Отвергнутая невеста, или Попаданка замуж не желает (СИ) - Мэй Рада

Впрочем, моему воображению хватило и услышанного, чтобы в красках представить весь ужас, который довелось пережить несчастным женщинам.

– Тогда почему никто не обнаружил признаков насильственной смерти даже при вскрытии?! – Пусть Лексана и помешалась на почве мести, но обо всём, что касалось сестры, она не лгала.

– Потому что Гродерик не убивал их в полном смысле этого слова. Ломал морально, доводил до эмоционального и физического истощения, а потом просто терял интерес. В итоге ослабленный женский организм, не имеющий ни ресурсов, ни тяги к жизни, не справлялся ни с одной серьёзной болезнью. Поэтому фактически его жёны умирали от естественных причин.

После этих слов в помещении как будто стало холоднее, и я машинально обняла себя за плечи, пытаясь согреться.

– Значит, если бы в ту ночь я не сбежала на ваш балкон, меня ожидало бы то же самое?! – мой голос дрогнул и сорвался от переполнивших эмоций.

Дастиан рвано выдохнул и на мгновение сжал кулаки, услышав мои слова, а потом вдруг придвинулся ближе и осторожно притянул к себе.

Я замерла, удивлённая таким непривычным проявлением чувств от этого обычно очень сдержанного человека, а он просто гладил меня по волосам, как ребёнка и успокаивающе повторял:

– Всё закончилось. Гродерик уже никому навредить не сможет. Вы больше никогда его не увидите, обещаю!

В его объятиях было тепло и уютно. Тяжёлые мысли и переживания отступали, но долго это не продлилось. Через несколько минут Бромли отстранился и с едва уловимой горечью в голосе добавил:

– Хотел бы я пообещать, что и мои враги больше никогда не посмеют к вам даже приблизиться. Конечно, я всё для этого сделаю, но пойму, если после случившегося сегодня вы больше не захотите оставаться связанной со мной, Мари.

Ещё до того, как я осознала смысл этих слов, в груди что-то болезненно сжалось.

– Что вы имеете в виду? – спросила глухо, догадываясь, каким будет ответ на вопрос.

Я отодвинулась, чтобы лучше видеть его лицо. В карих глазах читались тревога, грусть и... усталость. Не физическая, а та глубокая усталость, которая накапливается годами, когда на твоих плечах лежит груз чужих судеб, а каждое твоё решение может стоить кому-то свободы или даже жизни.

– Я имею в виду нашу помолвку, Мари, – сказал он тихо, глядя куда-то поверх моего плеча. – Она была заключена без учёта ваших желаний. Его Величество с помощью этого союза хотел выйти на след тех, кто пытался от меня избавиться последние несколько месяцев. Сегодня нам это удалось, но вы едва не погибли. Я не хочу, чтобы вам пришлось пережить подобное снова.

Дастиан сделал паузу, собираясь с мыслями. Я видела, как тяжело ему даются эти слова, но и мне их слышать было непросто. С каждой фразой в душе разрасталась пустота, поглощающая радость и тепло. Впрочем, он ведь сразу предупредил, что наш союз продлится до решения одной проблемы. И вот она решена…

– Хотите расторгнуть помолвку? – произнесла я сама то, что он, похоже, озвучить не решался.

Собеседник, наконец, посмотрел прямо на меня и ровным безэмоциональным тоном ответил:

– Мои желания сейчас значения не имеют. Я пойму, если вы выберете безопасность, и придумаю, как завершить помолвку так, чтобы на вашей репутации это не отразилось. Винить все будут только меня.

В комнате повисла тишина. Напряжённая и неуютная. Его предложение, на первый взгляд разумное, очевидно, было продиктовано заботой и той самой ответственностью, которая, как я теперь понимала, была его сутью. По его мнению, Бромли предлагал мне свободу и безопасность. Только мне от такой перспективы стало совсем тоскливо.

– О какой безопасности вы говорите? – эмоции опередили мысли, но мой голос теперь звучал более уверенно, хоть и взволнованно. – Думаете, до встречи с вами мне ничего не угрожало? А то, что моя тётя чуть не убила меня с помощью того самого запрещённого артефакта, не считается риском для жизни? Или то, что я чуть не погибла, когда пыталась убежать из дома, чтобы не попасть в лапы Гродерика – это была безопасность? Жизнь настолько непредсказуема, что можно погибнуть, просто переходя дорогу. От всего не защитишься. Но если вы хотите разорвать помолвку, я согласна.

