от туч. Пугал пернатых обитателей острова, притаившихся в ветвях деревьев. Судя по всему, буря собиралась нешуточная. И я впервые вспомнила о Мартиниане. Мы пока не знали, насколько сильными могут быть на острове ливни и грозы. И отсутствие принца внушало тревогу. Найдут ли он и его люди укрытие? И безопасно ли будет там? Я примерно представляла, насколько опасным и непредсказуемым может оказаться селевой поток. На душе щемило от тревожного предчувствия.