Ненормальный практик 4 (СИ) - "Извращённый отшельник"

— Какая принцесса, — ухмыльнулся Алиев и сжал рукояти ятаганов. — Не волнуйся, ты провоняешь собственным дерьмом, когда я закончу.

— Закрой рот, неандерталец, — хмыкнул усатый Грейсон, неспешно вынимая из ножен тонкий эфирный меч и произнёс. — Милорд, позвольте мне разобраться с этой… неприятностью лично.

И тут свист.

Эфирный болт. Простой, грубый, но мощный. Просвистел в сантиметре от головы усатика. Тот отшатнулся, инстинктивно вспыхнув аурой.

— О-ё, господа, — Стрельцов вошёл в обеденный зал столовой, неторопливо формируя второй болт. — Три на одного — не по-джентльменски, знаете ли.

Куракин материализовался с другой стороны, уже с кинжалами в руках. Лысая голова блестит в отсветах пожара. Плащ развевается. Глаза светятся зелёным эфиром. Он был довольно крут в этот момент:

— Эй, усатый, сразимся?

Грейсон фыркнул. Стиснул зубы. Надменность имперских собак была нелепа! Они же им не ровня! Пусть эти трое и магистры первой ступени, как сам Грейсон с Эдвардом. НО ЧТО ОНИ МОГУТ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ ГОСПОДИНУ ЭЛДРИЧУ С ЕГО ТРЕТЬЕЙ СТУПЕНЬЮ⁈ НЕМЫСЛИМАЯ ДЕРЗОСТЬ!

Более того. Лорд Элдрич не просто магистр третьей ступени и практически архимагистр! Он один из самых молодых гениев своего поколения! Ему всего-то сорок лет! Такие как он рождаются раз в сотню лет! Ему суждено стать лордом-эфироправом! И какие-то мошки не имеют даже права бросать ему вызов!

Сам Элдрич медленно осмотрел Стрельцова. На лице отразилось лёгкое раздражение.

— Я не знаю кто вы… — он прищурился, переведя взгляд уже на Куракина, — А это значит, что вы незначительны. Раз не заслужили упоминания в особом списке.

— Посмотрим, — криво усмехнулся Стрельцов. — Алиев! Ты как? В норме?

— Более чем! — южанин оскалился, вытирая кровь с подбородка. — Как раз разминался для главного блюда! ХА-ХА-ХА!

Полковник усмехнулся. Да, шансов у них выжить и правда, практически нет. Оттого чего бояться-то? Нужно лишь как можно больше выиграть время. И его улыбка стала шире. Безумец, смотрящий смерти в лицо. Генерал знал кому доверить эту операцию… человеку, что не отступит ни перед кем. Таков был Стрельцов, собственно, как и Алиев с Куракиным.

— Тогда за империю, мужики! — гаркнул полковник.

— ЗА ИМПЕРИЮ! — поддержали клич магистры.

— Грейсон, Эдвард, — Элдрич даже не собирался повышать голос хоть на ноту. — Займитесь этими помехами. Постарайтесь не испачкать форму.

И начался ад.

Грейсон встретил взаимной атакой Куракина. Хлёстко, с ненавистью, занеся эфирный меч. У него, скотина, даже усы топорщились в стороны от искрящегося эфира!

— Гва! Получай, пёс!

— А как тебе такое, брит⁈ — ответил финтом Куракин.

И оба солдата, как две вспышки зелёного и синего света, смещались, ударялись, отскакивали и снова бросались друг на друга. Шкворчала плоть. Жжёг эфир. Раздавались крики ярости.

Эдвард — мечник, с холодными глазами проф убийцы, активировал за спиной облик рапиры.

— Значит, ты — критан, — сплюнул в сторону Алиев.

— Именно, обезьяна, — шёл тот к нему неспешно, при этом готовый к любым манёврам, ведь всем было известно, что кританы наносят колоссальный урон в ближнем бою, однако их защита слишком хрупка. С таким стилем необходимо обладать не только хорошей скоростью, но и чутьём. — Не повезло. Покромсаю на куски, как поросёнка.

— Да? Ну давай, взглянем! Ха-ха! — оскалился Алиев и тут же сглотнул, когда глаз чуть не проткнуло остриём рапиры. Но он успел отвести голову. Вжух! Тычок! И теперь было не до разговоров!

А Элдрич… Элдрич просто стоял на месте. И даже не смотрел на Стрельцова, всем видом показывая незаинтересованность вступать в бой. Ни с ним, да и вообще, ни с кем.

— Начнём? — спросил полковник.

