Повелитель огня II (СИ) - Опсокополос Алексис

Зверь взвыл совсем уж дико, принялся метаться в воздухе, и Зарек всё же сорвался и полетел на дно ущелья. Ящер какое-то время ещё дёргался, а потом тоже начал снижаться, практически пикируя. Некоторое время до нас ещё доносились отголоски его воплей, а потом стало тихо.

Мы подошли к краю тропы и посмотрели вниз. Дно ущелья было так далеко, что у меня аж мурашки по коже побежали, когда я представил, как бедный Зарек туда падал. Никто из нас не сомневался, что отважный горан погиб — какие бы амулеты он ни надел, при падении с такой огромной высоты, да ещё и, скорее всего, на камни, шансов остаться в живых не было.

Но этот герой избавил нас от шептокрыла, тут можно было не сомневаться. Даже если ящер не погиб, он вряд ли мог продолжать защищать своё гнездо. Правда, оставался ещё один, но, как мне показалось, самка была поменьше размером и не такая свирепая. В любом случае она осталась одна, а это значит, шансы на успех нашего рейда увеличились.

— Зарек погиб достойно, — изрёк Горек, продолжая смотреть на дно ущелья. — Он заслужил, чтобы его имя было высечено на Скале Славы!

— И чтобы его гибель не была напрасной, мы должны спалить-таки это злосчастное гнездо! — добавил я. — Ясна, стреляй!

Юная княгиня кивнула, достала очередную стрелу, вложила её в лук и встала на место, с которого она стреляла в прошлый раз. Горек взял факел, подошёл к ней и поджёг стрелу. Спустя пятнадцать секунд эта стрела уже торчала из гнезда.

Ясна выпустила следом ещё две — как в прошлый раз. А самка шептокрыла, как в прошлый раз, вытащила их и сбросила в пропасть. Только теперь даже ветки не успели загореться — лишь слегка задымились.

— Так мы до вечера будем стрелять, — с грустью заметил Горек.

— Боюсь, стрелы закончатся раньше, — сказала Ясна.

— А может, ты будешь в шептокрыла стрелять? — предложил королевич.

— Мне несложно, но ты думаешь, его можно убить стрелой?

— Нельзя, — ответил я за Горека. — Поэтому прекращай тратить стрелы. Я сейчас пойду и подожгу его факелом. И не позволю шептокрылу его потушить.

— Владимир, если ты сошёл с ума, то это не вовремя, — сказал королевич. — А если ты так шутишь, то тоже выбрал не самое удачное время.

— Я не шучу! — отрезал я.

— Значит, сошёл с ума, — резюмировал Горек.

Королевича можно было понять: мои заявления для того, кто не знал о моих сверхспособностях, действительно выглядели безумными. Но не мог же я рассказывать горанам, что умею воспламеняться и швыряться огнём. Пришлось «косить» под безумного — чего не сделаешь ради благой цели.

— Вы уходите, — обратился я к остаткам своего отряда. — Ждите меня на том месте, где мы схлестнулись с мглецами. Я здесь закончу и приду туда.

— Владимир, друг мой, — произнёс Горек, посмотрев на меня, как на ребёнка. — Ты просто устал. Сама идея хороша — не дать шептокрылу вытащить горящие стрелы, но мы сделаем это все вместе.

— Вместе нам не пройти, — возразил я. — Это бессмысленно. Тропа возле гнезда узкая, укрыться там негде. Щит не пронести, а если и пронесём, то укрыться им не сможем. Когда шептокрыл вылетит, он одним взмахом крыла сбросит нас в пропасть.

— Но он и тебя сбросит, — заметил Горек.

— Одного не сбросит. Я успею добежать до гнезда и схватиться за него.

— Это безумие!

— Это единственная возможность сейчас уничтожить гнездо!

— Но так ты мог сразу один пойти. Зачем мы тебе?

— Про первого шептокрыла ты уже забыл? С ним бы я один не справился.

— Но мы тебе поможем! — стоял на своём королевич, который, похоже, никак не хотел пропустить момент уничтожения злосчастного гнезда.

— Нет! — отрезал я. — Уходите!

— Пойдёмте, — сказала Ясна, до которой наконец-то дошло, что мне надо подыграть. — Горек, ты — сын короля. Если ты погибнешь здесь, твой отец нам этого не простит. И тебе не простит!

Последняя фраза предназначалась Крушеку. Тот кивнул, соглашаясь с Ясной, и обратился к своему королевичу:

— Люди правы, тебе надо уходить. Ты и так уже один раз чуть не погиб, не стоит рисковать дальше. Тем более, ты слаб и всё равно не сможешь ничем помочь.

