Пожиратель Ци 2 (СИ) - Петров Егор

Рейк не заставил себя долго ждать — появился и принялся крутить вокруг себя копье, красуясь. Трибуны в ответ лишь свистели, но, казалось, Рейка это не волнует.

— Как там твой друг? Ходить уже может? — прокричал он мне, перекрикивая толпу. — Каюсь, моя недоработка.

Объявили начало боя, и я сразу вошел в поток, мгновенно ускоряясь.

Рейк успел выставить в мою сторону копье, но я схватил древко и резко потянул на себя, одновременно нанося Рейку удар другой рукой.

Свой удар я напитал ци из изнаночной системы, и рука Рейка, которой он поставил блок, пострадала — рукав разлетелся в клочья, а кожа лопнула.

Тот что-то зашипел и попытался атаковать, но что мне были его удары после сотен боев с Айрхеном?

Я бил его, валял, пинал, кидал, но техник он до сих пор так и не использовал.

Когда я в очередной раз от него отошел, давая время подняться, замер.

Мой взгляд зацепился за трибуны, и я не мог понять, как такое вообще могло быть.

Справа кричал название атаки Рейк, закинувший в себя пилюлю, но мне было все равно.

Почему мелкая Мико стала такой взрослой? Почему Гу Лун выглядит не таким старым? Какого хрена они вообще оба тут?

Глава 46

Гу Лун помнил тот день с болезненной четкостью. Он нашел свою внучку, обнял, и принялся за нее всерьез, собираясь как можно быстрее довести её до стадии зерна. Время неуклонно уходило, а яд и не думал ослабевать.

Они нашли пещеру в горах, где он устроил ритуальный круг. Мико сидела в центре, готовая к пробуждению. Ее зерно силы уже формировалось, и теперь предстояло главное испытание — принять наследие Феникса.

— Ты уверена, что готова? Может, еще неделю помедитируешь? — спросил он в последний раз, сжимая ее маленькую руку в своей. Конечно, можно сказать, что глупо слушать ребенка в такой ответственный момент, но он понимал, что все зависит от ощущений внучки. Он, скрепя сердце, снимал печать с её родословной, волнуясь за результат. Никогда в жизни ему не было так страшно.

— Не волнуйся, деда. Я же обещала вернуться, — улыбнулась Мико его любимой детской улыбкой.

Потом был огонь. Не обычное пламя, что горит в очаге, а сама суть стихии, рвущаяся наружу из каждого ее органа, каждой поры. Она горела, смеясь и улыбаясь, словно совсем не чувствовала боли. А Гу Лун помнил, как это больно.

Ее кожа почернела и обуглилась, а тело начало разрушаться. Старик раньше и предположить не мог, насколько этот ритуал станет страшным испытанием и для него самого. Какая-то часть его рвалась к внучке в безумном желании остановить эту пытку. И только благодаря нечеловеческим усилиям воли он смог удержать свое тело в неподвижности. И ждать. Обратного пути нет. И этот путь Мико должна пройти до конца.

Слезящимися глазами Гу Лун смотрел на дымящийся пепел, оставшийся от Мико. Ему казалось, что он постарел на тысячу лет, надежда в его душе то сменялась отчаянием, то опять разгоралась.

Он не мог дышать, не мог моргать, в пересохшем рту не осталось слюны. Казалось, жизнь вот-вот покинет его застывшее тело.

И вот, спустя целую вечность, это случилось.

Яркая, ослепляющая вспышка болью пронзила разум. Когда Гу Лун снова обрел зрение, она лежала в пепле — новая, совершенная, с кожей без единого шрама и удивительным образом повзрослевшая.

Но это были не единственные изменения — когда она очнулась, в ее глазах плескалось древнее знание.

— Я помню… — прошептала Мико, обхватив свои колени. — Я помню, как горели целые города. Как драконы падали с неба. Я помню, словно это я была тем Фениксом, что жил тысячелетия назад.

Гу Лун обнял ее, пытаясь скрыть дрожь в своих руках. Она была жива. Она прошла через это. Она справилась и получила от перерождения больше, чем кто-либо за всю историю, что знал Гу Лун.

