Егерь. Столичный гамбит (СИ) - Скиба Николай

— А теперь иди домой, девочка, — сказал он, гладя медведицу по голове. — Нам нужно срочно рассказать новости. Тянуть нельзя, парню требуется защита, а я сейчас просто не в состоянии. Поторопимся.

Медведица Алой Кости растворилась в воздухе, возвращаясь в потоковое ядро для восстановления. Григор тяжело вздохнул и поплёлся в глубину леса, оставляя за собой едва заметный след крови на траве.

Глава 20

Едва Григор исчез за краем плато, я повернулся к полю битвы. Тела убитых зверей могли скрывать ценные ресурсы.

Подошёл к ближайшему трупу огненного волка, чьё пламя окончательно потухло после смерти хозяина. Тело выглядело как обычный волк, только крупнее и с характерными рыжими отметинами на шерсти.

Достав нож, методично вскрыл грудную клетку. Сердце оказалось обугленным изнутри — видимо, магическая энергия выжгла его при разрыве связи с Карцем. Бесполезно.

Следующая туша — огненная кобра. Та же история. Сердце превратилось в уголёк.

Но третий зверь, массивная саламандра, преподнёс сюрприз. Её сердце сохранилось, пульсируя слабым красноватым свечением. Я аккуратно извлёк его — горячий орган размером с кулак, который даже сейчас излучал тепло.

Четвёртая туша дала мне второе сердце существа Е-ранга, а в грудной полости я обнаружил огненный катализатор — тот же тёмно-красный кристалл, какой нашёл у Вепря-пламежора. Осторожно извлёк всё и убрал в рюкзак.

Активировал навык «Обнаружение». Мой взгляд скользил по обугленным тушам, выхватывая слабые отблески магической энергии. Большинство органов были либо испорчены, либо по какой-то причине сожжены, но кое-что полезное нашлось.

Огненные железы из горла кобры светились тусклым красноватым светом — в них всё ещё концентрировалась остаточная магия пламени. Глаза саламандры, несмотря на смерть хозяина, сохранили янтарный отблеск огненной стихии.

Глаз Саламандры — E. Ценность — высокая. Реагент.

Огненная железа кобры — E. Ценность — высокая. Реагент.

— Эй, — раздался позади хриплый голос Тобольда. — Что ты делаешь?

Я не поднял головы, продолжая осматривать тушу.

— Собираю ресурсы, — спокойно ответил я. — Или ты предлагаешь оставить их гнить на солнце?

— Добыча должна быть поделена между всеми выжившими, — проговорил командир с трудом. Видимо, ему было нелегко признавать это после всего, что произошло.

Я наконец поднял голову и посмотрел на него. После битвы что-то изменилось в моём восприятии мира. Возможно, это влияние тёмной эссенции, которую поглотил, или просто осознание того, на что способен. Но терпеть высокомерие этого человека больше не хотелось.

— Согласен, — кивнул, возвращаясь к работе. — Половину забираю себе, остальное делите между собой.

— Что⁈ — Тобольд шагнул ко мне. — Какого дьявола половину? Мы все участвовали в битве!

Я медленно выпрямился, держа в руке окровавленный нож. Взгляд мой был спокойным, но холодным.

— Ты участвовал? — переспросил тихо. — Интересно. Может и так. Но кто нашёл способ пробить защиту Карца? И кто привёл подкрепление, благодаря которому ты сейчас дышишь?

Командир открыл рот, но я не дал ему заговорить.

— Что бы ты ни сказал, оно роли не сыграет. Так что да, Тобольд. Именно половину.

— Ты… ты не можешь просто взять…

— Могу, — обрезал я его. — И возьму. Если не согласен — попробуй помешать. Считай, что забрал себе добычу мёртвых членов экспедиции.

В моём голосе не было угрозы. Только констатация факта. И именно это, кажется, произвело на горе командира наибольшее впечатление.

Он оглянулся на остальных выживших, ища поддержки. Несколько Звероловов переглядывались между собой, но никто не встал на его сторону. Дамир кивнул мне с пониманием. Лина смотрела с каким-то восхищением.

— Это справедливо, — негромко сказал единственный выживший Мастер. — Без него мы бы все погибли.

Тобольд сжал кулаки, но ничего не сказал.