— Вот так всегда, — тяжело вздохнув, произнёс Горек. — Когда силы очень нужны, их нет.

«А потому что не фиг было понты колотить при встрече с мглецами и строить из себя ниндзя», — подумал я, но вслух, разумеется, этого не произнёс.

— Пойдём, — сказала Ясна, взяв Горека за руку. — Владимир справится.

— Думаешь? — недоверчиво спросил королевич.

— Знаю, — ответила юная княгиня.

И они ушли, захватив с собой щит — его понёс Крушек. Мне остался лишь один факел.

Глава 19

Дождавшись, когда гораны и Ясна скроются за выступом скалы, я начал раздеваться. Снял с себя всю одежду, в том числе зачарованные штаны и жилет, сапоги, поручи, все амулеты. Нашёл место, где скала образовывала естественную нишу, сложил всё туда — не хватало ещё, чтобы внезапный порыв ветра смёл мои штаны в пропасть. Рядом положил меч так, чтобы в случае чего быстро его схватить.

Затем совершенно нагой и босой, ступая на холодные, шероховатые камни, с одним лишь факелом в руке я направился к гнезду. Шёл не спеша, настраивая себя на последний рывок и поглядывая на ящера. Тот сидел на краю гнезда и смотрел на меня, готовый, как мне казалось, в любой момент сорваться и наброситься на меня. И это навело меня на логичную мысль, что дальше лучше идти под защитой пламени, не хватало ещё, чтобы зверюга меня сожрала лишь потому, что я немного замешкался.

Остановившись, я поднёс факел к ладони. Медленно, пытаясь контролировать свои ощущения, сунул руку в огонь так же, как делал раньше. Кожа прогрелась почти сразу, и жар перешёл внутрь. Сердце заколотилось быстрее, и через несколько секунд ладонь вспыхнула, будто её ранее смазали маслом. Огонь лёгкой волной поднялся по предплечью, потом по плечу и ключице, перекинулся на вторую руку. И снова в тех местах, где меня окутало пламя, я ощутил приятное пощипывание. Снова возникло ощущение, что огонь находится не только на моей коже, но и внутри меня.

Глядя на свои горящие руки, я мысленно пытался остановить процесс распространения огня. Старался не допустить, чтобы пламя пошло на голову, живот, ноги. Я не знал, как это делать, но пытался — чисто интуитивно. Мне казалось, что я могу управлять тем жаром, который возник у меня внутри, и я пытался его весь сконцентрировать в своих руках.

И похоже, у меня начало получаться — я заметил, что знакомое покалывание осталось лишь в руках, в основном в ладонях. И пламя покрывало только руки и верхнюю часть груди. Остальное тело было таким, как обычно. У меня тут же мелькнула мысль, что надо бы выбрать время и место, да потренировать как следует свой уникальный навык. Ведь это так удобно — воспламенять лишь руки. Это избавляло от необходимости полностью раздеваться, а в случае внезапного использования навыка, я избегал риска остаться без штанов и обуви. Однозначно стоило тренироваться.

Я подошёл к гнезду совсем близко, до него осталось не более трёх метров. Почувствовал запах палёных веток и смолы — результат попыток поджечь плетёную чашу стрелами. Никаких звуков из гнезда не доносилось, это оставляло надежду, что детёныши ещё не вылупились. Очень уж не хотелось их убивать. С одной стороны, разница небольшая — уничтожить маленьких шептокрылов в яйцах или вылупившимися, но с другой — я предпочёл бы, чтобы в яйцах.

Ящера я не боялся — тот сам трясся от страха при виде горящего человека. Но гнездо всё равно не покидал. Махал крыльями, рычал, шипел, но не улетал.

Я поднял правую руку, ощущая, как накапливается в ней жар. Сжал ладонь в кулак, мысленно представил, как сжимаю в этом кулаке всю свою силу, всю ярость, весь огонь, что наполняет меня. А когда я почувствовал, что больше не могу это всё удерживать, то выбросил, как и в прошлый раз, руку вперёд и разжал ладонь.

Сгусток пламени — яркий, ослепляющий, сорвался с моей ладони и ударил в край гнезда. Шептокрыл взвизгнул, но остался сидеть. Я не спеша поднял левую руку и, проделав всё необходимое, зарядил вторым огненным сгустком. Попал почти туда же, куда и первым. Затем почти без перерыва выпустил третий и четвёртый. Эти пошли уже в основание гнезда, откуда огонь мог пойти вверх.