Девушки судьбы и ярости - Нган Наташа

Майна как-то говорила мне, что никто не готовит тебя к тому, чтобы отбирать жизнь у других. Она говорила об убийстве, но необязательно забирать чью-то жизнь, вонзая в него клинок собственной рукой. Интересно, получится ли когда-нибудь вернуть эти жизни обратно, или ты продолжаешь существовать без них, будто в доме с трещинами, где ветер свистит по ночам и впускает холод, так что кости вечно промерзают, а на сердце уже никогда не бывает так тепло, как когда-то?

Через 40 минут Кироку выводит нас через арку в самую южную часть Женского Двора.

– Здесь будет спокойнее, – говорит она. – Мы сможем идти побыстрее.

– Госпожа Ацзами велела нам в присутствии командира Разиба идти к Кензо, – говорю я. – Ты уверена, что им неизвестно...

– Сомневаюсь. Наши шпионы распространяют слухи о том, что он скрывается где-то в горах Хребта Демона. Им и в голову не придёт искать вас здесь – по крайней мере, пока. Но рано или поздно весь дворец обыщут.

Мы мчимся по полуночной территории, придерживаясь дорожек между приподнятыми платформами с их крытыми переходами и примыкающими друг к другу домами. При виде ворот Ночных Домов девушка-ящерица поднимает руку.

Шаман выглядывает из-под ветвей ближайшего дерева аденантеры – настоящий шаман, в отличие от нас, с татуировками, покрывающими тёмную кожу.

– Руза! – восклицаю я. Этот юноша помог мне в Храмовом Дворе.

– Маленькая птичка улетает, – декламирует он, игнорируя моё приветствие.

– На крыльях златоглазой девушки, – заканчивает Кироку.

Руза кивает и обводят нас своими светлыми глазами. Он выглядит ещё более уставшим, чем когда я видела его в последний раз, и хотя ошейника на горле у него больше нет, кожа там покрыта кровоподтёками. Тем не менее, первое, что он спрашивает:

– Какие-нибудь раны нужно осмотреть?

Я тянусь за Блю:

– У меня подруга упала на ногу...

– Моя нога в полном порядке, – та отталкивает меня. – Почему бы тебе не попросить его исправить своё ужасное лицо, Девятая? Сделала бы всем нам одолжение.

Чжэнь сипло усмехается. Это немного снимает напряжение.

– Нельзя задерживаться, – говорит Руза, разглядывая стражников, выстроившихся вдоль Ночных Домов. – Слухи о бегстве Леи и девушек распространяются быстро. Нельзя рисковать, что путь к отступлению закроется.

Он прижимает нас к себе, затем закрывает глаза и протягивает руки. Золотые символы вращаются от них, кружась вокруг нас с тёплым жужжанием.

Молодой шаман оседает, когда заканчивает, выглядя запыхавшимся.

– Защитное заклинание, – говорит он. – Оно скроет нас. Давайте. Не отходите.

Никто из стражников не поворачивается в нашу сторону, когда мы проходим через ворота. В нос мне сразу же ударяет мускусно-сладкий аромат жасмина и плюмерии. Я бывала в Ночных Домах только днём, а ночью территория ещё красивее. Фонари освещают извилистую дорожку через сады. Светлячки, не захваченные магией, порхают в ароматном воздухе. В беседках, наполовину скрытых деревьями, сидят парочки, и оттуда доносятся звуки удовольствия, а из зданий вдалеке ветерок доносит музыку и смех.

Когда-то эти чувственные звуки одновременно смущали и волновали меня. Сегодня вечером я думаю только о том, что это неправильно – люди веселятся, когда совсем недавно я побывала посреди кошмара и видела, как умирают двое моих друзей.

Тела двух моих друзей по-прежнему в той комнате, как и многих других наших союзников.

Ченна. Госпожа Ацзами.

Ченна.

Когда мы достигаем главной поляны, мы обходим здания с их бурлящей болтовнёй и шумом. Хотя мне больно, что Лилл близко, мне будет слишком опасно пытаться увидеть её. Руза приводит нас к небольшому павильону, стоящему в стороне от остальных. Вход закрывают зелёные створки цвета павлиньего крыла. Вместо растяжек, украшающих другие здания с иероглифом йе, обозначающим их как дом дворцовых куртизанок, каллиграфическая надпись на этом здании обозначает его как чайный домик.

– Мы будем следить за вами, – говорит Руза, облегчённо выдыхая, и снимает свою защитную магию. Потом они с Кироку провожают нас внутрь.

Я едва успеваю пройти через вход, как останавливаюсь, пошатываясь.

– Привет, Леи, – хрипло говорит Кензо, приподнимая уголок губ.

Я бросаюсь к нему. Сильные мохнатые руки демона-волка смыкаются вокруг меня, я зарываюсь лицом в его шею. Меня окутывает его успокаивающий аромат – древесного дыма и нефритово-зелёных полей – и на мгновение меня охватывает такое облегчение, что я готова рассмеяться. Затем я замечаю, насколько изменилось на ощупь его тело: кости проступают на теле; клок меха облез над воротником его одежды, там, где прижимается моя щека. Даже держится Кензо чопорно и осторожно.

Я отстраняюсь, глядя на него остекленевшими глазами:

– Кензо...

Он мотает головой. Хотя он заметно похудел, его блестящие бронзовые глаза не изменились, и он бросает на меня свирепый взгляд:

– Не надо меня жалеть. Прошу. Я жив, и мы почти свободны – вот что важно.

– Прошу прощения, – голос Чжэнь отвлекает нас. – Не хочу показаться грубой, но у нас слишком мало времени...

Блю фыркает от такого преуменьшения.

Кензо бросает взгляд на девушек. Видно, что он заметил отсутствие Ченны – хотя он не знал её лично, он провёл достаточно времени в качестве личного стражника Короля, чтобы знать, кто она такая. Он хмурит брови, но ничего не замечает по этому поводу, за что я ему благодарна.

Я пока не могу произнести эти слова вслух.

– Ну так? – спрашиваю я. – Каков план? Полагаю, мы выберемся тем же путём, каким я собиралась сбежать в прошлый раз?

Девушки с любопытством смотрят на меня.

Кензо кивает.

– Наши шаманы контролируют поблизости часть стены, – объясняет он им. – Руза вырвался на свободу, чтобы доставить нас туда в целости и сохранности.

– А потом? – Чжинь выглядит испуганной. – Нельзя же просто уйти, нас найдут. Нам не скрыться – не получится. О, боги, мы умрём, как Ченна...

Чжэнь успокаивает сестру.

– Мы спланировали отвлекающий манёвр, – говорит Кензо. – Он должен отвлечь королевских солдат, пока мы спрячемся в лесу, а они пойдут. Кироку сейчас вернётся к Королю, чтобы отвлечь двор. Те должны заглотить наживку.

– Должны? – усмехается Блю. – А если не поверят?

– У тебя есть идея получше? – огрызаюсь я.

– Пусть шаманы ещё наколдуют.

– Ты не понимаешь, чего это им стоит, Блю, – говорю я.

Она сердито смотрит на меня.

– А вдруг пойму? – холодно отвечает она. – Если бы ты потрудилась посвятить нас во всё это до того, как нас потащили на смерть...

От громкого хлопка снаружи мы все замираем.

Слышен топот бегущих шагов, смех. Ещё один хлопок двери.

Кироку просовывает голову сквозь занавески.

– Нам пора, – говорит она. – Стражи начали обыскивать дворы.

Кензо протягивает мне рюкзак с припасами, взваливая себе ещё на плечо. Когда мы выходим из чайного домика, Кироку останавливает меня в дверях:

– Чуть не забыла, – она вкладывает что-то мне в руку. – Кажется, это твоё.

Вес сразу становится знакомым – мой кинжал.

– Выкрала его из покоев Наджи, – говорит она.

– Спасибо, – говорю я.

Когда мы выходим обратно в тёмную ночь, я прячу его под мантию, уже чувствуя себя смелее. Кинжал и раньше выручал меня из трудных ситуаций. Будем надеяться, он поможет мне снова.

– О, боги! – восклицает Чжэнь, когда мы входим в Храмовый Двор.

Зная, чего ожидать, я приготовилась, что сейчас увижу скованных шаманов. Теперь я жалею, что не догадалась предупредить остальных. Но как подготовить кого-либо к чему-то подобному? Как объяснить вид сотен скованных людей, стоящих так плотно, что им негде пошевелиться? Цепи и ошейники на их шеях, которые хуже, чем те, что крестьяне надевают на свою скотину? Вонь телесных выделений и грязь? Испуганную поза шаманов, их измождённые, впалые щёки?

Лицо Блю искажается от отвращения, когда мы пробираемся через переполненный зал.