Королевская кровь-13. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна

Вышли из телепорта и Мартин с Викторией, уважительно поздоровавшись с Четом, пожав руки мальчишкам и тепло поприветствовав Алину. А Александр Данилович с герцогиней и детьми приехали на авто, и их тоже проводили в телепорт-зал.

Димка при виде Екатерины Симоновой чуть порозовел, но поздоровался с каким-то лихим изяществом, поцеловав ей руку, как настоящий дворянин. Девочки ему обрадовались, подошли обниматься, затем бросились к Мартину и повисли на нем уже надолго. Барон подкинул в воздухе одну, другую, и зал огласился детским визгом. Спина Зигфрида стала выказывать еще больше обреченности. Катерина смотрела на все это с теплотой, а Виктория — со слегка смешливой снисходительностью.

Алина с Симоновой знали друг друга давно, еще когда та была просто Катей Спасской, подругой Марины, и поэтому «рада тебя видеть» было сказано искренне с обеих сторон. А затем Зигфрид выстроил на арке переноса кристаллы, которые должны были засветиться, когда на телепорт-вокзале в Нарриви окажется свободный, готовый принять их портал.

Ждать пришлось минут двадцать — но наконец кристаллы вспыхнули, и вся компания шагнула в телепорт.

Координаты порталов каждого телепорт-вокзала можно было найти в справочниках, выставлялись они поворотами и активацией камней-артефактов на арках. Часто в справочниках давалось сразу несколько координат соседних порталов, отличающихся лишь одной позицией — тогда входящего перебрасывало на первый освободившийся портал. Чтобы не было столпотворения и зависания арок, когда в одну пытались войти сразу несколько человек с разных сторон, в переходы были встроены предохранители: каждый запрос на переход встраивался в очередь, и пройти человек мог, только когда перешел предыдущий. Тогда камни начинали светиться. Часто приходилось ожидать своей очереди.

Нарриви встретил их старым телепорт-вокзалом, красивым той слегка обветшалой величественной роскошью, которая говорила, что и Тидусс когда-то жил богато. Сейчас же под украшенными лепниной гулкими сводами едва-едва теплились охлаждающие артефакты. Как и все телепорт-вокзалы он был поделен на две части — в одном крыле, побольше, находились общественные арки, через которые народ перемещался как рейсовым автобусом, по времени и билетам. А Алина и спутники вышли в крыло, где работали индивидуальные переходы — их использовали люди, не настолько богатые, чтобы иметь телепорт у себя дома, но достаточно, чтобы не ожидать в толпе переходящих. Или, как сейчас, их использовали государственные службы для приема делегаций там, где в административных зданиях не было порталов.

Выйдя и покачнувшись от слабости, принцесса схватилась за железное ограждение, которое было выставлено рукавами от арок телепортов — чтобы прибывающие не смешивались и шли сразу к дверям. На нее сразу обрушился поток звуков — музыки, птичьего пения, перекрикивания, гула людских голосов. И Алина, пока остальные выходили, огляделась.

Это крыло с высокими арочными окнами от пола, дублирующими арки порталов, несколько десятков которых выстроились в стене в пяти метрах друг от друга, с мраморным полом, огромными люстрами под потолками и огромными же деревянными дверями, выглядело больше дворцом, чем вокзалом. Стояли тут пестрые диваны для ожидания, где-то в стороне играла легкая музыка, зазывая в кафе, под потолком порхали птицы, а со всех сторон танцевали, приветствуя гостей, группки смуглых улыбчивых женщин в тсари и с множеством цветочных гирлянд на шее. Из арок выходили и выходили люди. Темные. Они тоже, как Алина, оглядывались по сторонам, задерживая взгляд на прибывающих, и очень удивлялись, когда к ним подбегала танцовщица и надевала на шею гирлянду цветов. К прибывшим подходили чиновники, вели их куда-то, и командовали этим всем важные господа в тюрбанах и костюмах.

— Тут слегка бардак, да? — сказала она, оглянувшись на Четери.

Тот усмехнулся.

— Видимо, Великий Ворон приказ-то отдал, велев явиться своим детям, а уж срочно исполнять его, схватившись за головы, бросились чиновники. Да и Тидуссу свойственна хаотичность. Корвину как богу Хаоса это должно нравиться.

