Меченный смертью. Том 3 (СИ) - Юрич Валерий

Однако, к этому времени голем, видимо, уже сориентировался в сложившейся ситуации и грозящей ему опасности. Он отвесил медведю сильнейший удар каменным кулаком. Мохнатый зверь отлетел на добрых десять метров. А вдогонку ему уже летел гигантский булыжник, размером с половину его головы. Как известно, големы могли иногда применять простейшие магические заклинания аспекта земли и выстреливать в противников большими каменными глыбами.

Но для медведя, который еще вчера успешно показал стойкость своей мощной брони, булыжник был не так уж и страшен. Косолапый, как настоящий боксер, подставил блок своей огромной лапой и отбил летящий в него каменный обломок.

После этого монстры поднялись на ноги и, огласив округу свирепым ревом, яростно кинулись друг на друга.

В это время ко мне подбежал Ярцев.

— Александр Николаевич, как вы? — Он с беспокойством осмотрел меня с ног до головы.

— Нормально, Виктор Петрович. Жить буду, — хмуро ответил я, следя за побоищем двух титанов.

— Рад это слышать. Давайте вернемся на наши позиции. Там безопаснее.

Я молча кивнул, и мы рванули через засеку в сторону дороги. Поскольку голем пока был выведен из активных действий против наших позиций, я на бегу пытался сообразить, что делать с еще одним монстром. Броненосец, которого пока получалось держать на расстоянии с помощью беглого огня из пулеметов, начинал подбираться все ближе. Задача ему была поставлена однозначная — уничтожить нас. И он, даже учитывая свои осторожные повадки, не мог сопротивляться приказу.

Нападал он ближе к нашему левому флангу, где сдерживался в основном только пулеметным огнем с пикапов и редкими гранатометными выстрелами.

Когда мы добежали до дороги и спрыгнули в окоп, я связался с Коршуновым.

— Степан Иванович, как только будет представляться такая возможность, открывайте огонь по голему. Но только не задевайте медведя. Огонь вести преимущественно по ногам и по оставшемуся глазу. Сейчас у него броня ослаблена, так что есть шанс нанести хоть какой-то урон. Как разберемся с големом, вплотную примемся за броненосца.

— Хорошо, ваше сиятельство, — отозвался Коршунов.

— Группа, которая сдерживает броненосца, пусть по возможности пока держит дистанцию. Важно сохранить жизни солдат, — добавил я.

— Вас понял, ваше сиятельство.

Закончив разговор с Коршуновым, я вновь переключился на битву медведя и голема. Оба монстра к этому моменту были уже изрядно потрепаны. У каменного великана отсутствовала половина левой руки и правый глаз. А у медведя шкура была в алых подтеках. Видно было, что зверь ранен и постепенно начинает слабеть.

Вот он пропустил еще один удар голема и с ревом упал на землю. Поднимался косолапый тяжело, помогая себе яростным рыком. Голем бросился было в атаку, но его встретил поток испепеляющего пламени, направленный прямо ему в лицо. Медведь все пытался добраться до оставшегося глаза каменного монстра. Но голему в последний момент удалось увернуться и избежать печальной участи. Он быстро развернулся, подскочил к медведю и еще раз приложил его огромным кулаком в голову. Косолапый тяжело рухнул на землю.

Голем рванулся было добивать противника, пока тот пытался прийти в себя, но в этот момент ему в голову врезался большой плазменный шар. Степан Иванович стоял рядом с дотом и, судя по мимике отвязно матерился, опираясь на бетонную стену, чтобы не упасть. Сразу было видно, что он вложил все свои силы в этот магический удар.

И удар достиг своей цели, пробившись через магическую броню голема. Со зрением после этого у каменного великана стало совсем плохо. Он отступил на пару шагов и замотал головой, зажимая оставшейся рукой оплавившуюся половину физиономии.

И тут рация взорвалась хриплым голосом Горина:

— Ваше сиятельство, разведка докладывает, что в нашу сторону выдвинулась рота противника в составе трех взводов, примерно по пятьдесят человек в каждом. В сопровождении — два БТРа и один танк.

— Твою ж мать! — выругался я сквозь зубы. Внутри у меня зрело недоброе предчувствие. — Расчетное время прибытия? — хмуро спросил я.

