Вишневый сад для изгнанной жены дракона (СИ) - Влади Мира

Свет луны лился сквозь окно, обрисовывая его силуэт. Раэль сбросил плащ, оставшись в простой рубахе, и я заметила, как устало он выглядит — тени под глазами, морщинка на лбу от бесконечных советов и указов. Но его взгляд, тёплый и жадный, был только для меня.

— Ты слишком долго не уделяла мне внимание, — сказал он, шагнув ближе, его пальцы скользнули по моей щеке. — То сад, то дети, то бочки…

— А ты вообще думаешь только о лордах и свитках, — парировала я, но голос дрогнул, когда его рука легла на мою талию. — Мы оба хороши.

Он улыбнулся, и в этой улыбке была вся наша история — от вишнёвого сада до тронного зала.

— Тогда давай исправляться, — прошептал он, наклоняясь.

Его губы нашли мои, и мир растворился. Поцелуй был медленным, глубоким, как будто мы заново узнавали друг друга. Я потянула за шнуровку его рубахи, чувствуя тепло его кожи под пальцами, а он, не отрываясь, распустил ленту в моих волосах, позволяя им упасть на плечи.

Мы двигались инстинктивно, зная каждый изгиб, каждый вздох. Его руки скользнули под моё платье, лёгкими касаниями поднимая ткань, и я выдохнула, когда его пальцы коснулись моей спины.

— Айрис, — пробормотал он, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. Его глаза горели, но в них была не только страсть — была нежность, которая всегда делала меня уязвимой. — Я скучал.

— Я тоже, — шепнула я, притягивая его ближе.

Мы упали на кровать, смеясь тихо, чтобы не разбудить дом. Простыни пахли лавандой, которую Эдвина настояла класть в сундуки, и этот запах смешался с теплом Раэля, его дыханием на моей шее. Его руки были уверенными, но осторожными, будто он боялся, что я исчезну. Я провела пальцами по его груди, чувствуя, как бьётся его сердце, и прижалась к нему, растворяясь в моменте.

— Ты всё ещё пахнешь вишнями, — прошептал он, целуя мою ключицу, и я рассмеялась, зарываясь пальцами в его волосы.

— А ты — чернилами, — ответила я, и он притворно нахмурился, укусив меня за плечо.

— Жестоко, — хмыкнул он, но его руки уже стягивали платье, и я не сопротивлялась.

Мы любили друг друга медленно, словно боялись спугнуть этот редкий миг. Каждый шорох за окном заставлял нас замирать, прислушиваться, но потом мы смеялись, возвращаясь друг к другу.

Его прикосновения были как магия сада — знакомые, но всегда новые, и я растворялась в них, забывая о дворце, о заботах, о мире за дверью. Когда мы наконец затихли, сплетённые в объятиях, я лежала на его груди, слушая, как стучит его сердце.

— Нам надо чаще проводить подобную работу над ошибками, — сказал он, перебирая мои волосы.

— С двумя детьми? — фыркнула я. — Это куда сложнее, чем составлять твои реформы.

Он рассмеялся, и этот звук был лучше любой музыки.

— Тогда я издам указ: раз в неделю — ночь для нас.

— Попробуй, Император, — поддразнила я, целуя его.

Мы лежали, глядя на луну за окном, и я знала: такие моменты — наша сила. Не магия, не трон, не сад, а мы — двое, что выбрали друг друга, несмотря на всё. Где-то в доме спали Эйдан и Лилиана, сад шептал свои тайны, а Империя ждала нас утром. Но сейчас был только этот миг, и он был наш.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ СЦЕНА №2

Полуденное солнце заливало двор поместья, и воздух дрожал от жары и аромата спелых вишен. Я сидела на крыльце, перебирая счета от торговцев, когда до меня донёсся звонкий хохот Эйдана и Лилианы, смешанный с голосом, который невозможно было спутать с чьим-то ещё. Эстер. Я подняла голову, уже предчувствуя неприятности.

Она обещала «присмотреть» за детьми, пока я разберусь с делами, а Раэль улетел в соседний город на встречу с местным старостой. Эдвина ушла в винодельню, ворча, что кто-то опять перепутал травы для настоев, так что Эстер, прячущая у меня в поместье от управления своим графством, осталась единственной, кто вызвался быть нянькой.

Теперь я жалела, что согласилась.

— Ну же, Эйдан, не будь тюфяком! — донёсся её голос из-за старого дуба, где дети обычно играли. — Если хочешь быть драконом, рычи громче! Вот так: РРРР!