Но сила без тренировок могла принести много вреда, поэтому Гу Лун с помощью внучки смог наложить новую ограничивающую печать. У Мико была память далекого предка, но это была память зверя. Хоть и легендарного и мудрого, но зверя. И то, что использовал Феникс, не мог использовать человек, без страха навредить себе.

Позднее, наблюдая, как Мико балансирует на краю обрыва, он чувствовал гордость. Он понял, что жил не зря, и внучка прогрессировала невероятно быстро.

— Мико, слезь оттуда, — сказал он, когда она слишком уж далеко наклонилась, разглядывая что-то внизу.

— Но там же цветы! Огненные лилии! — Она повернулась к нему, и в ее взгляде читалось чисто детское возбуждение. — Можно, я сорву одну?

— Нет. Они ядовиты. — Настаивал Гу Лун.

— Но я чувствую, что они будут мне полезны! Я смогу их усвоить! — возразила Мико, однако послушалась и все же отошла от края.

Гу Лун покачал головой. Да, возможно, она и чувствовала правильно, что эти цветы ей не навредят — слишком сильна в ней была стихия огня — но привычка заботиться о ней засела слишком глубоко.

Вечером, у костра, старик убедился, что природная интуиция не обманула Мико. Обсудив с ней воздействие этих цветов и услышав от неё нюансы их безопасного применения, которые знала внучка — он дал своё согласие.

Цветы, которые могли убить практика пика стадии листьев, после правильной обработки продвинули внучку на целую стадию, и Гу Лун недовольно качал головой. Быстрый рост — это не всегда хорошо. Она только начала культивировать, и уже через месяц находилась на стадии ростка(3.1). Да и печать с треском рассыпалась, что вызвало новые спонтанные всплески силы, и Гу Лун с трудом удерживал их, чтобы они не навредили внучке. И это его пугало, потому что яд, отравлявший его все время, от этих усилий продвинулся дальше.

После очередного серьезного разговора и невероятных волевых усилий они смогли вместе наложить новую сдерживающую печать — они делали это двое суток без сна и отдыха.

Слишком малыми силами он оперировал, потому что одно неаккуратное движение — и яд его убьет.

Когда они закончили, Гу Лун решил, что пора наведаться в ближайший город, расположенный от них в неделе пути. Тут сыграло несколько факторов — Мико постоянно ныла, что хочет увидеть людей, да и сам старик понимал, что она еще ребенок, который хочет спать на мягкой кровати и есть вкусные пирожные, а не питаться только мясом зверей. Несмотря на память предка, она осталась ребенком — старательным, непоседливым и немного капризным.

Их путь лежал по окраине живописной долины. Где-то в глубине был мощный источник ци, но в его состоянии туда идти было смерти подобно.

Гу Лун шел впереди, и его чувства были обострены до предела. Яд внутри него бушевал, но он сжимал его волей, как всегда. Мико шагала рядом, и ее глаза сверкали любопытством, но было видно, что её что-то беспокоит.

— Деда, — шепотом позвала она, — здесь что-то не так.

Гу Лун остановился, мгновенно насторожившись. Его внучка не ошибалась в своих предчувствиях, особенно после пробуждения родословной Феникса.

— Что именно? — спросил он так же тихо, окидывая взглядом окружающий лес.

Мико нахмурилась, прикрыв глаза. Её пальцы слегка дрожали, а по коже пробежали крошечные всполохи пламени.

— Земля… Она дрожит. Кто-то идет сюда.

Гу Лун тут же опустил ладонь на землю, закрыв глаза. Его ци, несмотря на яд, все еще была достаточно мощной, чтобы ощущать вибрации на большом расстоянии.

И он почувствовал.

Десятки, если не сотни быстрых мощных шагов.

— Странно, — прошептал он, резко поднимаясь. — Армия так не ходит. Это кто-то другой.

— Но кто тогда? — ее глаза расширились.

— Неважно. Они идут сюда, — Гу Лун схватил ее за руку. — Бежим.

Но было уже поздно.

Из-за деревьев вырвался первый… Демон? Высокий, с кожей цвета воронова крыла и тремя кольцами на груди, с пылающими красными глазами.

— Люди… — прошипел он, обнажая клыки. — Энергия…

За ним появились другие. С двумя, тремя и пятеро с четырьмя кольцами. Они окружали их полукругом, скалясь и перешептываясь на своем гортанном языке.