Я продолжил осматривать тела. Рядом с сердцем второй огненной гиены обнаружил ещё один огненный катализатор.

В общей сложности удалось собрать: три сердца, четыре огненных катализатора и горсть различных реагентов. Остальное оставил выжившим.

— Вот и всё, — сказал, упаковывая свою долю в рюкзак. — Что найдёте — ваше.

Тобольд смотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью, но молчал, а мне было просто…

Всё равно.

Разве что конфликт между нами перешёл в новую стадию. Теперь это была открытая враждебность, которую я чувствовал нутром.

Путь обратно в столицу растянулся на долгие часы мрачного молчания.

Одиннадцать человек — всё, что осталось от тридцатки экспедиции. Мы брели по лесной тропе, словно похоронная процессия. Никто не говорил о павших товарищах. Никто не обсуждал битву. Слишком свежими были воспоминания о том, как горели их плоть под огнём Карца, как рвались их крики в дыму и хаосе.

Но что меня поразило — выжившие инстинктивно сгруппировались вокруг меня.

Дамир шёл слева, изредка поглядывая в мою сторону с каким-то новым уважением. Его попытки завести разговор быстро угасали — я не был расположен к болтовне. Слишком многое крутилось в голове.

Лина держалась справа, её взгляд время от времени задерживался на мне дольше, чем следовало. В глазах девчушки читался не только страх после пережитого, но и что-то ещё. Возможно, нечто более личное, чего я предпочёл бы не замечать.

Позади нас шли остальные выжившие Звероловы и единственный Мастер. Они держались кучкой, переговариваясь шёпотом. Иногда их оценивающие взгляды скользили по мне. Больше никто не смотрел на меня как на «деревенского выскочку». После того, что они видели на плато, отношение кардинально изменилось.

А Тобольд…

Что ж, Тобольд плёлся в стороне, метрах в десяти от основной группы. Его лицо застыло в угрюмой маске, губы сжались в тонкую линию. Он опирался на своего волка, который явно чувствовал настроение хозяина и нервно оглядывался по сторонам. Изредка командир бросал в мою сторону взгляды, полные такой ярости, что у меня инстинктивно напрягались мышцы.

Унижение жгло его изнутри. Григор публично растоптал его авторитет, назвав жалким выскочкой. Чёрт, да он тряс его в воздухе как тряпичную куклу. Я забрал половину добычи, и никто не встал на его защиту. Команда фактически признала моё лидерство, игнорируя официальную иерархию.

Для гордого ветерана это было хуже смерти.

Я понимал — теперь в лице Тобольда у меня появился враг. Не просто недоброжелатель, а человек, который будет мстить при любой возможности. Я предпочитал мыслить именно так, потому что лишь так буду полностью готов, в случае чего. Впрочем, впереди маячил отчёт барону об экспедиции, и что-то подсказывало, что ветерану несдобровать.

Но сейчас это было далеко не главной заботой.

Мысли кружили вокруг слов умирающего Карца. «Звери нашего человека в столице…». И моя догадка о советнике короля Арии теперь казалась ошибочной.

У него не было татуировок Зверолова или Мастера. В мире, где магическая сила определяла статус и влияние, это было для меня аномалией. Человек на столь высокой должности и без зверей. Но именно отсутствие собственных питомцев делало его маловероятным кандидатом на роль шпиона Семёрки.

Друиды специализировались на приручении и контроле магических существ. Карц командовал целой армией огненных тварей. Эрика создавала чудовищных питомцев. Даже если Арий обладал какой-то скрытой силой, его публичное отсутствие питомцев противоречило философии этой непонятной организации. Просто потому что друид огня выглядел как безумный фанатик.

После слов Карца ясно — шпион кто-то другой. Кто-то, кого я ещё не рассматривал как угрозу. Человек с достаточным влиянием, чтобы незаметно положить семя разрушения под стену столицы, но при этом остающийся в тени. Вот и ещё один вопрос — атака всё равно провалилась, зверей было недостаточно. Так зачем нужно было это семя?

Возвращение в Драконий Камень становилось смертельной ловушкой. Шпион наверняка знал о моём участии в экспедиции. И, возможно, уже знает, что я выжил. Если Карц был послан за мной специально, то провал миссии не останется незамеченным.