Моя Фиалковая Зависимость (СИ) - Адлер Марина

Бессилие. Бессилие и боль заполнили мою душу, терзая всё тело, каждый дюйм сердца жгла адская боль, которую едва ли можно было сравнить с физической.

Встав с кровати, стал быстро одеваться в костюм, который для меня предусмотрительно оставили, даже тело моё теперь было чистым. Наверняка с меня даже успели вытереть остатки крови и грязь сырых темниц. Я был чист и сыт, и это заставило сердце сжаться в который раз, ведь где-то там, в полной темноте, холоде и одиночестве осталась моя величайшая в жизни любовь. И будь я проклят если не стану бороться за Миллиору, пусть я погибну сражаясь за её освобождение, но не оставлю своего намерения. Просто не могу иначе.

Она моя жизнь. Свет. И агония, пожирающая сердце без остатка.

А значит, я найду способ её вызволить. И если не силой, то хитросплетением шагов. А если и они не помогут, то найду любой другой способ, но не оставлю попыток пока дышу.

Надев темный фейский костюм, состоящий из расшитой золотом туники и брюк, быстро натянул высокие сапоги и отправился на поиски Эриона, того, кто всецело поддержит любую мою идею, чтобы освободить сестру. Слуги в довольно большом особняке, быстро подсказали где искать их господина. Дорогу к кабинету я нашёл не сразу, открывая двери второго этажа дома. В основном комнаты пустовали а мебель была укрыта белыми вуалями ткани, говоря о том, что дом часто пустовал, но одна из них встретила меня знакомым силуэтом. Вэйса стояла ко мне спиной, она словно статуя, даже не шелохнувшись наблюдала за улицами города и разбушевавшейся стихией.

— Вэйса… Она жива, а значит есть надежда. Милли не хотела бы видеть как ты её хоронишь живой. Как страдаешь.

Я подошёл ближе и попытался успокоить мать любимой, но она быстро сбросила мою руку с плеча, даже не обернувшись и не проронив и слова. Было ясно, что для матери Милли стало большим испытанием в жизни, разлучиться со своим ребёнком, но ещё больший удар она проживала сейчас.

Вид осунувшейся и совершенно безрадостной Вэйсы лишь подстегнул мои намерения действовать как можно скорее.

Пройдя по коридорам мрачного особняка ещё немного, услышал голос Эриона, который с возмущением кому-то нечто доказывал. Я не знал с кем говорит феец, но этот кто-то явно его очень сильно разозлил. Только коснувшись ручки двери я услышал, что это была девушка:

— Ты не желаешь меня слышать! На границах скопилось множество монстров, что рвутся через леса к городам. Нападения участились, скоро мы перестанем справляться. Я один из лучших воинов и ты просишь меня принять службу в замке? Отсиживаться в безопасности стен дворца? Скоро начнётся война, Эрион… Снова…

— Я не прошу освобождать её. Просто присмотри за моей сестрой. Прошу тебя, Кэрол. Ей может угрожать смертельная опасность. Монстры подождут, их есть кому убивать, а она нет.

— Король не позволит ей навредить. Она нужна Градосу.

— Ты же знаешь его, как никто другой. И ты знаешь насколько часто Градос выходит из себя. И после этого веришь, что он не навредит моей сестре? Кэрол, ты словно не слышишь меня! Моя сестра в плену этого монстра! Он может ей навредить, я достаточно знаю о его деяниях и просто прошу помочь ей, если это потребуется!

— Я служу королю, каков бы он ни был, Эрион, — строго высказалась девушка, предостерегая бывшего возлюбленного. — И я не могу тебе помочь.

— Тогда уходи. Уходи и забудь сюда дорогу. Кажется, я забыл о твоей преданности королевской семье, которая затмевает совесть и любые другие чувства!

— Эрион…

— Уходи!

В этот момент о дверь нечто ударилось с грохотом. Похоже, не я один пребывал в бешенстве от происходящего и теперь окончательно уверился в том, что на пути к освобождению Миллиоры, найду самую величайшую поддержку в её брате.

Цена

Дверь открыл сам, не желая больше слушать ссору. Эрион уже сидел за столом, уронив голову на руки, а девушка со светлыми волосами и в доспехах, поспешно вышла, подхватив шлем с глянцевой поверхности дорогого письменного стола. В её светло-сиреневых глазах плескалась боль, но она сдерживала эмоции как могла. Похоже, Кэрол зашла к бывшему возлюбленному, чтобы справиться о его состоянии, возможно, встать на путь сближения и примирения, но всё пошло явно не по её плану.

