Хозяин Заброшенных земель (СИ) - Лифановский Дмитрий

— Обижаешь, ярл! Нам этого дело хватает, да робяты? — робяты радостно заржали, — А то, что тогда сказал про ученицу твою, так перед боем позлить тебя хотел.

Оно, возможно, и так. Даже, скорее всего, но предупредить я был должен. Этих ухарей держать надо жестко — в ежовых рукавицах, иначе натворят дел по старой памяти.

— Я вас предупредил, — на том беседу и закончили, люди взрослые, сами понимают, что шутить я не намерен. А не понимают, так их проблемы.

Второй раз схлестнулись с эллинами спустя неделю. До этого было несколько стычек разведчиков да небольшие столкновения моих вояк с карательными отрядами, сформированными из гвардейцев. Но то так — по мелочи. Прощупывание сил. Леонид тем временем готовился. Нашел проводников из местных и решил ударить по нам сразу в нескольких местах. Ренегаты со своими воинами должны были устроить рейды по лагерям беженцев, а «Орлы» с наиболее боеспособными наемниками, совершив обход по болотам выйти к моему штабу.

Только вот предатели есть не только среди новгородцев. Тихий со своими парнями нашел подходы к гвардейцам, недовольным своими главами, запятнавшими честь рода изменой, да подлеченные парни князя Лобанова дали парочку наводок на командиров «серых гусей», почуявших приближение полярного лиса. Так что планы эллинов не стали для нас сюрпризом.

Гражданские в очередной раз привычно снялись с только-только нажитых мест и ушли к границе аномалии, где были подготовлены временные лагеря. Я же, получив известие, что «Орлы» покинули Вятку и уже на подходе к нашим лесам, оставил в поселке небольшой отряд добровольцев, которые должны будут изображать ничего не подозревающих о приближении врага растяп-партизан, а сам устроил очередную засаду на карателей.

В этот раз имперцы шли осторожно. Тщательно осматривая тайгу на предмет ловушек и спрятанных артефактов. Что не добавляло воинам настроения и боевого пыла. Они хотели схватки лицом к лицу. А приходилось опять красться, каждое мгновение ожидая внезапного удара. Немного успокоились, только, когда увидели пред собой беззащитный поселок. Именно в этот момент мы и нанесли удар всеми силами.

Это был самый тяжелый бой, который мне пришлось пережить в этом мире. Потери оказались огромными, как с их, так и с нашей стороны. Но «Орлы Зевса» практически перестали существовать. Леонид умер от ран у меня на глазах. А остатки спецов сдались в плен. К ним у меня вопросов не было. Настоящие воины, не запятнавшие честь мундира казнями мирняка, а вот наемников, как до этого Лакапиных, ждала незавидная участь. Часть расселась на колах вдоль дороги на Вятку, часть расправила орлиные крылья. И они заслужили свою участь.

С разрозненными отрядами родовых гвардейцев, рассчитывающих на легкую прогулку по лагерям беженцев, справиться не составило большого труда. Больше приходилось гоняться за ними по лесам. Да, были потери и с нашей стороны, и довольно чувствительные, в основном от магов. Но их мы старались выбить в первую очередь. Для этого у меня в каждом десятке имелся снайпер из охотников вооруженный самострелом с артефактными болтами моего изготовления, способными пробить практически любую защиту.

После трех недель интенсивных боев в Пограничье воцарилось хрупкое спокойствие, а в воздухе ощутимо запахло весной. Еще неделя-другая и начнется таяние снегов. А мои посланцы к Великому Хану так до сих пор не вернулись.

И это тревожило. Что, если что-то пошло не так? Если степняки решили, что им выгоднее договориться с эллинами, вместо того, чтобы влезать в мутные разборки непонятно за кого? Ведь вся эта история с моим родством с Тэнгри, на котором и строится союз с кочевниками — стечение обстоятельств, сдобренное бредом обкурившегося степных трав шамана.

Нет, я слишком хорошо изучил Ардака и Шулуна. Они не подведут. И даже если в степи что-то пойдет не так, парни вернутся.

Я встал и медленно прошелся по комнате, чтобы размять ноги. Скоро весенняя оттепель, и тогда ждать нукеров придётся до тех пор, пока реки не вернутся в свои берега, а дороги не просохнут. А это еще несколько недель, тревожного ожидания.

