Неудержимый. Книга XL (СИ) - Боярский Андрей

Для знатных и военных устроили отдельную, тщательно огороженную зону — каменные скамьи с высокими спинками тянулись полукругом, создавая подобие амфитеатра. Места располагались уступами, чтобы каждый видел сцену, где стояла высокая трибуна, украшенная флагами Российской и Китайской империй. Над ней развевались гербы, переливаясь на солнце золотом и алым шёлком.

— Господин губернатор, вам сюда… — вежливо напомнила помощница, указывая на первый ряд.

Я проследил за её рукой и невольно замер. На первом ряду я увидел Настю, рядом с которой сидела Сюэ Хэ. Девушки спокойно беседовали, почти по-дружески, хотя обе явно понимали, что быть рядом — это уже своего рода вызов.

Настя, как всегда, выглядела безупречно: лёгкое платье кремового оттенка, строгая причёска, собранная в гладкий серебристый пучок, и внимательный взгляд, который контролировал всё, что происходило на сцене.

Сюэ Хэ, напротив, сияла утончённой восточной грацией: тонкий шёлк розового цвета, узоры драконов, вышитые золотом, и лёгкая беззаботная улыбка. Вместе они выглядели как символ того самого мира, ради которого сегодня собралась вся эта толпа.

— Да неужели… — пробормотал я, чувствуя, как по губам скользит невольная улыбка. Их спокойствие казалось почти показным, и я уже предвкушал, как позже это обернётся любопытным разговором.

Во втором ряду, чуть сбоку, сидели жрица и её сёстры. Их чёрные перепончатые крылья были аккуратно сложены, но даже в таком виде они занимали половину прохода. Девушки старались держаться тихо, не мешая никому, хотя многие только на них и глазели — слишком уж непривычное зрелище среди офицеров и чиновников.

Чуть дальше я заметил Арктидия и вождей кромов. Их усадили подальше к самому краю, за исключением Белмора, который удостоился места в первом ряду. Что-то мне подсказывало, что он даже медаль из рук императора может получить за самоотверженности и вклад в общее дело. А вот трезубец ему пронести с собой всё же не дали и правильно сделали, безопасность превыше всего.

Вожди кромов переговаривались тихо, то и дело бросая взгляды на трибуну. За их спинами стояли Лана и Анж вместе с отрядом гигантов. Четырёхрукие бугаи, облачённые в стальную броню, выглядели весьма сурово, даже несмотря на то, что не имели глаз. Все они вели себя сдержанно и постоянно вертели головами, готовые вмешаться при малейшем подозрении на угрозу.

Проходя мимо, я случайно зацепил «радаром» знакомый энергетический силуэт. Вернее, меня привлёк крайне редкий дар «лечения». Это была Сайна, я сразу же узнал монгольскую принцессу. Я не сразу поверил своим ощущениям, но, оглянувшись, действительно увидел её в одном из дальних рядов. Девушка сидела спокойно, чуть склонив голову, как будто пришла просто посмотреть.

Её дар «лечения», сильно выделялся на фоне остальных, ведь я так и не встретил никого, кто бы обладал похожим. Не считая Соловьёва, который тщательно скрывал свои дары под глушилкой. Впрочем, все высшие офицерские чины по умолчанию получали защиту. Даже я… Я потёр пуговицу с глушилкой на воротнике. У меня и до этого были такие, но теперь всё официально.

День сюрпризов на этом не закончился. Я заметил Анну, в окружении своих родственников, которая мило беседовала с Николь. А рядом с ними, в окружении офицеров сидел генерал-губернатор Красноярска. Вот уж кого не думал здесь увидеть. Владимир Александрович заметил мой взгляд и коротко кивнул в знак приветствия, после чего продолжил разговор с сидящим рядом генералом.

Я хмыкнул. А ведь и правда, он никогда не пропускал войны, творящиеся в «Восточном», правда прибывал на них с явным опозданием. А может, это такая стратегия? Я задумался, ведь каждый раз прибывать к развязке надо уметь.

— Дамы, — я улыбнулся своей фирменной улыбкой, когда добрался до своего места.

— Что-то ты долго, — Настя прищурилась, — С Анной уже виделся?

— Виделся, — кивнул я.

— Тогда понятно, — она улыбнулась, шепча, что-то на ушко Сюэ.

Я решил девушек не отвлекать и скромно присел на приготовленное для меня место. По-хорошему я бы и вовсе предпочёл нацепить на себя дар «невидимости» или же хотя бы «маскировки», чтобы поменьше привлекать внимания. У меня сложилось такое впечатление, что абсолютно все, кто находился позади, смотрели сейчас прямо на меня. Даже затылок зачесался, и уши начали наливаться краской.

Я занял место, и почти сразу раздался сигнал трубы. Толпа, словно единое существо, затихла, наблюдая, как на трибуну поднялся император.

Романов выглядел безупречно. Парадный китель сидел идеально, подчёркивая широкие плечи и прямую осанку человека, привыкшего стоять под прицелом сотен взглядов. Ткань плотная, тёмно-синего цвета, с лёгким сатиновым блеском, переливалась при каждом движении. На солнце китель будто оживал, меняя оттенок от стального до почти чёрного.

Через грудь шла широкая лента ордена, глубокого малинового цвета, с золотым кантом, — символ верховной власти, видимый издалека. На груди сверкали ряды наград: кресты, медали, звёзды — каждая со своей историей, каждая заслуженная не парадами, а решениями, от которых зависели судьбы миллионов людей и даже стран. Центральное место занимала Звезда Империи — массивная, с сияющими лучами, отливавшая белым и голубым.

Когда он поднялся на трибуну, толпа будто сама собой выпрямилась. Люди не просто смотрели на императора, они чувствовали его силу. В нём не было театральности, лишь уверенность человека, который несёт на себе тяжесть всей Империи и делает это с таким достоинством, что ему веришь без слов. Смогу ли я так когда-нибудь? Не знаю, но в глубине души я ему завидовал белой завистью.

За ним, чуть позади, следовала китайская делегация. Новому императору Хань Юи было не больше тридцати, и в нём подобной уверенности уже не чувствовалось. Высокий, с тонкими чертами лица, одетый в бело-золотое облачение с драконьими узорами, он и правда напоминал нового императора. Возможно, его молодость решили преподнести, как ключ к чему-то новому, к перерождению Китайской Империи.

Позади него двигались советники и телохранители, одетые в одинаковые тёмные одеяния. Их лица оставались непроницаемыми, но глаза скользили по трибунам, стараясь считывать возможные угрозы.

Романов подошёл к стойке, на которой был установлен артефакт усиления голоса и, поправив его под себя, уставился на толпу.

— Граждане Империи! — Голос императора раздался над всей площадью. — Сегодня мы стоим на границе новой эпохи… Границе, которая должна объединить две империи перед вызовами, которые бросил нам остальной мир!

Толпа взорвалась аплодисментами. Я чувствовал, как вибрирует воздух, как тысячи сердец бьются в одном ритме. Все вокруг устремили свои взгляды и надежды на одного человека в самом центре…

Император говорил спокойно, сдержанно, но в каждом слове чувствовалось, что он не просто читал подготовленный текст. Он проживал каждую фразу, словно вспоминал погибших и смотрел в глаза тем, кто выжил.

Слева стоял Хань Юй, сложив руки перед собой, чуть кивнув на словах о мире. Его лицо оставалось безмятежным, но в глазах мелькала холодная настороженность, словно он уже понимал, что этот мир будет удерживаться реками крови.

И в этот момент я поймал себя на мысли, что, несмотря на весь блеск, на торжественные слова и тысячи свидетелей, всё это подготовка к чему-то большему.

— Узурпатор Лю Бан, долгие десятилетия удерживал власть в Поднебесной, уничтожая каждого, кто осмеливался выйти против него! Жадность и безумная жажда крови заставила его выступить против нас в самые тяжёлые для империи времена. Негодяй решил воспользоваться моментом и проиграл!

Толпа загудела, костеря Лю Бана, на чём свет стоял. Никто не стеснялся в выражениях, и никто не осуждал друг друга за это, и я их прекрасно понимал. Жители «Восточного», офицеры и солдаты вдоволь нахлебались бед, за последнее время. И если углубиться в каждый недавний конфликт, то можно было увидеть уши китайских стратегов и аналитиков, которые тихой сапой пытались в каждом из них оттяпать часть земель, принадлежащих Российской империи.