Плюсик в карму. Книга четвертая (СИ) - Штефан Елена

— Спину держите, юная госпожа, — выговаривала бывшая акробатка какой-то субтильной особе в бледно-голубеньком. — Спинка как досточка. Лопатки чуть напряжены. Ручки невесомые. Да нельзя вставать на вторую ногу, барышня! В этом весь шик! Вся грация!

— Подумаешь! Ни один кавалер еще не сказал, что я неграциозно танцую! А так скрючиваться у меня сил не хватает! — оная барышня в раздражении топнула отнюдь не эфемерно. Она явно намеревалась добавить какую-то гадость безродной землянке, но не успела.

— Как же ты рожать-то будешь, сердешная, если полминуты в полуприседе выстоять не можешь? — Симку этот вопрос явно заинтересовал, и заинтересовал крепко, потому что она прощупала жиденькие мышцы повыше локтя, совершенно не обращая внимания на гневное шипение аристократочки. — Как ты рожать будешь — спрашиваю? — Симка с неосознанным превосходством сильного человека смотрела сверху вниз на чудо в голубеньком и, похоже, не осознавала, что тыкает знатной особе. Как ни странно, флер энергии, исходящей от иномирянки, сработал, и «фиялка» ответила как слабый более сильному и статусному:

— Как все: с целителем! — гнев юницы, наконец, начал прорываться, но до наглой иномирянки никак не доходило, что уже пора трепетать, падать в ноги, а то и прятаться.

— А вынашивать как? — настаивала Сима. — У тебя же мышцы спины, что тот кефир. Как ты с пузом-то ходить будешь?

Этот невозможно бестактный, невыносимо грубый, ненавистный всем истинным аристократкам вопрос повис в тишине, немыслимой для такой толпы. Возможно, Серафима, а с ней все земляне в этот миг прошли по краю судьбы. Но кудрявая шельма, наверное, все же приглядывала за Ольгой: зря, что ли, спасала, из пустоты их с Тырей вытаскивала…

— Дорогой, — в абсолютной тишине зазвенел нежнейший голосок, — когда мы поженимся, ты же прикажешь этим… ну вот этим… танцевать для гостей на нашем балу?

Ольга, увлеченная подружкиной подрывной деятельностью, как-то не заметила, что в круг зрителей вступил сам лавэ Шенол, а в его локоть жестким хватом вцепилась прелестница Ууна. За плечом девицы-красавицы, как слепец за поводырём, стоял импозантный мужчина. Вот уж кто меньше всего выглядел калекой, так этот типус. Рожа благообразней, чем у баптистского пастыря вовремя проповеди, а в глазах плескалось что-то гадостное. Как будто человек затеял некую масштабную подставу и теперь сладострастно предвкушал развязку. Ольге он сразу не понравился, но вглядеться в господарика попристальнее не получилось: Сима мгновенно вычленила главное из сказанного девицей — слово «поженимся» и ринулась в бой за интересы подруги.

Рослая землянка отсканировала облик новоявленной узурпаторши, мазнула взглядом по Раиму, лицо которого стало белее собственного парадного кителя. Оглянулась на Ольгу — подруга явно еще не отдуплилась, что вот он, наезд, который спрогнозировал старый партиец. И пошла в атаку. Собственно, после непристойных речей о беременности, которые публика с трудом, но проглотила, Сима ничем особо не рисковала. С королями и всеми наездниками за спиной — кто ей угроза? Тем более, что магии в зале было мизер — непослушный локон вернуть на законное место или воздух вокруг себя охладить, если вдруг жарко станет.

— Роскошный образ, аррата, — Сима шагнула поближе и вгляделась в юное личико. — У вашей камеристки хороший вкус. Единственное… — Сима задумчиво постучала себя пальчиком по губам, — с косметической магией переборщила.

Почему Серафиму слушали и не призывали к порядку, для Ольги навсегда останется загадкой. Может быть, потому, что жаждущих осадить прелестную Ууну хватало среди обоих полов благородной публики?

— Я не пользуюсь косметической магией! Совсем! — хрустальности в голоске Серафиминой жертвы поубавилось. Надо отдать должное малышке, удар она пока держала. Очень презрительно кривила губки: что нужно этой наглой дылде⁈ И выразительно посматривала на лавэ — заступайся, мол, защищай меня слабую.