— Техника идет в объезд, чтобы миновать засеки. Личный состав, похоже, будет ждать ее прибытия. У нас есть минут двадцать-тридцать, не больше.

— С ними есть монстры?

— Нет, ваше сиятельство. Только техника и люди.

— Ясно. Продолжайте следить за лесом. Если пойдет еще волна — сообщайте. Конец связи.

Я угрюмо посмотрел на Ярцева. Тот стоял рядом и слышал весь разговор. В его глазах был немой вопрос. Вероятно, он уже сам подумывал об отходе и эвакуации мирных жителей. Поскольку в этот раз речь шла не об аномальных тварях, а об организованных и хорошо вооруженных силах противника, то вопрос об изъятии земель в случае нашего отступления на повестке стоять не будет.

Также мне был весьма интересен момент, касающийся отсутствующих во второй волне наступления монстров. И тут у меня было два варианта: либо Владислав решил приберечь оставшихся в живых псиоников, либо его бойцы по-тихому разделались с магами за их трусливое бегство и убийство своих.

Как бы то ни было, мне нужно было срочно принимать решение. Судя по всему, Коршунов тоже слышал доклад. И теперь он, повернувшись ко мне и все еще держась за стену дота, вопросительно смотрел на меня. Лицо его было бледным и осунувшимся. Он, как и мы с Ярцевым, понимал, что вариантов у нас не остается. Против ста пятидесяти человек мы бы еще, может быть, и сдюжили в глухой обороне. Но вот танк и всё еще недобитые монстры… Противотанковых ракетных комплексов у нас на вооружении не было. В них просто не было особой надобности. До этого дня.

В этот самый миг послышался сдавленный рев моего медведя. Быстро оглянувшись на звук, я увидел, что голем повалил косолапого, навис над ним и неистово пытается его задушить. Медведь сопротивлялся из последних сил. Он яростно выцарапывал задними лапами огромные огненные борозды в каменном теле голема. Но было видно, что силы уже не равны. В моем союзнике их почти не осталось. Его движения становились все более медленными и неуверенными. И тут он повернул морду и посмотрел на меня. В его взгляде не было страха. Только холодная обреченность. Он словно бы говорил: «Хозяин, я сделал все, что мог. А теперь мне пора.»

Этот взгляд что-то изменил во мне. Прямо сейчас. Изменил окончательно и бесповоротно. Раньше я считал всех, кто отдает свои жизни за других, полнейшими идиотами. Люди слишком испорчены, думал я, чтобы за них умирать. В этом плане я обо всех судил по себе. А уж себя-то я никогда не считал достойным чьей-то отданной жизни. Но в этот миг, я хотя бы отчасти понял, что это такое — жертвовать собой ради другого. Я словно бы стал этим медведем, который запросто мог сейчас счастливо жить в окружении своих сородичей, но вместо этого вернулся и спас меня от гибели.

И я принял решение. Оно было единственно правильным и одновременно весьма безрассудным. В своей прошлой жизни я никогда бы так не поступил. Но сейчас мне было не до философских диспутов. Мой медведь умирал. И мне нужно было его спасти.

Я быстро вылез из окопа, отошел к лесу с нашей стороны дороги, лег на землю и сказал следовавшему за мной Ярцеву:

— Виктор Петрович, я сейчас отключусь. Мне нужно, чтобы кто-то охранял меня, пока я не приду в себя. И сообщите бойцам, что тигра трогать не надо. Он, как и медведь, на нашей стороне.

Ярцев нахмурился. Он понял, о чем речь. Мне на миг показалось, что он хотел что-то сказать, быть может, возразить, но потом пересилил себя и просто молча кивнул.

Я перевернулся на бок на тот случай, если меня начнет тошнить или я настолько вырублюсь, что язык начнет западать в горло. После этого, полностью отключив внутренний диалог и прогнав лишние мысли, я сосредоточился на образе огненного тигра. В этот раз он быстро и отчетливо проявился в моем воображении и я, не теряя ни секунды, направил огромный поток маны вместе с жизненной силой в область шрама.

А в следующий миг все мое тело свело судорогой и меня пронзила дикая боль. У меня возникло ощущение, что все мои мышцы и сухожилия медленно растягиваются, а затем рвутся. Я крепко сжал зубы и глухо зарычал. И уже через секунду боль исчезла, а рык остался. Он становился все громче и был исполнен дикой ярости.