Просьбу же Эриона понимал и поддерживал. Нам бы очень пригодился свой человек в замке. И, желательно, как можно скорее. В груди от этой мысли снова заныло, но напомнил себе, что сокрушаться не время, а эмоции не помогут освободить Милли. Я должен был стать сдержанным и собранным для того, чтобы, здраво мыслить и сделать всё необходимое, высвободить любимую из лап Градоса. Не понимал пока как это сделать и что дальше предпринять, но одно для меня было известно — я не оставлю попыток пока сердце бьётся, а оно, в свою очередь, билось лишь для неё.

Когда дверь в кабинет закрылась, Эрион лишь поднял измученный взор на меня и стало ясно по его виду, что и парень не спал ночами, раздумывая о том как, если не спасти сестру, то, хотя бы, облегчить её участь.

— Как самочувствие? — выдавил он, осмотрев меня немного равнодушным из-за усталости взглядом.

— Буду жить.

— И как ты мог её там оставить? Они и над ней теперь так будут издеваться? — пряча дикую боль за презрительной насмешкой, спросил брат той, которую никогда бы не бросил в беде по своей воле.

— Меня наказали за предательство, Миллиора же необходима вашему королю в ином виде. Надеюсь, она будет благоразумна и быстро заберёт свои брачные клятвы. Она должна выжить. Но я сомневаюсь, что она поступит именно так… Очень сомневаюсь…

— Что…? — растерянно взглянул на меня Эрион остекленевшими фиалковыми глазами, так напоминая этим растерянным видом свою сестру, что пришлось сглотнуть ком, застрявший в горле. Феец понял к чему веду, но не хотел в это верить. Он не мог принять такую правду. Далее его голос и вовсе сел: — Не говори, что Градос положил глаз на мою сестру, Эрбос…

— На её наследие крови… — уточнил я. — Он хочет детей от Милли. Желательно дочь.

— Нет.

Парень встал со своего места за столом и начал нервно расхаживать по просторному кабинету, переминая пальцы и прокручивая фейские кольца на них. Его поведение и вовсе стало тревожить, когда заметил, насколько Эрион устал и как зол. Как сокрушён ещё более скверными новостями. Его рука резко схватила со стола какую-то тяжёлую статуэтку и с силой бросила её в сторону, прозвучал новый грохот. В этот раз пострадала и стена, изысканно отделанная панелями из темного дерева. Он быстро взглянул на дверь и следом направился к выходу. Вид его не обещал ничего хорошего.

— Куда? — Схватил я его за руку.

— К Кэрол. Она останется в постоялом дворе для солдат за городом до утра и я намерен убедить её любыми способами позаботиться о моей сестре. Она не знала о других намерениях Градоса. И она просто обязана нам помочь… Иного выхода попросту нет.

— Возможно, мы ещё успеем её догнать.

— Не на лошадях, Эрбос, не забывай о нашей утрате, — с горечью напомнил Эрион, хоть я и не нуждался в этом, просто позабыл насколько Варги быстрее лошадей.

— Значит поговорим с ней уже на месте. Но стоит скрыть от посторонних глаз то, что мы с ней заодно. Эмоции прибереги для часа мести, сейчас мы должны быть собраны.

Эрион согласно кивнул, одобряя мою затею и мы сразу же направились к выходу. Внизу нас остановил Алантир, заподозрив неладное и через минуту внутренних метаний после рассказа о нашей затее, лишь присоединился к реализации единственного способа наладить связь с Милли в заточении. Возможно, единственного способа её спасти от худшего…

Внутри всё горело, я сдерживал пожар гнева и нетерпения. Представлять, что моя маленькая бабочка в руках Градоса было невыносимо, как и представлять то, что он мог с ней сотворить, теряя терпение. Вены разъедала боль и гнев, а страх за её жизнь подстёгивал скакать быстрее остальных, чтобы скорее уговорить Кэрол.

Но этого не потребовалось. Как только мы выехали за пределы Аластриса, на дороге дальше, заметили светлое пятно, неумолимо быстро двигающееся нам навстречу, вскоре на белом мощном волке можно было рассмотреть и всадницу, которая неслась к нам, а заметив Эриона, больше не отрывала от того взгляда. Мы остановились, а Эрион, сидя на чёрной лошади, двинулся вперёд, навстречу бывшей возлюбленной: