В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

Конечно, заметно устали к вечеру, пчелки. Сами признали, что таких объемов заготовок еще делать не приходилось. Но довольные остались. Видно, почуяли уже наяву, к чему все движется.

Да и в самой пекарне теперь все иначе выглядело. Не захудалая таверна, а приличное заведение, куда и перед работой за завтраком заскочить можно, и даму на чай привести не зазорно.

А еще радовало меня, что Боди с Касей от всей души за работу принялись. Так они благодарны были, что мы их из того дома жуткого забрали, что оба без устали работать были готовы. Радовалась я, конечно, не этому. Дармовая сила мне не нужна, а тому, как духом воспряли ребятишки.

Боди нет-нет, а все поглядывал за сестренкой. Хвостиком за ней по пятам ходил. И остальные мальчишки туда же! Мы с Виленом даже посмеивались на этих трех нянек глядя. А Кася сама, ух девчушка! Строила их, как заправская командирша. Этого туда, этого сюда! Тут пятнышко не дотер, там яблоко на полу оставил. Будет мне надежная заместительница через несколько годков.

При взрослых-то затихала правда, но стоило их одних оставить, так и слышался голосок звонкий. Ну да ничего, и взрослых бояться перестанет со временем, как поймет, что не все мы… такие.

– Устала? – Вилен следом за мной в мансарду поднялся. Руки на ходу полотенцем вытирал, видать, умывался только.

Кивнула ему в ответ. На кровать плюхнулась да откинулась, руки в разные стороны раскидав.

– Завтра самый важный день, – сдавленно вымолвила. Под вечер совсем меня размандражило. Уже по сто раз перепроверила, все ли к открытию готово. Даже зазывалам нашим, что с представлением обещались, трижды записку отправила. Они, бедолаги, под вечер уже лично явились, уверить, что все в порядке и завтра будет по высшему разряду.

– Волнуешься? – Вилен рядом сел, отчего кровать чуть просела.

Я на бок перевернулась, подушку прихватила, к животу ее прижала и свернулась в клубочек.

– Да нет, чего волноваться-то? Плевое дело! Подумаешь, самый важный день…

Посмеиваясь, Вилен вытащил подушку из моей хватки. На плечо мне надавил чутка, на спину откидывая, а сам сверху склонился.

– Нина, – имя мое молвит, а у самого глаза горят, что мне смотреть неотрывно в них хочется, – если кому и под силу сделать это место самым успешным в городе, так это тебе.

– Скажешь тоже, – я взгляд отвела.

– А не ты ли сама мне это обещала?

– Может и я.

– А чего тогда теперь куксишься? – он ухватил меня за подбородок… мягко так, самыми кончиками пальцев. Пришлось снова в глаза ему заглядывать. А там целое небо бездонное, что дух захватывает. Теплое, нежное и такое…

– Вилен…

– Ну что? – волоски с моей щеки отвел. – Все ведь хорошо будет. Ты у меня умничка.

“У меня…” – и сердечко заходится радостным стуком. Совсем как у девчонки юной. Хотя… а кем я сейчас по сути являюсь?

– Ты меня засмущать решил? – фыркаю все же, но по доброму.

– Тебя? – у самого брови вверх подлетают. Но я-то вижу, что все он прекрасно понимает. Нравится ему меня такой видеть.

Губы поджимаю, а у самой улыбка просится. И между делом замечаю я вдруг, как в глазах его уже совсем не образно свет плясать начинает. Свечение синее вдруг словно бы и правда прорывается. В полумраке комнаты это выглядит странно и волшебно.

– У тебя глаза светятся, – произношу завороженно. Уже сама к его лицу тянусь и пальцами скольжу вокруг этих очей сверкающих.

– Возможно.

– Ты мне расскажешь?

– Не сейчас, – он глаза прикрывает, свечение это от меня пряча. Но лишь для того, чтобы перехватить мою руку и самому в центр ладони поцеловать.

И жест этот кажется мне таким правильным, будто иначе и быть не могло.

Я жмурюсь от удовольствия и сама к нему ближе придвигаюсь, чтоб обнять.

Мы засыпаем бок о бок, прямо поверх нерасстеленной постели, укрывшись лишь уголком покрывала. Но мне тепло и спокойно в его руках.

***

Утром, чуть свет, я уже на ногах. После сна такого, теплого и глубокого, чувствовала я себя отдохнувшей и готовой к великим свершениям.

