Хейтер из рода Стужевых, том 3 (СИ) - Машуков Тимур

Он снова подошёл к столу и налил шампанского.

— А теперь хватит бизнеса. Давай праздновать!

Кивнув, я наконец позволил себе расслабиться. Червь сомнения уполз. Пока что всё складывалось лучше, чем я мог предположить. Я получил силу, деньги, и, самое главное, всё это без видимых подводных камней.

Я поднял бокал, присоединяясь к их тосту. Но в глубине души знал: праздник этот — лишь передышка. Игра только начиналась. Разорить, пошатнуть финансовую стабильность графа Огнева-старшего было первой половиной плана. Следующим ходом мы его добьём.

Глава 23

Интерлюдия

Кабинет Платона Стужева был полной противоположностью помпезному офису Огнева. Никакого золота, мрамора и пафосных картин. Суровая функциональность: дубовый стол, заваленный картами и отчётами, стеллажи с архивными папками, на стене — герб рода. Воздух пах кожей переплётов, старым деревом и табаком.

Раздался сигнал связи от помощницы. Платон, не отрываясь от изучения донесения, нажал кнопку.

— Слушаю тебя, Инесса.

— Платон Борисович, звонок из Тамбова. Говорят, граф Виктор Петрович Огнев, глава рода Огневых. Соединять?

— Соединяй, — устало вздохнул он и отложил бумагу в сторону.

Раздался щелчок.

— Барон Стужев Платон Борисович? — послышался гладкий, дипломатичный голос с едва уловимой сталью. — Вам звонит граф Виктор Петрович Огнев.

Платон улыбался, понимая, о чём будет разговор.

— Да, я глава рода Стужевых. Чему обязан? — сказал он доброжелательно.

— Полагаю, вы в курсе событий, связанных с академией, — Виктор Петрович сохранял вежливый тон, но в нём уже слышались нотки раздражения. — Ваш сын… Алексей, активно вмешивается в дела, которые его не касаются. Прошу вас оказать влияние, усмирить его пыл. Во избежание… неприятных последствий для него самого.

Платон Стужев тихо, беззвучно усмехнулся.

— Если вы и ваша… фракция, не можете справиться с одним мелким пацаном, — произнёс он медленно, — значит, сами виноваты и сдали позиции. И если вы, Виктор Петрович, решитесь его тронуть, — голос Платона внезапно стал тише, но приобрёл стальную твёрдость, — я подниму все свои связи с Императорским домом. И прижму вас так, что вы забудете, что такое амбиции. Навсегда.

В трубке наступила короткая пауза. Когда заговорил Огнев, в его голосе исчезла всякая дипломатия, осталась лишь ярость.

— Вы играете с огнём, Стужев! Или вы хотите, чтобы вся Империя узнала, что ваш «наследник» — бастард вашей же жены⁈ Как вам рога наставили, а вы держите этот позор у своего кресла?

Платон рассмеялся. Громко, искренне, как будто услышал лучшую шутку в своей жизни.

— Проверьте, Огнев, — сказал он, утирая мнимую слезу. — Сделайте хоть сто экспертиз. Алексей — мой кровный сын. И если вы посмеете распускать эти грязные слухи… — его голос вновь стал опасным шёпотом, — я сам приеду в ваш Тамбов. Пообщаемся лично. Уверяю, вам это не понравится.

Он сделал паузу, давая угрозе повиснуть в воздухе.

— Но… Поскольку вы так озабочены воспитанием моего отпрыска, — продолжил он уже почти милостиво, — я даю вам карт-бланш. Воздействуйте. Устройте ему проверку. Покажите, чего стоит жизнь без моего крыла. Любыми средствами. Кроме одного, — голос Платона снова стал твёрдым, как гранит. — Прямой угрозы его жизни и здоровью. Никаких увечий. Всё остальное… Считайте, что у вас есть моё негласное благословение.

Раздался оглушительный щелчок — Огнев в ярости бросил трубку.

Платон Стужев медленно протянул руку и отжал кнопку связи. Его взгляд упал на скромную серебряную рамку на столе. В ней — фотография детей: довольная Мария, у неё на руках маленький Александр, рядом улыбчивый Пётр и чуть в стороне от остальных — тощий, угрюмый подросток с недовольным взглядом — Алексей. Прошлогодняя фотография.

Мужчина дотронулся до стекла рамки прямо над лицом старшего сына. На его лице появилась тёплая улыбка.