Алину иногда поражало, как он говорит о Жреце — с почтительностью, но при этом не чуждой иронии и даже братского тона. Но, впрочем, они и были с Черным братьями по оружию.

К Алине тоже подбежали, и она, смеясь — невозможно было не рассмеяться в ответ на такую жизнерадостность — склонила голову перед радостной девушкой. Подошла тидусска и к Чету — но оробела, замерла перед ним — видимо и сюда дошла молва о Мастере. И тогда Четери сам безошибочно взял из рук танцовщицы цветы и надел себе на шею.

И пусть его движение было легким, Алина понимала, что ему это дается так же тяжело, как ей сейчас — ходить.

— Приветствую, приветствую, — со страшным акцентом на рудложском проговорила девушка и убежала к Мартину и Виктории.

— Пятьсот лет назад я такое обилие детей Ворона видел только когда бывал в Блакории, — сказал Четери, оглядывающий невидящим взглядом крыло вокзала. Он щурился, будто ему тяжело было смотреть. — Трудное дело задумал Жрец. Но нужное. Тьмы в них всех капли, в тебе и то побольше, — он посмотрел на Алину, — но твою тьму питает твой огонь. В Максе ее было много.

— А во мне? — жизнерадостно поинтересовался подошедший барон. Он, как и все старшие маги, с Четери общался на равных, без благоговения, будто тот был обычным своим парнем. И, кажется, Мастеру это было по сердцу.

— А в тебе ее зерно, но она растет, — ответил Четери, едва заметно улыбнувшись. — Сколько будет, когда вырастет, я не знаю.

Дмитро и Ситников, увешанные цветами, разглядывали вокзал и хорошеньких танцовщиц, Виктория — камни на арках переходов. Вышли Катерина, державшая за руку старшую дочь, и Александр Данилович, взявший на руки младшую. Девочки выглядели настороженно-любопытными, но, получив на шеи цветы, разулыбались и расслабились.

— О, а это, кажется, тоже к нам, — сказал барон, и все посмотрели вперед. К ним спешил смуглый усач в белой шапочке-фесе в виде усеченного конуса и белом же легком костюме, но с гербом Тидусса на кармане. Алина помнила этот герб: на сине-зелено-голубом фоне полосами, символизирующем море, лес, небо, лежал геральдический щит, поделенный на четыре части — в одной из них были заросли бамбука, в другой — тидусская флейта бансури, в третьей — три меча наискосок, в четвертой — шесть маленьких духов разных стихий, выстроившихся в круг. Собственно, весь национальный характер был изображен на этом гербе.

Она задумалась о том, как впишется этот герб в историю Гёттенхольдов и будущую темную империю. Поместят его на ворона на фоне двух изогнутых клинков? Или Корвин придумает что-то еще?

— Солнечная земля Тидусса приветствует вас, — церемонно сказал чиновник. — Прибыли ли вы на торжество господина нашего Корвина?

Алина показала ему письмо. Его лицо просветлело.

— Сейчас я провожу вас к машине, за мной, за мной! Вас отвезут ко дворцу, а там встретят и укажут, куда идти.

Пока он вел их к выходу, Алина крутила головой, надеясь увидеть кого-то знакомого, возможно, узнать кого-то из дар-тени. Люди: мужчины, женщины, дети, старики, выходящие из ряда телепорт-арок справа и слева, тоже смотрели по сторонам, и даже кого-то узнавали, жали руки, обнимались или кивали. Но глаз ни за кого не цеплялся, и она, поправив маску, вышла за чиновником за высокую дверь, которую им попридержали пышно одетые усатые полицейские с перьями в тюрбанах.

В лицо пахнуло жаром и терпким запахом зелени, пряностей, раскаленного камня и человеческого пота, а звуков стало еще больше — клаксоны автомобилей, рев мопедов, шум базара, расстелившегося на другой стороне площади. Солнце, идущее на закат, заставляло здания, стоявшие вокруг, отбрасывать длинные тени. Здесь было шумно и очень многолюдно, и мелькали среди домов росчерки быстрых стихийных духов.