Наперегонки с ветром. Буря (СИ) - Виннер Лера

Зрение ещё плыло, и я не готова была поручиться, что вообще поняла его реакцию, но секунду спустя он прошёл вперёд, взял меня за плечи и вздернул на ноги.

Чувствительность вернулась мгновенно.

Кожу пронзило тысячами иголок, и для надежности я вцепилась в его плечо – может, слишком сильно, но так я хотя бы ощутила собственные ноги.

– Сломанные шеи уже вчерашний день? Сегодня ты придумала что-то поинтереснее?

Правильные слова, сказанные правильным тоном привели в чувства быстрее, чем я могла мечтать.

Продолжая держаться за Кайла, я наконец оглядела себя.

Низ живота, бедра, рукава, – все было в крови. Она уже засохла, и тонкая ткань стала жесткой.

Так и не ответив, я отошла к ширме, отделявшей комнату от ванной, стянула рубашку, едва не запутавшись в ней,и только потом потянулась за полотенцем.

– Не здесь, – Кайл осадил так резко и тихо, что я едва его не выронила. – Там полно воды.

Он не смотрел на меня, уставившись странным взглядом на постель, а потом наклонился и поднял окровавленную рубашку.

Кровавые разводы сохли и на коже, а дрожь отступала постепенно, и в целом мне было всё равно, где именно их смывать.

Но я всё равно засмотрелась.

Это был он и как будто не он одновременно, и спорить с ним таким не имело смысла.

Только молча взять из сундука чистую рубашку, захватить халат и убраться, как было велено.

В спальне, задуманной как супружеская, ванная была соответствующей – просторная, удобная, даже с небольшим окном.

На стене висело зеркало, и прежде чем согреть воду, я встала перед ним.

Как выяснилось, кровь шла отовсюду, откуда только могла, даже из ушей.

Проведя ладонью над водой и согрев её, я просто в неё села, и только потом начала умываться.

Вода быстро окрасилась.

У меня ничего не болело, даже дрожь отступила, оставив вместо себя усталость и злость.

Я использовала символы, обязывающие любую сущность отозваться, и оно отозвалось. Решило поставить меня на место и показать, кто в этом доме настоящая хозяйка.

Одевшись, и ещё раз проведя ладонью над ванной, чтобы набранная в неё вода просто высохла, я вернулась к себе.

Кайла в комнате уже не было, зато моя постель была чистой. Следов крови не осталось ни на перине, ни на полу, как не было и испорченной простыми и рубашки.

Пол был тёплым, по нему оказалось приятно пройтись босиком.

Спустившись в гостиную, я увидела ровно то, что ожидала: вещи догорали в камине, а Кайл сидел в кресле спиной к нему и задумался так глубоко, что, кажется, вообще не заметил моего приближения.

Остановившись в дверях, я не стала спешить сообщать о себе.

Всё это, – кресло, камин, пожирающий рубашку огонь, – уже однажды было.

Совсем иначе.

Неожиданно для меня самой горло пережало от нежности.

Он очень устал. Эта усталость читалась в позе, в том, как он немного наклонил голову, в сведенных плечах. Лицо оставалось наполовину скрыто в тени, и мне стоило бы последовать этому примеру – сесть на диван, воспользоваться возможностью и спрятать свое в полутьме.

Он и без того увидел и узнал достаточно.

Те сны, – воспоминания, от которых я сама предпочла бы избавиться, – что потревожили меня, видел и он.

Другого объяснения тому, что мне померещился его взгляд, не было.

Видел и, что много хуже, прочувствовал, прожил вместе со мной. Самые отвратительные моменты слабости.

Мы даже проснулись одновременно, и он не услышал, как я звала его, просто вошёл, чтобы… разбудить?

Я не хотела спрашивать.

Просто подошла и села на ковёр рядом, положила локоть на его колено.

– Сколько ты спал?

– Достаточно, – Кайл отозвался тихо, всё ещё не глядя на меня, но в его голосе больше не было ни злости, ни напряжения.

Только всё та же тяжёлая ночная усталость, от которой песни под веками.

Все разговоры правильнее было отложить на утро, и я провела ладонью по его ноге чуть выше.

– Сам справишься или помочь?