Я отложила перо и встала, чувствуя, как любопытство пересиливает здравый смысл. Вышла из поместья и пройдя через двор, я спряталась за кустом ежевики, чтобы подсмотреть.

Эстер, в своём ярко-синем платье, совершенно неподходящем для возни с детьми, стояла на коленях в траве, размахивая веткой, как мечом. Её золотые волосы растрепались, а на щеке красовалось пятно грязи, но она, похоже, этого не замечала.

Эйдан, с деревянным мечом в руках, топал вокруг, издавая что-то среднее между рычанием и кашлем. Лилиана, сидя на пне, хлопала в ладоши, её глаза сияли от восторга.

— Тётя Эстер, а драконы правда плюются огнём? — спросила Лилиана, теребя свой венок из ромашек.

— Конечно, мелкая! — воскликнула Эстер, вскочив и театрально взмахнув руками. — Но лучшие драконы плюются не только огнём, но и… проклятиями! Хочешь, научу?

Я подавила стон, уже представляя, как Раэль будет отчитывать меня за это. Эстер наклонилась к Лилиане, понизив голос до заговорщического шёпота, но я всё равно услышала:

— Повторяй за мной: «Глупый лорд, пни свой зад в дремучий брод!»

Лилиана захихикала, прикрывая рот ладошкой, а Эйдан тут же подхватил:

— Глупый лорд, пни свой зад в дремучий брод! — проорал он, размахивая мечом так, что чуть не задел Эстер.

— Вот это дух! — расхохоталась Эстер, хлопая его по плечу. — А теперь, Эйдан, если кто-то в столице скажет, что твой папа плохой Император, ты отвечай: «Мой папа круче всех, а на тебя даже смотреть без слёзок — грех!»

Я кашлянула, выходя из-за куста, и Эстер замерла, но её глаза искрились весельем, а не виноватостью.

— Эстер, — сказала я, скрестив руки, — ты серьёзно учишь моих детей оскорблять лордов?

— Ой, Айрис, не будь занудой! — отмахнулась она, поправляя платье. — Это не оскорбления, это… искусство дипломатии! Правда, мелкие?

— Правда! — хором крикнули Эйдан и Лилиана, и я не смогла сдержать улыбку.

— Тётя Эстер говорит, что если кто-то врёт, надо его пугать, как дракон! — добавила Лилиана, гордо подняв подбородок. — И ещё она обещала научить меня ездить на коне, как она!

— На Буранчике? — уточнил Эйдан, и его глаза загорелись. — Можно я тоже?

— Буран — не игрушка, — фыркнула Эстер, но тут же подмигнула. — Но если будете слушаться, я подумаю. А пока давайте придумаем, как напугать Гаррета! Я знаю, он боится, когда кто-то трогает его счёты.

— Эстер! — возмутилась я, но она только рассмеялась, подхватывая Лилиану на руки.

— Расслабься, Айрис. Они же дети, им надо уметь постоять за себя. И за тебя, кстати. Если какой-нибудь лорд начнёт ныть про твои вишни, эти двое его в два счёта заткнут!

— Глупый лорд, пни свой зад в дремучий брод, — снова пропел Эйдан, и Лилиана захлопала в ладоши.

Я покачала головой, но не смогла сдержать смех. Эстер была неисправима — дерзкая, громкая, с языком острее кинжала, но её сердце было золотым. Она обожала Эйдана и Лилиану, и они отвечали ей тем же.

— Ладно, грозные драконы, — сказала я, подходя к ним. — Если уж учиться плохому, то хотя бы под моим присмотром. Эстер, никаких проклятий. Лучше научи их, как пугать кур без магии.

— Скучно, — зевнула Эстер, но тут же оживилась. — А что, если мы устроим засаду на Эдвину? Спорим, она взвизгнет, если мы кинем ей под ноги жука?

— Тётя Эстер, ты лучшая! — завопил Эйдан, бросаясь обнимать её.

— Я знаю, малыш, — ухмыльнулась она, взъерошив ему волосы. — А теперь за мной, драконята!

Я смотрела, как они убегают к амбару, хохоча и строя планы по «захвату» поместья, и не могла не улыбнуться. Эстер, конечно, научит их плохому — в её стиле, с шутками и дерзостью. Но я знала: она также научит их быть смелыми, не бояться мира, который всё ещё косился на нашу семью. И за это я была ей благодарна.

— Только без жуков, Эстер! — крикнула я вдогонку, но она лишь махнула рукой, не оборачиваясь.