Моя Фиалковая Зависимость (СИ) - Адлер Марина

— Я поговорю с ней.

Мы с Алантиром прекрасно понимали, что Кэрол уже готова была нам помочь. Передумала. Она возвращалась, чтобы дать своё согласие на измену королю. А после того, что девушка узнает, мы были уверены в её помощи.

Эрион и Кэрол быстро встретились поодаль от нас, чтобы ветер унёс их признания друг другу от посторонних ушей. Девушка смотрела на парня так, словно для неё не существовало ничего дороже в этом мире, а Эрион, спешившись, подошёл к её Варгу, потрепав того дружески за ухом и помог застывшей от растерянности фейке спуститься с высокого зверя. Немного смущённо покосившись на нас, Кэрол предложила бывшему возлюбленному отойти ещё немного дальше для личного разговора. Взяв её за руку, феец смело повёл Кэрол в сторону холма, где на кромке возвышенности пылал закат двух ярких солнц, обливая позолотой пушистую, колышущуюся на ветру, сочную зелень высокой травы.

Девушка была сильной, высокой воительницей, а надетые на неё фейские доспехи только добавляли её телу объёмов. Как и полагалось воину, Кэрол выглядела не просто сильной, но и устрашающей. Однако, когда рядом с ней встал Эрион, возвышаясь над светловолосой фейкой темной тенью, та резко обрела миниатюрность рядом с ним, а взгляд её уже больше не казался столь колючим, растворяя лёд в огне чувств. Если бы я стоял ближе, то клянусь, мог бы рассмотреть в её глазах и блеск любви, и собравшиеся слёзы раскаяния. В этот момент я понял, что она действительно любит брата Милли и все эти годы очень скучала по нему.

Эрион начал говорить, наверняка обнажая перед возлюбленной правду о судьбе своей сестры и Кэрол недоверчиво мотнула головой, хотя было видно, что и сама понимала на что способен Градос. После недолгих доводов Эриона, стало ясно, что воительница готова нам помогать. От этого резко распрямилась незримая пружина напряжения в груди, а дыхание стало глубже. Теперь мы сможем иметь хоть какую-то информацию о Милли, связь с ней и того, кто ей поможет в самые сложные моменты в заключении. Возможно, мы и вовсе сможем отыскать способ для её освобождения. Надежда заполнила и отца Миллиоры. Алантир осмотрел силуэты уже обнявшихся Эриона и Кэрол тёплым взглядом, радуясь их воссоединению, затем перевёл глаза на меня и мы молча облегчённо вздохнули, понимая друг друга без лишних слов.

— Если её поймают на измене королю, то непременно казнят, — сказал Алантир.

— А если она нам не поможет, то ваша дочь может умереть.

— Теперь две мои дочери могут умереть… Но мы обязаны попробовать освободить Миллиору.

Я снова посмотрел на два силуэта вдали и то, как бережно Эрион обнимал любимую, покрывая золотое свечение её доспех темнотой своего широкого плаща, что-то говоря девушке и склоняясь всё ближе к её губам. От того с каким обожанием они смотрели друг на друга и мне стало вновь не по себе от нехватки Милли рядом. Мне её дико не хватало, до ломоты в костях и сбоях в привычном ритме сердца. Разлука с любимой давалась тяжелее самых изощрённых пыток. Но я также понимал и то, как рискует Кэрол, помогая нам. Знал и то, что она была вхожа в дом Алантира ещё задолго до того, как стала возлюбленной его сына, как была дорога этой семье, возможно, когда-то напоминая об оставленной в мире людей родной дочери.

Картина, что сейчас горькими, яркими мазками на холсте судьбы вырисовалась перед нами, говорила только об одном — на кону отныне жизни обеих девушек, что были дороги, любимы и станут весьма уязвимы в лапах королевской жестокости, если наша хитрость обнажится перед Градосом Сактином.

И хоть цена была велика, при попытке вызволить Милли, мы не могли поступить иначе. Не имели права смириться. Оставить одну. Даже мысль об этом терзала нутро сильнейшими мучениями.

Взгляд Алантира вновь вернулся к влюблённым, что вновь обрели утраченную связь и теперь лицо фейца потускнело от грусти. Парень полностью загородил собой девушку и наверняка теперь целовал её, пряча за своей спиной от наших взглядов.