— Да ладно! — Восхитилась наглая дылда преехидным голосом. — Мы все тебе, конечно, верим! Правда же, господа? И жених тоже верит! — Сима опять переключила внимание на девчонку. — На будущее, детка… В природе не бывает таких идеально симметричных лиц. Никогда. Ни у кого. Это закон мироздания, и все его интуитивно ощущают. Ты сглупила, добиваясь идеальности. А уж для такого мага, как лавэ Шенол, иллюзии на твоей бесспорно хорошенькой мордочке и вовсе прозрачны. Ты ж понимаешь?

— Да ты… Да я… Да я, если захочу, Раим будет смотреть на меня, как на Солнце! — Ууну явно сорвало с якоря. Она тут же обратилась к своему, пока еще своему спутнику: — Дорогой, ведь ты же прикажешь этим, — небрежного кивка в сторону Серафимы Раим Охренелыч не видел, потому что смотрел на Ольгу, — ты же прикажешь своим подданным землянам танцевать на нашей свадьбе?

А Ольга еле сдерживалась, чтобы не впасть в ржач, по-честному так, со слезой, всхлипами и судорожными хватаниями за живот. Венценосные нахалы, стоящие рядом, и те с трудом удерживали привычный покерфейс. А все потому, что Эльзис, не стесняясь, транслировал братику все, что нашарил в голове землянки через пресловутую ментальную форточку.

Хорошее воображение в купе с образным мышлением опять сыграло с Ольгой злую шутку. Уж как ее Раимушка смотрит на светило, она знала очень хорошо. После стольких-то часов, проведенных на Нгурульем озере. Левый глаз прищурен, отчего левый же уголок губы приподнимается, и общее выражение лица становится… как у хозяйки, когда она тухлое яйцо обнаружила или горклую простоквашу нюхнула. Из-под губы самую малость показывается желтоватый удлиненный клык, отчего эта перекошенная полуулыбка становится особенно противной. А правый глаз все норовит рефлекторно зажмуриться и спрятаться под нахмуренную бровь. Общая картина: «я б подольше посмотрел, да слезы не дают, дайте высморкаться». Едва ли самоуверенной малышке польстило бы, если бы на нее глянули с таким-то… э-э… восторгом.

— Гхм, гхм, — картинно кашлянула Серафима, стараясь вывести подругу из неадеквата, и продолжила по-русски: — Мать, у тебя тут мужика уводят, а ты ржёшь. Семью спасать будешь или как? Эта блоха свадьбу с твоим дролей планирует и собирается заставить нас с Пашкой веселить на ней публику. Как тебе заява?

— Свадьбу, говоришь? — Ольга вмиг посерьезнела. Не потому, что убоялась, а потому, что глянула на своего Рэма и поразилась горькому отчаянию, с которым он смотрел. Чего ей стоило не обхватить себя руками от продравшего вдруг озноба… Бедный Раимушка.

Кудрявые шельмы! Иногда порядочность — страшный недостаток! Прям смертельно опасный! Эта юная подлючка пинками загоняет взрослого бывалого мужчину в ловушку, а тот молчит, чтобы девушку в неловкое положение не поставить! Видали аттракцион? Ну не-ет! Позволить сломать жизнь своему Раиму? А заодно и себе?

— Господин Шенол! — Ольга перешла на нрекдольский, заговорила весело и нарочито удивленно: — Как я поняла, девушка сделала вам брачное предложение.

Раим молча смотрел, понимая, что Ольга вот-вот что-то отчебучит. Он готовился ей подыграть и еле сдерживался, чтобы не стряхнуть цепкую ручку со своего локтя. Чутье подсказывало, что еще рано. Он потерпит. И щипки потерпит, которыми эта «нежная прелесть» пыталась перетянуть на себя внимание. А Ольга продолжала.

— Не знала, что в вашем мире такое допустимо. Жаль. А то бы раньше воспользовалась, — Оля решительно покинула королей, с которыми так и стояла под руки, сделала три шага вперед и улыбнулась девушке. Потом перевела взгляд на Раима и протянула ему руку в том самом жесте, которым Жех приглашал Симу на вальс, и вдруг ему подмигнула. — Командир, женись лучше на мне. Сами вальс станцуем. Кстати, я не буду требовать, чтоб ты смотрел на меня, как на солнце. Обещаю!

Мужская рука потянулась к женской, загребая себе такую родную и знакомую ладонь. Выбор вроде бы очевиден, но слова еще не сказаны.

— Соглашайтесь, командир! — хохотнул откуда-то сверху Пашка. — Пожалейте Свапа.Тырька ж ему нервишки, как гролятину растреплет. А эту дуру порвет.