Наследник. Тайны рода. Том 2 (СИ) - Купцов Мэт

Он смотрит долго.

— Не здесь. Есть комната в подвале. Старый архив. Там нет камер. Спустимся — покажу.

Спускаемся по узкой лестнице. Свет меркнет, ступени скрипят.

Он достаёт ключ. Открывает тяжёлую дверь.

Запах — как в подвале старого музея — пыль, сырость, плесень на бумаге.

Он достаёт старую папку.

— Вот. Фотографии, выписки. Имена, даты. Счета.

Я щёлкаю портативным фотоаппаратом — на случай, если не выйду отсюда или кто-то попробует у меня отобрать ценные улики.

Неожиданно наверху послышались тяжелые шаги. Трое или четверо.

Линнемяэ замирает.

— Мы не одни.

Я гашу свет. Он ведёт меня через чёрный ход, по коридору — в узкую дверь, за шкафами.

Мы выскакиваем на улицу. Рядом переулок. Он резко поворачивает.

— Уезжайте. Вас отслеживают. Я — уже давно под наблюдением. То, что я дал, — это всё, что могу.

— А вы?

Улыбается устало.

— Я жил в архивах. Там и останусь. А вы — живите. Пока дают.

Он исчезает за углом. Я стою, держу папку под курткой.

Снег тает на рукавах.

Машины медленно едут мимо.

Кажется, я вижу то же такси, что меня преследовало при отъезде. Только теперь с другими номерами. Но с тем же водителем.

Значит, они везде.

Значит, у меня мало времени.

Но я теперь я знаю, кого искать. И где…

Глава 32

Возвращаюсь на «Авроре» — на ночном поезде. Лежу на верхней полке в купе, сон рванный, надеюсь, что во сне придут видения. Они приходят, мелькают как в калейдоскопе, ни никак не складываются в один четкий рисунок. Не хватает пазлов.

Под утро проводница приносит чёрный чай в гранёном стакане.

Я не делаю никаких лишних движений. Никаких звонков. Папку разделил — половину вшил в подкладку, остальное отправил себе на «до востребования» в другом городе. Мало ли.

На Киевском вокзале — всё как обычно. Газетчики, городовые с форменным лицом, запах пирожков.

Но за мной идут. Чувствую. Двое. Молодые. В одинаковых серых пальто и высоких ботинках. Их лица мелькают в толпе. Стоит мне оглянуться, как они просто встают, как вкопанные или отворачиваются, будто видят что-то более интересное, чем объект их слежки.

Делаю трюк — и выныриваю не на ту улицу, что надо. Сразу сажусь в первое попавшееся такси. Через пять минут я — в районе Таганки.

Адрес у меня с собой. Старый блокнот. Фамилия — Березин. Бывший работник Палаты Юстиции. Говорили — попал под раздачу. Слишком много копал. А теперь — вроде бы живет тихо в коммуналке.

Оглядываюсь по сторонам. А вот и он.

Дом — кирпичный, четыре этажа, подъезд пахнет керосином и пылью. Дверь на третьем этаже — облупленная.

Я стучу.

Открывает — мужчина лет шестидесяти. Волос мало. Глаза — как у больного и уставшего, но не глупого.

— Кто вы?

— Друг одного человека. Он сказал, что вы в курсе о графе Алексее Гаврилове.

Березин долго смотрит, решая, стоит ли продолжать со мной беседу.

Терпеливо жду.

— Проходи.

Кухня как кухня — алюминиевая кастрюля, чайник, радио шипит.

— Барон Демид Архипов, — представляюсь я. — Меня интересует кредиторы графа Гаврилова. Они похитили его дочь Марию Гаврилову. Я ее друг.

Березин задумчиво сделал глоток горячего чая, обмакнув в него сахарок.

— Я знал графа Алексея Гаврилова по молодости.

— А потом?

— А потом пришли «они». Сказали — убрать. Он опасен. Он знал слишком много про «Черные кресты».

— Но они его не тронули. Зато тронули дочь.

Выкладываю на стол один из листов из архива Линнемяэ.

Он не берёт в руки. Только смотрит. Потом медленно говорит.

— Значит, ты хочешь доиграть партию, в которой он сгорел?

— Я хочу знать, где они прячут Марию.

Березин молчит.

— Кто эти люди, что похитили ее? — упрямо спрашиваю я.

Он впервые смотрит прямо мне в глаза.

— Хочешь имя?