Но златовласый, просто продолжая наблюдать за схваткой подчинённых, произнёс с полной скукой:

— А в этом есть смысл?

— Вот и проверим, — хмыкнул Стрельцов.

— Не хочу. Что до тебя. Ты же сказал, что превосходство по численности — не по-джентльменски, верно? Так вот, стой и смотри, как оба твои солдата бьются с двумя моими. Когда всё закончится, я убью тебя. Однако, ты можешь нарушить свои принципы ради выживания. Помоги своим солдатам победить. И тогда вы сможете уже втроём напасть на одного меня. Согласись, неплохая цена за твою гордость, да? — и Элдрич взглянул на Стрельцова.

Это было полнейшее издевательство. Британец таким простым способом собирался унизить честь противника. Обычная провокация. И хоть полковник знал и понимал это, но ведь проглотить подобное, как трусливо не принять дуэль. Жив-то останешься, но как же всё остальное?

— Готовься, британец! Я атакую! — и Стрельцов, вынув меч с ножом, бросился в атаку. Не просто за себя, а за честь каждого имперского офицера.

Только вперёд. Через кровь, огонь и британское высокомерие. К победе или смерти.

Подземелье форта воняло как общественный сортир. Кругом плесень, сырость, что-то до тошноты кислое.

И ведь бриты считают себя цивилизованными!

Мы бежим. Быстро, как мыши по норам, но стараемся максимально тихо. В этот раз я впереди, Абызова сзади, Ингрид прикрывает тыл. Всё из-за узких проходов, что позволяли передвигаться только цепочкой.

— Налево, озабот, — механический голос Абызовой в этих катакомбах звучал пи*децки жутко. — По схемам там должен быть проход к центральной башне.

Значит, она тоже их выучила? Молодец.

Сворачиваем.

А тут уже эфирные светильники. Хоть и тусклые, но всё же сейчас они, точь прожектора. У развилки коридора звучат голоса.

— … говорю тебе, Дженкинс, та северная шлюха делала тако-о-е…

— Просто заткнись и патрулируй. У тебя одни шлюхи на уме.

— Да ты бы сам хоть раз попробовал!

Да что ж там за шлюха такая? Сам же поднимаю кулак своим напарницам. Стоять. Оборачиваюсь к ним, показываю жестами: мол, за углом кто-то есть.

Ингрид кивает, вынимает кинжал. Абызова… а Абызова просто стоит. Хрен знает что у неё там за выражение лица за зеркальным забралом.

Подбираемся ближе.

Аккуратно выглядываю за угол.

Да, двое британцев. Стоят спиной, смотрят на какой-то нелепый рисунок на стене. Один курит, второй ковыряется в кармане. Да и кто на их месте ожидал бы подвоха?

Возвращаюсь за угол:

— Я первого, ты второго, на счёт три, — говорю шёпотом, кивая Ингрид.

— А я? — механический голос Абызовой звучит какого-то хрена обиженно.

— Страхуешь. Вдруг там ещё кто.

Хотя там никого не было. Но она-то не в курсе.

Она кивает. Вроде. С этим грёбанным шлемом хрен поймёшь.

Раз… два…

И выскакиваем с моей северяночкой одновременно. Тыкаю кинжалом в сочленение брони под шлемом первого. Хруст хрящей, булькание. И готово.

Ингрид чуть медленнее. Её жертва даже успевает дёрнуться и открыть рот для крика…

И получает метательный нож прямо в глазницу. Абызова. Бросок был настолько быстрым, что я даже я прихренел.

— Страхую, — поясняет она, пока британец оседает с ножом в мозгу.

— Напомни мне не злить тебя, — бормочу, обтирая кинжал о рукав трупа.

— Поздно. Ты уже разозлил меня своим планом с барьером.

— Но ты всё равно пошла. Что это говорит о тебе?

— Что я — идиотка, — она переступает через труп. — Пошли, пока не хватились.

Ингрид лишь хмурится, но ничего так и не сказала.

Двигаемся дальше. Коридор расширяется, появляются двери по бокам. Кладовые? Камеры? Без разницы. Нам нужна только башня.

И тут…

Грохот наверху. Глухой, однако ощутимый даже здесь.

— Алиев начал вечеринку, — говорит Абызова.

— Рановато, — Ингрид хмурится. — По плану у нас ещё пять минут.

— С каких пор наши планы работают как надо?

Ещё один взрыв. С потолка посыпалась каменная крошка.

— А он не сдерживается, — констатирует Абызова.

И в ответ на её слова раздаётся вой сирены общей тревоги. Пронзительный, режущий уши.

— Вот теперь всё по плану! — ускоряюсь. — Бежим!