Сил ни на что большее у нас обоих не было, но мне было приятно прикасаться к нему, а он наконец повернулся и посмотрел мне в лицо.

Глаза у него оказались чёрными. Это был остаточный эффект часов, проведённых на кладбище, и в такой момент даже шутить с ним не следовало.

– Иди ложись. Я посмотрю за камином.

Он не ответил, но и не встал. Вместо этого перехватил мою руку на своей ноге, – к счастью, левую, – и, не отпуская, пересел на пол, чтобы мне не приходилось смотреть на него снизу вверх.

– Как давно?

Это была не жалость, а прямой вопрос.

Даже в таком состоянии он предпочитал дело отдыху, и с этим тоже можно было только согласиться.

– В первый раз накануне встречи с Альфредом.

Раз уж случай представился, я рассказала ему и о словах Габриэля, и о старшей леди Мерц, и о вылившееся из дома чёрном дыме, который видела только я.

О паре капель крови на подушке.

Кайл слушал, не перебивая, и постепенно всё это перестало казаться таким глупым.

В конце концов, моей задачей было наблюдать за людьми и вытаскивать из них информацию. Он не был обязан не только и решать мои проблемы, но и рассказывать мне что-либо в ответ.

Когда я закончила, взгляд Кайла прояснился.

Только теперь я заметила, что его рука лежит у меня на коленях, как будто забытая, а моя ладонь – на его запястье. Случайное прикосновение, которого я точно не заметила.

Не разрывая его, Кайл немного сменил положение, прислонился к креслу спиной.

– Пока мне только намекали. Достаточно прозрачно, но к угрозам ещё не перешли.

– Но ты ведь расскажешь мне, чем они соберутся тебя напугать? – я хмыкнула, вообразив себе эту сцену во всём её великолепии, и тоже пересела.

Теперь я прислонилась к его плечу спиной, а он предложил руку мне на живот, – тоже не думая дальше, просто по привычке.

– Всенепременно. Как только господин Миголь определится.

Улыбчивого и угодливого Миголя в роли шантажиста я представляла себе очень хорошо.

– Надеюсь, его сердце не разорвется от усердия.

– Уверен, теперь ему точно ничего не грозит.

Мы улыбнулись одновременно, и, подумав, я устроилась удобнее, так, чтобы затылок почти лежал на его предплечье.

– Ты увидел что-то, о чем не хочешь говорить?

Остаться в одиночестве с окровавленными вещами он захотел точно не для того, чтобы без спешки навести порядок. И все же, расспросив меня, молчал.

Кайл сделал какое-то неопределенное движение. Кажется, посмотрел в потолок.

– Пока не уверен.

Почему-то это задевало больше, чем если бы он сказал, что это не мое дело. Последнее было бы хотя бы честно, а “Пока не уверен” подозрительно походило на “Узнаешь, когда и если понадобится”.

Я отстранилась, чтобы все-таки заглянуть ему в лицо.

– Я не настолько дура. Даже если моя роль здесь подозрительно близка к роли походной шлюхи, это не повод для какого-то дерьма сосать из меня кровь. Это точно делает не дом…

– Дом дважды не дал этому дерьму тебя убить, – Кайл перехватил меня за подбородок так резко, что раздражение мгновенно улетучилось. – Что касается того, что сосет из тебя кровь, я не знаю. Даже Готтингс не знает, и в этом проблема. Он не просто связан с городом, грубо говоря, он и есть Фьельден. И он уверяет, что оно просто есть здесь. Нигде, но как будто везде.

Его глаза не темнели, но на дне зрачков мелькнул по-настоящему жуткий огонек.

Злость никуда не делать, просто направлена она была не на меня.

– Никто не отправлял тебя сюда в качестве походной шлюхи. Я думаю, было иначе. И если мои догадки подтвердятся, по возвращении мы с Мастером Йонасом очень серьезно побеседуем.

Я подалась вперед и коснулась губами его губ прежде, чем он успел продолжить.

Не поцелуй, просто мимолетное выражение признательности.

– Ты ведь знаешь, что он бы не подставил тебя без веских на то причин.

– Ты его еще и защищаешь.

Ладонь Кайла скользнула мне под волосы, легла на затылок.