В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

У меня ноги едва не подкосились, когда я увидела всю картину целиком.

— Господи, с вами что сделали? — прошептала, спеша к ним навстречу, — Вилен… Кася!.. — девчушку подхватила под руку, погладила по белобрысой голове. — Жива, цела?

Она кивнула, но осталась крепко цепляться за рукав Вилена.

— Всё хорошо… — выдохнул он, больно морщась, стараясь выпрямиться. — На вот, отказная на обоих….

Вилен достал из-за пазухи помятую, в крови с одного уголка, бумагу.

— Кася и Боди теперь без родителей. Всё законно.

Я глазами дважды хлопнула, пока мысль сию переваривала. Бумагу выхватила, будь она неладна, на полку отложила пока.

— Давай, сядь! — я его к лавке почти притащила. Сама же за салфетками и чистым полотенцем бросилась. — Ты что натворил-то, лесной бес… Кто тебя так?

Вилен взгляд отвел, молча стену разглядывать принялся. Не скажет, значит. Упрямец.

Зато Кася захлопала глазами, явно борясь сама с собой. То на него, то на меня глядела. Но всё же прошептала тихо, срывающимся голоском:

— Папка ругаться начал… Не хотел отдавать. Дядя Вилен… он говорит — надо по-честному, а папка вдруг… нож взял… А там друзья еще папкины пришли загодя, — она захлебнулась, слова оборвались и девочка замолкла, прижав ладошки к лицу.

Я прикусила губу, глядя на Вилена, который только покачал устало головой.

— Теперь всё, — сказал он тихо и сам девочку по голове погладил. — Больше никто вас не тронет.

Тут и Дульсинея в себя пришла наконец, подскочила, мигом рядом оказавшись.

— Ай, да божечки, дитя наше новое! — с каким-то невероятным нежным умилением запричитала женщина. — Пойдем, красавица, пойдем, у меня для тебя мягкая подушечка готова, а если захочешь — и медовый пирог. Только сперва умоемся. А взрослые тут пусть в порядок приведутся, да поговорят.

Кася на нее насупилась и точно уж не собиралась никуда идти. На Вилена только поглядывала, словно ждала, что тот предпримет.

– Иди, Кася, Дулься наша тебя не обидит. Да никто в этом доме не обидит.

Она еще какое-то время помялась, но все ж шагнула к пышнотелой нашей поварихе. Та ее приобняла ласково, потянула за собой. Кася еще несколько секунд помедлила, на все ж разжала пальчики, отпустила Виленов рукав и позволила себя увести.

В кухне остались мы вдвоём. Я тут же бросилась за ножницами, наскоро разрезала рубаху, чему Вилен точно не рад был.

– Хорошая же…

– Была! Кровь все равно не отстираешь начисто. Уж присохло все.

Я храбрилась, но у самой руки вот-вот задрожать готовы были.

Рана оказалась не сильно глубокой, но длинной. Сочиться уже почти перестала, но то до поры до времени.

– Зашить бы нужно, – навскидку сказала. Вилен поморщился. Сам уж глянул.

– Нина, это царапина, ну что ты в самом деле?

Но под моим взглядом он быстро стушевался.

Аптечку достала из шкафчика, на кухне всякое случается, потому всегда старались нужности для первой помощи под рукой держать. Рану присыпала порошком специальным, он и для дезинфекции, и кровь остановит насовсем. А после, руки как следует вымыв, взяла специальную гнутую иглу.

– Нина… – он как-то от меня отодвинулся. – Не надо.

– Надо, – я смотрела на него глаза сузив. – Ты что же, боишься?

Губы поджал.

– Придумаешь тоже.

– Вот тогда и сиди смирно. Рана вон какая. Хочешь от неловкого движения снова кровью истечь? Как края разойдутся, так и хлынет опять.

– Ты хоть раньше делала такое? – и смотрит подозрительно.

– Делала, – соврала на честном глазу.

Впрочем, несмотря на его шипение порой, да желваки на скулах ходящие, что выказывали его отношение к происходящему, справлялись мы оба вполне неплохо. Не скажу, что это все было делом приятным, все же человеку осознанно боль причинять – это уметь надо. Еще и руки дрожали порой, что приходилось вниз опускать и встряхивать, чтобы успокоить. Но мы справились.