Навязываться я не собиралась. Да и вообще, сама же замуж выходить не планировала, так с чего теперь расстраиваться? И всё же не расстраиваться не получалось.

– Даже преступники сразу поняли, что я этого не хочу, – с лёгкой горечью усмехнулся Бромли, не сводя с меня пугающе серьёзного взгляда. Похоже, он решил больше не прятать эмоции. – Вы стали мне очень дороги, Мари. Настолько, что это бросается в глаза даже посторонним людям, хотя я всегда умел скрывать свои чувства. Но когда понял, что из-за меня, из-за моего прошлого над вами нависла угроза... я решил, что должен отпустить вас, даже если мне этого не хочется.

Его слова повисли в тишине палаты, наполненные такой обнажённой искренностью, что у меня перехватило дыхание. Это было признание… в уязвимости. В том, что я стала его слабостью, а ещё в чём-то гораздо более личном и сокровенном…

Значит, все эти милые знаки внимания, что он мне оказывал, не были просто дежурной формальностью! Тоска, секунду назад разъедающая сердце, растаяла, уступая место ярко вспыхнувшей надежде.

– Вы… решаете за меня, – сказала тихо, без упрёка, просто констатируя факт.

– Нет. Просто хочу, чтобы у вас был выбор. Однажды я уже женился на девушке, которой его не оставили. Это очень плохо закончилось, – в голосе Бромли прозвучала затаённая боль. – А сегодня напали на вас. И когда я об этом узнал… – он судорожно вздохнул, снова сжал кулаки и замолчал, глядя на меня так, будто хотел запомнить каждую чёрточку.

– Но я выжила, потому что вы всё предусмотрели – дали мне это кольцо и даже приставили охрану. Благодаря вам, я не была беззащитной, Дастиан, – решившись, я впервые назвала его по имени. Медленно протянула руку и ласково коснулась его щеки. Бромли застыл, будто боясь спугнуть это прикосновение. – Вы тоже стали мне очень дороги. Что, если я не хочу, чтобы вы меня отпускали? Что скажете, если сделаю такой выбор?

Он склонил голову, теснее прижавшись щекой к моей ладони, накрыл её сверху своей рукой и на несколько мгновений прикрыл глаза. В этом трогательном жесте была такая покорность и уязвимость, что внутри всё сжалось от нежности.

– Скажу, что буду счастлив и сделаю всё возможное и невозможное, чтобы вас защитить и не разочаровать! – пылко пообещал он, наконец, встретив мой взгляд.

В карих глазах плескались искренняя радость, восторг, нежность и читалась непоколебимая уверенность в своих словах. Наверное, в моих глазах он сейчас видел примерно то же самое.

– Главное, не сажайте меня под замок и не запрещайте работать, на остальное согласна, – счастливо засмеялась я, не в силах держать эти эмоции внутри.

– Договорились, – мягко улыбнулся Дастиан в ответ, а потом вдруг наклонился и поцеловал. Его губы коснулись моих легко, нежно, почти невесомо, будто проверяя границы нового, только что открытого мира.

Но прежде чем я успела опомниться и ответить, Бромли отстранился и осторожно, словно боясь, что я передумаю, спросил:

– Так я могу подать королю прошение на бракосочетание в этом сезоне?

Я только вздохнула, поняв, что без королевского разрешения человеку его статуса, похоже, и шагу не шагнуть. С этим тоже придётся мириться, как и со многим другим. Но я была готова к сложностям, не сомневаясь, что вместе мы с ними справимся.

– Конечно, только… представляю, как он отреагирует.

– Самодовольно ухмыльнётся, заявит, что сразу всё понял и нисколько в нас не сомневался, – не задумываясь, ответил Бромли, видимо, хорошо изучивший монарха. – И будет прав. Он точно раньше меня понял, почему мне так нравится даже просто на вас смотреть. А теперь отдыхайте, Мари. Увидимся завтра, а мне ещё нужно кое-что завершить по сегодняшним делам.

Безопасник поочерёдно поцеловал мои ладони, нежно заправил за ухо прядь волос, заботливо укрыл одеялом и поднялся, собираясь уходить.