Моя Фиалковая Зависимость (СИ) - Адлер Марина

В глазах любимой перед расставанием я не увидел надежды, когда покидал темницы, она готовилась к смерти. В голове снова закружили слова проклятия полукровной фейки и одновременно ведьмы, которую когда-то убил своими руками. Руками, которые умыты кровью сотен невинных. Вспомнились и её обещания, что смерти буду желать, но не получу и этого. А более всего, меня беспокоило то, что любимую я потеряю в конце концов.

«Может, ведьма обладала даром предвидеть грядущее? Может, действительно прокляла?» — мысли, что кружили в голове не помогали, но возникали сами собой, пока сознание вновь ускользало, погружаясь в новый кошмар прошлого.

Откровения боли

Путы ловчей — единственный способ пленить фейри из рода Альхандра. Эту магию невозможно снять. Она призвана держать в узде магию преступников. Король давал клятвы верности своему народу и обещал не пленить невинных таким способом, но когда-то именно путами ловчей опоясывали прекрасных феек из редкого рода, чтобы добыть их кровь и обрести величайшие силы.

«Законы и порядки фейри»

Эраген Алахосский

Очнулся повторно я уже в чистой постели, избавляясь от кошмаров, что трепали израненную душу постоянно, но давно не так остервенело. Похоже, ужасы прошлого с новой силой бросились рвать и без того обглоданное испытаниями сердце. Ощутив сразу, что меня исцелили окончательно, первым делом поморщился от света, лившегося из высокого арочного окна. На небе зевали тёмные тучи, предвестники скорой грозы, частично забирая полноту дневного света, но и он раздражал зрение после темноты тюремных камер и продолжительного беспамятства в котором, судя по всему, пребывал довольно долго.

Осмотрел большую комнату, которая пестрила дорогим убранством, облачённая в чёрное дерево и бордовый бархат, и отметил, что она явно принадлежит девушке. Хоть широкая кровать с балдахином, шкаф, пара кресел и письменный стол были темными, но резные изгибы, украшавшие их поверхность, говорили о тонком вкусе своей обладательницы.

Рядом с кроватью, на маленьком столике также располагался серебряный поднос с красивым кувшином и бокалом на высокой ножке. К нему я и ринулся, мечтая утолить жажду, съедающую изнутри не первый день.

Сев и проглотив залпом первый, второй и следом третий бокал прохладной воды, что обрела вкус настоящего избавления от мук, обратил внимание на город за окном, который уже объяла стихия, дождь окутал здания пеленой хлынувшей с небес, а молния пронзила небо, посылая звуки грома по ветру. Вместе с этим звуком в голову ворвалась лишь одна мысль «Милли. Где моя Милли?» — я знал ответ на этот вопрос, но всё ещё отказывался верить. Мне казалось, что она вскоре войдёт в комнату и игриво улыбаясь, как это бывало, прыгнет в мои объятия, заполняя запахами роз и персика всё моё нутро.

Вторя мыслям, круглая ручка двери прокрутились, заставляя смотреть безотрывно на входящего. Надежда жидким оловом легла в груди, заполняя каждый сантиметр души. Я знал, что не увижу больше любимую, знал и то, что не она сейчас войдёт в эту комнату, но ожидал этого явления, словно чуда.

Так и вышло, в комнату вошёл Алантир, он пропустил вперёд молодую, незнакомую мне фейку, которая молча поставила на столик у кровати тарелку с едой и поспешно вышла. Слуги в Мидере не надевали чепчиков и белых передников, как это было принято в мире людей, а потому, отличить их от хозяев, в красивых одеждах и украшениях, было сложно.

Сам Алантир, потерев уставшие глаза пальцами, прошёл в покои и уселся в одном из кресел. Между нами повисла тягостная тишина.

— Ты должен поесть, — сказал он, словно сейчас не терзали его вопросы о том, что стало с его дочерью и как с ней обходится Градос Сактин, но по осунувшемуся лицу и пролегающим теням под глазами было ясно, что отец Милли уже который день мучается, не имея возможности спасти родную дочь с которой был разлучён долгие годы, а теперь она оказалась в плену жестокого короля Мидера.

Я схватил миску с супом и стал проглатывать ложку за ложкой, не чувствуя вкуса еды, но понимая, что мне необходимы силы.