Вилен вместе со мной проснулся. Уже в третий раз заплел мне косу… Может фетиш у него такой странный? Похоже, то станет нашей традицией утренней. Да и получалось у него ладно. Даже боязно было спрашивать, где научился.

Хотя…

На вопрос мой Вилен как-то странно растерялся, в затылке чесать принялся. А я чуть было и не пожалела, что спросила.

– Да погоди ты, – остановил, когда я уже хотела замять это дело и спуститься вниз с мансарды. – Ты только… Ай, ладно! В общем, кобылка у меня была, грива длинная, стричь было жаль, а ей мешало… Вот и пришлось учиться.

Я глазами на него захлопала. Ну сказать кому – не поверят.

– Но у тебя волосы лучше, – добавил напоследок.

– Спасибо и на этом, – рассмеялась. – Пойдем уже.

Внизу уже Дулься с Касей были, в кухне возились у плиты. Я еще вчера заприметила, что Каська с нашей простой кухаркой очень ладно стали общаться.

– Доброе утро! – звонко поприветствовала девочка, а сама на Дульсю косится. Видать, та ей велела не робеть и нас погромче встретить.

Мы с Дульсей переглянулись, обе понимающе. Хорошая она все-таки женщина.

– Доброе, Касенька, – я мимо проходя по плечику ее погладила, пусть привыкает, что руки и ласковые бывают.

Вилен следом зашел и с девочкой разговор завел. А Дульсинея меня в сторонку позвала.

– Я тут подумала, – говорит, а сама-то передник в руках жмет. Я подгонять не стала. Видать, что-то важное хочет сказать. – А пусть бы Кася у меня в комнате и осталась? У меня места много, для второй кровати точно найдется. Я ей и ширмочку сделаю, будет отдельный закуток. Что ей с мальчишкой вместе в комнате жить? Он может и друзей привести захочет, а там куклы с рюшами…

Я на нее смотрю, а сама думаю, как же судьба все ладно складывает? Мне порой даже жутко становилось, что так все выходит. Думали ведь, как их с Боди развести отдельно, да пока придумать не успели. А тут все и решилось.

– Кася, – я девочку позвала. Та встрепенулась, на меня глянула. – Скажи-ка, а нравится тебе с Дульсей в комнате жить?

Девчушка на кухарку нашу быстро глазками стрельнула, точно ее на чем нехорошем поймали. А после – на меня. Едва ли с не вызовом во взоре.

– Дульсинея хорошая, она мне зайку залатала, – защищать ее пытается что ли?

Я поближе к ней подошла, на скамью рядом села.

– Я знаю, что хорошая, – за руки ее взяла. Малышка надулась с чего-то, смотрит с опаской. – Я ведь потому спрашиваю, что Дульсинея предлагает тебе с ней в комнате остаться. А Боди напротив жить станет. Будешь к нему ходить, когда захочешь.

– А можно..? – смотрит то на меня, то на нее, глазами хлопает.

– Как ты сама захочешь.

– Я хочу!

Вот и решили.

И сдается мне, что и одинокая в свои немолодые годы Дульсинея теперь свое маленькое юркое счастье обретет.

Закипел чайник и мы сели завтракать. А после принялись за работу. Вилен и тот помогал сегодня с выпечкой.

Тесто уже поднялось, его Лита с девочками поздно ночью ставили. Чтоб к рассвету готово было. Кто вчера задержался – сегодня попозже придут, так решили. Зато и выспаться все успеют.

Скоро Анфиса с Марфой подошли, мы стали лепить пироги. Что-то уже в печь отправляли, а после на прилавки выставляли. Витрины к открытию должны быть заполнены.

Близился час, когда двери нужно распахивать, а через час с открытия и распорядители подтянутся…

Я вышла в зал, чтобы в последний раз все осмотреть. Дулься со мной.

Светло, выпечкой пахнет и деревом. Все чистенько, уютно. Благостно так.

Ну, с Богом…

Глава 25.3

– Открываем? – Гасти стоял у входной двери и поглядывал на улицу через матовое стеклышко.

– Открывай, – я махнула рукой.

Час был ранний, когда мы распахнули двери. В листовках-то, что на площади раздвали и вешали на столбах по моему поручению распорядители, указан был более поздний час. Но мы рассудили, что ежели открыться именно к тому времени, то можно и толпу сразу встретить. Зачем лишняя сумятица?