Эрион любил Кэрол больше всего на свете, не оставлял чувств к ней несмотря на её поступки и время, но готов был рискнуть ради сестры даже безопасностью любимой. Либо же… Был уверен в способностях фейки о которых, возможно, мог знать только он. Ведь слишком смело и довольно спокойно подбивал ту на измену королю ещё в особняке матери. Он словно знал — его возлюбленная понимает как обойти клятвы данные правителю. Клятвы же гвардейцев в сто крат были обширнее тех, которые королю давал его народ.

Вскоре парень и девушка вернулись к её Варгу. Эрион усадил любимую на белого волка и та, попрощавшись с нами, резко сорвалась в сторону большого постоялого двора, очертания которого виднелись далеко, ниже по дороге.

— И каков план? — нетерпеливо задал первым вопрос я.

— Кэрол сама решит каков план, его нам знать нет надобности. Она очень опытный воин и достойный стратег, Эрбос. Заберём маму и возвращаемся в дом отца. Остаётся теперь лишь ожидать новостей и вести себя так, словно мы смирились с пленом Миллиоры. Кэрол явится к нам сама, когда будет необходимо. И отныне можешь не переживать за жену, если Кэрол будет рядом, Миллиора будет в безопасности. В этом можешь не сомневаться.

Мираж

Путы ловчей сильнее любой магии. Этот редкий дар у фейцев ценится очень высоко, ведь его обладатель мгновенно становится почитаем королевской семьёй. Король Проктус Сактин и вовсе женился на ловчей, чтобы укрепить свою власть и опутать обладательницу редкого таланта лишать магии других фейцев, ещё и брачными клятвами верности.

Однако, даже ловчей не под силу лишить другого фейца особенного дара, который берёт начало не от магии, а исключительно от сокровенной искры жизни, что пылает в каждом живом существе, но не каждому дан вместе с этой самой жизнью.

Можно использовать магию, черпая силу из жизненного резерва, но особенный дар нельзя использовать, черпая магию из окружающего мира фейри.

«Магия и её истоки»

Автор неизвестен.

Мгла кутала сознание мерцаниями дара предвидения, но я не противился этому, погружаясь в сон и видение в нём ещё глубже, ведь только так мог, как наяву, подсмотреть судьбу любимой.

Тёмные коридоры холодного плена Миллиоры охлынули мукой воспоминаний о том, каковы на вкус поцелуи плети, что изувечила моё тело вновь, но их я быстро отогнал, как нечто обыденное, что недостойно внимания. «Физическая боль… — усмехнулся сам про себя. — Ею меня не удивишь…» Градос знал об этом, потому и продолжил истязать иными способами давно очерствевшую душу…

Она.

Только её всегда искали мои глаза даже в непроглядной тьме, а ноги несли к камере, дорогу к которой мне не забыть никогда.

Яркий маяк зажжённого факела сверкал впереди и я сразу выдохнул с облегчением: Милли иногда боялась темноты и я всегда засыпал, кутая любимую в объятиях, зная её особенность. Иногда зажигал свечу и подолгу читал вслух, пока не замечал, что любимая крепко спит.

Это же место являлось прародителем тьмы и самых ужасающих страхов моей любимой. Без источников света, оно могло и без лишних пыток истязать ум Миллиоры до помутнения сознания.

«Надеюсь, он не дошёл до пыток…» — следом пронеслась мысль от которой руки до боли сжались в кулаки, хоть и понимал, что увижу, скорее всего, будущее, а не настоящее или прошлое.

Как всегда. Один из вариантов грядущего… И в этом варианте, моя прекрасная бабочка всё ещё в плену, а дар ясновидения привёл к любимой потому, что все мои мысли были только о ней каждую минуту существования. Даже во сне…

« Что же ты со мной делаешь, Миллиора? Ни один вдох не делается моим телом без мысли о тебе с тех пор, как повстречал впервые. И с каждым разом эта мания лишь становится крепче, смыкаясь острыми зубами безжалостной любви на сердце».

Достигнув ореола света, разглядел стражников в камере любимой и как один из них вылил ведро наверняка ледяной воды на Миллиору. Вся картина вокруг мгновенно поплыла от моей необузданной злобы.