— Сколько дней прошло?

— Целая вечность, хотя пять… — тихо ответил феец и резко поднялся, начал рассаживать по комнате. — Ты знаешь что они собираются с ней делать?

— Градос желает её крови, это ясно, но не это его основная цель.

Алантир замер и посмотрел на меня, ожидая подробностей.

— Он хочет… — язык онемел и пришлось проглотить собравшуюся на нём горечь, прежде, чем смог продолжить. — Он хочет, чтобы Миллиора родила от него дочь. Он будет добиваться от неё согласия, держа в темницах королевского замка…

— Вы связаны клятвами, если…

— Я освободил её от брачных обещаний. Осталось ей… — голос сломался на полуслове, когда я увидел ужасную гримасу боли на лице Алантира, когда тот понял к чему веду, та же агония съедала сейчас и меня. Ему не требовалось продолжение. — Так она хотя бы выживет…

Не выдерживая, Алантир отошёл к окну и повернулся ко мне спиной.

— Это я виноват. Я должен был просто оставить вас в покое в мире людей и разрушить врата. Так она могла быть счастлива и свободна. Но я верил, что нам удастся договориться с Проктусом.

— Я виноват больше. Я предвидел такой исход и не верил, что он свершится, ведь его вероятность была ничтожно мала. Но это всё не поможет сейчас ей. Мы должны найти способ спасти Миллиору. И нам нужно действовать очень быстро.

Алантир горько рассмеялся, его смех сейчас звучал страшно из-за ломающего голос отчаяния.

— После того, как Эрион попытался напасть на короля, Градос приказал матери наложить на всех нас путы ловчей. Даже Алистия, бывшая королева не может перечить сыну, который теперь обладатель трона и всех клятв верности, которые ему перешли по наследству. Она давала клятву верности не Проктусу, а правителю. Мы бессильны, Эрбос. Ты, я, Вэйса, Эрион, все мы теперь не больше букашки в этом мире. Наши друзья погибли… — со скорбью произнёс мужчина, вспоминая о Грие и Ниадисе, — А Риши отрёкся от связи с Эрионом после пережитого…

В фиолетовых глазах Алантира собралась влага и он вновь отвернулся к окну, чтобы скрыть нарастающие эмоции.

— Авалард, Йен и Зоуи?

— Они в порядке, хоть и пришлось повозиться, чтобы снова вернуть их в Мидер. На мой взгляд, им стоило остаться, но твой брат… его невозможно было удержать, впрочем, как и остальных. Пришлось обхитрить воинов Градоса, которые теперь беспрестанно караулят проход в мир людей, не давая пройти незаметно сквозь них. Они в моём доме. Мы сейчас находимся в городском особняке моей жены. Вэйса жила тут ещё до нашей встречи, но постоянно навещала дом.

Я осмотрел красивую темную обстановку и отметил, что вкусы Миллиоры всегда были такими же, как у её матери.

— Как она?

Алантир тяжело вздохнул, всё ещё глядя в окно.

— С тех пор как мы вернулись из замка Вэйса не обронила ни слова, она не выходит из комнаты и практически не ест. Её захлестнуло отчаяние. Даже Эрион не в силах побороть её замкнутость.

— Я всё исправлю. Мы всё исправим, — попытался я убедить Алантира бороться.

— Как? У нас нет ни сил, ни способа побороть врага. Даже Варгов, которые могли чем-то помочь. Эрбос, не хочу тебя расстраивать, но он победил. Окончательно. И самое ужасное, что Градосу понадобилась моя дочь. Моя Милли, которой я пожертвовал уже однажды и сейчас её ждут страдания вновь… Она не заслуживает этого…

После слов, которые срывались с языка Алантира дрожащим голосом, он развернулся и быстро вышел, оставляя меня в полном понимании того, насколько всё плохо. Хотелось броситься на пол и рвать на себе волосы, отправиться в замок прямо сейчас и биться до последнего вздоха за свободу любимой. Но я знал, это ничего не изменит.

Они сильнее. Градос теперь и вовсе непобедим.

Выругавшись, схватил вазу со стола. Она с громким звоном рассыпалась на осколки, когда столкнулась со стеной. Сейчас я мог бы и вовсе разгромить всё на своём пути, но это ничего не изменит.