— Да.

— А тебе не страшно? Никто от них еще не ушел живым.

— Мне не страшно. Я хочу найтии забрать Марию. И этих нелюдей наказать. А тебе, я смотрю, страшно?

— Мне страшно, — говорит он. — я не дворянской крови, у меня низкий уровень магии, мне с ними не справиться. Но если мы сдохнем поодиночке, то они и дальше будут считать, что им всё можно. А у них — всё долги и долги, как у ростовщиков. Только вместо денег — чужие жизни.

— Мы это еще посмотрим. Они забрали не ту девушку.

Березин устраивается поудобнее на стуле.

— Алексей был слишком гордый, — говорит он, снова наливает чай. — Он не хотел платить старые долги, считал, что дело сделано, а прошлое — в прошлом.

— Черт возьми! Да кому он должен был в конце концов?

— Аркадию Морозову.

— Не может такого быть! Он был состоятельнее Морозова.

— Да, но он не хотел платить. А граф Морозов перекупил долг Гаврилова, чтобы в один прекрасный день использовать этот козырь против рода Гаврилова. Он вообще считал, что раз у Гаврилова нет прямых наследников, то все достанется бастардам — детям самого Морозова от вдовы Гаврилова. Вот и пытается устранить законную наследницу любым путем.

— Понятно. Не получилось засадить Марию в тюрьму по ложному обвинению, тогда прибегли к крайнему припасенному варианту.

— Именно так. Вроде благородных кровей граф Морозов, но нутром всегда оставался тем, кем был.

Я не показываю, что меня трясёт от злости. Просто киваю.

— Я слышал, что Марию Гаврилову «сберегли».

— Где она?

— Ее сдали на «хранение».

— Она не вещь.

— Она — залог. Он забрал — значит, ты должен заплатить.

— 10 миллионов рублей?

Березин улыбается.

— Не деньгами.

— Что я должен сделать?

— Поехать на тайную виллу. Я скажу, где это…

Ухожу от Березина с пониманием, что дело не в долге — его выкупил Морозов для своих манипуляций с наследством.

Но это не отменяет древнего заговора и старой вражды двух родов.

Спустя день я прибываю на тайную виллу, только называется она так, а на самом деле…

Снова тюрьма. Только теперь тайная.

У входа в тюрьму меня ждёт Сильвия Шпац, старшая архивариуска Центральной Канцелярии Закрытых Дел. Ей под сорок, одета в строгий синий костюм, а под ним — кинжал с гравировкой. Глаза цвета тумана, в голосе металл.

— Демид, ты не должен быть здесь, — говорит она сразу. — Они тебя списали.

— Кто «они»?

— Те, кто охраняют теперь Марию Гаврилову. И те, кто хочет, чтобы ты начал искать не её, а то, что она унесла. То, что ей отдал отец.

Я прищуриваюсь.

— Что?

Сильвия кидает мне свёрток. Я разворачиваю. Внутри — кусок ткани. На нём — три печати. Первая — герб семьи Гавриловых. Вторая — королевская змея с мечом. А третья…

Зир заворачивается на моей шее, как петля, и хрипит.

— Третья — это знак Тихой Библиотеки. Они не пишут. Они вытравливают. Если она туда сунулась — значит, всё совсем плохо, Демид…

— Что она могла унести?

— Карту, — говорит Сильвия. — Карту Старой линии. Того, что под городом. Где спрятано… нечто, за что уже веками ведётся война.

И тут — выстрел. Где-то рядом. Потом второй. Громкий, резкий. Сильвия бросается к стене, достаёт кинжал. Я тоже выхватываю меч, глаза рыщут.

— Кто-то нас ведёт, — шепчет она.

В этот момент из переулка выходит человек в чёрном балахоне. С лицом, закрытым маской монаха. На груди — шестерёнка. Знак принадлежности к какой-то организации.

— Кто ты? — кричу я.

Он снимает капюшон. Лицо всё в ритуальных шрамах. Он не говорит. Но показывает жестом — следуй.

И разворачивается.

Киваю Сильвии. Мы идём за ним.

Он идет по внешнему периметру. Мы под стенами Старой Тюрьмы. Той самой, закрытой 200 лет назад после восстания Призрачных Узников. Проводник указывает на одну из плит в стене. Касается её — и она исчезает, открывая проход вниз.

— Она здесь? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Ты видел её?

Он делает круг рукой, словно говоря: «Вижу всех».