– Вот и все, – я завязала узелок… Вокруг все протерла теперь, кровь начисто смыла чистой влажной ветошью. После лицо его к свету повернула, цыкнула.

Поспешила в кладовую, тут хоть банки с соленьями холодные были. Их-то и взяла.

– На вот. Приложи к ушибу.

Он сделал, как велено было, но все так же на меня старался не глядеть. Пришлось его лицо в ладони взять тихонько, к себе повернуть.

Осторожно коснулась губами сперва ушиба его, потом синяка под глазом. А после в глаза уставилась:

– А теперь ты мне все расскажешь.

Глава 24.3

Видно было, что не шибко Вилен хочет мне докладываться. Смотрит вот внимательно, рук моих от лица не отнимает, но и таять не торопится. Упертый, что с него возьмешь.

– Вилен… – вздохнула с осуждением.

– Дело сделано, – и губы поджал. – Что мне, теперь жалобы тут разводить?

Я от такого ответа аж опешила.

– Какие жалобы, Вилен? – я его щеки чуть сильнее стиснула, что он аж зашипел. – Ты приходишь домой весь разбитый, с дырой в плече, я что, должна просто молча это принять и ничего не спрашивать?

– Было бы отлично.

– Ну знаешь ли, – я уж руки отпустила и шагнула было в сторону. Не хочет говорить, ну и не надо. Я ему первую помощь оказала, дальше сам разберется.

Но он уйти мне не дал. За запястье перехватил и на колени себе плюхнул.

– Далеко пошла?

– Спать, – сама бурчу, на него не смотрю. Но и уйти не порываюсь.

– А меня с собой взять?

– А то ты дорогу не найдешь?

– А мне может память отшибло?

В голосе его уже смешливые нотки прорезались и я все ж глянула на него. В глазах искры пляшут.

– Ну чего ты так взъелась? – он меня всю развернул, боком к себе усаживая, чтоб в лицо смотреть удобнее было. – Живой же пришел.

– Мне не нравится, что ты вот так собой рисковал. Можно было иначе все решить, – все ж не сдержалась. – А ты и со мной не посоветовался, и сам пошел все устраивать. Еще и с мордобоем.

– Нина, – головой качнул, глаза закатил. – Не я же тот мордобой устроил.

– Да кто б то ни был, надо было ведь…

– Что? – перебил бесцеремонно. – Ждать у моря погоды? Продолжать смотреть, как ребятня мучается? Ты что ж думаешь, я вообще чувств не имею?

– Да я не об этом ведь, – стушевалась под его взглядом строгим.

– Хорошо, тогда что? Искать законные способы детей забрать? Да нет их, Нина.

– Министерства юстиций на вас нет… – зло забурчала, складывая руки на груди.

– Не знаю что это, но у нас и своих хватает.

– Так ты расскажешь, что там было?

– А ты меня покормишь?

Я языком цыкнула и с колен его встать потянулась, но он уже снова перехватил поперек. Притянул спиной к груди своей. Косу отвел и в шею поцеловал жарко. Я от того вся зацепенела.

– Вот теперь иди, – отпустил. Глумится! Тешится моей растерянностью на такие его действа! – А то еще мне перца или соли от души сыпанула бы. А так подумаешь теперь, стоит ли.

– Засранец, – вернула ему давешнюю фразочку и все ж отправилась греть поздний ужин.

Когда с едой покончено было, а я ждала спокойно, не потрапливала. Понимала, что все равно он никуда отсюда и от взора моего настойчивого не денется.

В общем когда доел Вилен, тогда и рассказал, как дело было.

И о том, что решил родителям выкуп предложить суммы такой, что у меня едва челюсть не отпала. И о том, что ходил потом по всем должникам своим эти деньги собирал… Пока вино было его лучшим другом, Вилен денежки-то налево и направо одалживал. Добренький был. А теперь, говорит, пришло время возвращать.

– Можно б было, конечно, и с банка сумму эту снять, но там затянуться могло, да и вопросы лишние пошли бы, на что, куда, и кто знает куда бы дело завертелось.

– А так? Не расскажут друзья твои?

– Нет, – усмехнулся Вилен. – Постыдятся. Дело ли, такие суммы на выпивку тратить. Да если их жены узнают, точно огребут.

– Значит, выкупил…

– Почти. Отказную-то они по доброй воле написали. Это любой маг подтвердит.