Я снова сел к печке, подкинув несколько полешек, тут же знавшихся огнем.

Едва подсохнет весенняя грязь, эллины снова начнут действовать. Эта пауза им на руку. Они владеют железкой и распутица для них не помеха. А вот я лишусь коммуникаций. Вопрос со связью пока решить не удалось. Слишком сильно мешает аномалия. И как бороться с помехами ни я, ни профессор Юнг придумать не смогли. Для этого нужно время на исследования и эксперименты, а я занимаюсь какой-то ерундой!

Надо заканчивать с этой дурацкой войной! Но и действовать без информации тоже нельзя. Это как идти по тонкому льду — один неверный шаг, и всё рухнет. Ингвар, конечно, мой союзник, но у нас определенные договоренности и пока я только получаю авансы, ничего не отдавая взамен.

Я услышал скрип открывшейся двери, и спину обдало сквозняком. Обернувшись, увидел Рогнеду. Она стащила с плеч овчинный полушубок, повесив его на вбитый в стену гвоздь, и сменила валенки на домашние чуни. Сейчас Бежецкая совсем не походила на княжну. Обычная крестьянская девка с впалыми измученными глазами, бледным лицом и тонкими высохшими руками в цыпках.

Поймав мой взгляд, она мимолетно улыбнулась. После того разговора что-то в ней изменилось. Исчезли надломленность и безнадежное отчаяние, сменившись нездоровой, какой-то собачьей привязанностью ко мне. Рогнеда ходила за мной хвостом, ни на секунду не выпуская из поля зрения, словно боялась потеряться. А на следующую ночь после разговора сама пришла ко мне в комнату. Сама разделась. Сама легла рядом. Напряженная, как струна. С застывшим в глазах страхом. И я не сумел, не смог ее оттолкнуть.

­– Не спится? — Рогнеда прижалась к моей спине, обняв меня за плечи. От нее пахло травами, кровью и гноящимися ранами. Боец с Валькирии сейчас никакой, поэтому она нашла себе работу в лазарете, помогая Радомире. Хотя, как по мне, ей самой место на больничной койке. Слишком уж она истощена морально и физически.

— Не спится, — ответил я, накрыв ее руки ладонью, — Жду Ардака и Шулуна. Они уже должны были вернуться.

— Степняки никогда не были хорошими союзниками, — задумчиво произнесла она.

— А вы?

— Бежецкие…

— Я о Новгороде, — повернувшись, к девушке я обнял ее и усадил к себе на колени. Рогнеда тут же притихла, прижавшись к моей груди и заглядывая в глаза взглядом побитого пса. Сука — Лакапин! Сломал девчонку! Ничего — оживет! Время лечит. Мне ли не знать. Хотя как раз меня не особо-то и вылечило, — Кочевники ведь были частью Росской Империи. Они, как другие восточные имперские рода грудью встретили первые выплески аномалии. И что получили в благодарность?

— Но…

Я аккуратно прикрыл губы княжны пальцем:

— Не спорь. Со стороны видней. А ведь были еще Буйносовы, Вороновы, Строгановы, Хабаровы. Сильные княжеские рода, потерявшие былую мощь, отражая рвущуюся на запад волну мутантов. Это не степняки. Такие же аристократы. И где они сейчас? Их разорвали, разграбили те, кого они защищали.

— Это было так давно.

— Не так уж и давно по историческим меркам. Потомки этих родов еще не забыли о былом величии предков. И хорошо помнят былые обиды.

— Ты как будто обвиняешь нас, — насупилась и без того грустная девушка.

— Зачем? — я чмокнул ее в маленький симпатичный носик, — Мне все равно. Просто то, что затеял Ингвар, будет неимоверно трудно выполнить. Нужна общая идея и готовность пролить море крови. А я пока ни того ни другого не вижу.

— Не зря тебя прозвали Кровавым, — она невесело, криво усмехнулась, но не предприняла ни малейшей попытки освободиться из моих объятий. Наоборот, прижалась еще крепче.

— Все кого я убил заслужили своей участи. Или мне надо было пощадить Лакапиных?

— Нееет, — с кровожадной улыбкой и безумным огоньком в глазах протянула Рогнеда, — Жалко, только, я этого не видела.

— Не жалей. Тебе достаточно знать, что они получили, что заслужили. Ты скоро вернешься в княжество. Зачем Валькирии репутация плача?