— Наконец-то, — тихо прошептал он. — Наконец-то ты проявил характер, сынок. Значит, не всё с тобой потеряно. Покажи им, чего ты стоишь.

Он столько нервов и сил вложил в этого паренька, успел разочароваться и поставить на нём крест. Изгнание было последней мерой, которая внезапно помогла. И он был счастлив.

Последние минуты занятия по фехтованию тянулись мучительно долго. Я украдкой поглядывал на входную дверь в зал, отсчитывая секунды. И вот он — в проёме на пару секунд возник Щебнев, встретился со мной взглядом и коротко кивнул. Сигнал. План сработал. Теперь мой ход.

Пять минут спустя Майский, наш преподаватель, свистнул, завершая занятие.

— На сегодня всё! Инвентарь — на место!

Я тут же подскочил к груде деревянных мечей. Но, скинув свой деревянный меч, не спешил уходить.

— Господин Майский, давайте я помогу. А то у Сидорова после рукопашного рука левая ещё травмированная.

Я уже парня предупредил заранее, так что он с мольбой посмотрел на препода. Инвентарь таскали, в основном, простолюдины, что считали несправедливым. Так что несложно было его убедить, заранее зная, что он сегодня дежурный.

Майский бросил на меня тяжёлый взгляд, потом перевёл его на Сидорова. Выглядел он определённо уставшим.

— Делайте, что хотите. Лишь бы убрали всё на место, — отмахнулся он.

Я схватил ящик и кивнул второму дежурному, не из моей группы, как Сидоров. Это было общее занятие, весь поток собрался. Потому оно так подходило для нашего плана.

Наконец, мы двинулись по короткому коридору к кладовке. У парня был ключ, он вставил его в замок и распахнул дверь.

И тут же в нос ударил сладковатый, приторный, отчётливый запах жжёного сахара с химическим оттенком. Синяя пыльца. Мы с парнем переглянулись в недоумении, но он шагнул внутрь и щёлкнул выключателем.

— Эй, осторожно! — раздался хриплый, недовольный голос из угла.

Парень буквально споткнулся о вытянутые ноги Михаила Огнева, но устоял и ящик не уронил. А граф сидел, прислонившись к стене, его взгляд был мутным и расфокусированным. Рядом с ним лежал пакетик-саше без опознавательных знаков. Хотя, уже все давно прекрасно понимали, что это такое.

— Уходите… мешаете… расслабляться… — пробормотал он, размашисто жестикулируя.

Парень молча поставил ящик на полку. Я же остался у двери, не заходя и наблюдая. Студент, явно нервничая, попытался быстро ретироваться, но Огнев, словно пружина, вскочил на ноги и преградил им путь.

— Все меня достали уже! — заорал он, и брызги слюны полетели из его рта. Лицо было красным, глаза дикими. — Я граф! Меня должны уважать! Где твоё уважение, смерд⁈

Он схватил студента за шиворот и начал его трясти.

— Ты! На колени! Целуй мои ботинки, червь! И я подумаю, как именно тебя наказать!

М-да. Огнев совсем поехал кукухой. По плану ему должны были подсунуть просто пыльцу, без наркотиков. Хоть и большая доза, ее действие предполагалось совершенно другим. Он должен был стать вялым, а не таким возбуждённым.

Простолюдин прекрасно знал, кто перед ним. Я видел лицо этого бедняги. Бледный от страха, он вырвался и отскочил, глядя на Мишу исподлобья. Путь был перекрыт, и он с надеждой посмотрел на меня. Поставив свой ящик на пол в коридоре, я сделал шаг вперёд, в дверной проём.

— Ничему ты не учишься, Огнев, — сказал я с ледяной издёвкой. — Надо было завязывать с этой синей дрянью, а не возвращаться к ней снова.

— Молчать! — закричал он. А потом, видимо, понял, что голос шёл из-за спины, и резко обернулся, чуть не упав.

Огнев был совершенно невменяем. Его вид заставил меня испытать испанский стыд. Вот ведь действительно ничему не учится! Будто изрядно на грудь принял, хоть запаха алкоголя не было. Ну, либо его перебивал химический.

Он принял боевую стойку, шатаясь, я же скосил взгляд в угол, где он сидел до этого, но ничего не увидел. Возможно, он принял и напился в другом месте, его сюда просто принесли.

— Хочешь драться? Давай, я тебя…