Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Помощник мирового судьи задумчиво хмыкнул и попросил:

— Продолжайте, поручик! Продолжайте!

— Резонно предположить, что убийство ревизора было выгодно секте Кровавой жатвы, и магистр начал действовать сразу, как только избавился от Беляны Скатень, видевшей все иллюзии насквозь. Но с той же степенью вероятности нападение могло случиться спонтанно из-за того, что контроль над телом захватил демонический слуга. Или кто-то поделился своими подозрениями касательно магистра с поручиком Желаном, а Гай раскусил его и нанёс упреждающий удар. Строить версии мы можем до бесконечности, но вот вам неоспоримый факт: магистр Гай это сделал.

Речь поручика произвела определённое впечатление, и молодой капитан даже покивал, соглашаясь с приведёнными резонами.

— И впрямь нет никакого смысла хвататься за одну из версий и подгонять под неё факты, изначально ставя себя в невыгодное положение ответчика. Главное, что нападения извне не было, а за происходящее в стенах усадьбы отвечала охрана ревизора!

Тут-то помощник мирового судьи с тяжким вздохом и напомнил:

— Пожар! Ясно как белый день, что слетевшему с катушек сектанту не было нужды устраивать пожар! А именно преднамеренное уничтожение бухгалтерской документации вызовет наибольшие подозрения у наших… хм-м… деловых партнёров.

— Так вот же! — указал на меня поручик Чеслав и принялся рыться в протоколах допросов. — Магическая сшибка произошла непосредственно у лестницы на второй этаж, огненный шар отбили наверх, что и привело к непреднамеренному возгоранию!

— Получается, пожар случился по вине ночного лекаря? — задумался капитан и улыбнулся. — Да! В этом определённо что-то есть!

А вот помощника мирового судьи озвученная версия в восторг отнюдь не привела.

— Ну знаете ли, поручик! — нахмурился он. — Смягчающие обстоятельства смягчающими обстоятельствами, но ущерб слишком велик, чтобы спустить дело на тормозах. Мы не можем просто взять и освободить виновного от наказания!

Такая постановка вопроса не понравилась мне категорически, да только Чеслав не позволил и рта открыть.

— Именно так! Столь вопиющая неосторожность требует самого серьёзного наказания! — заявил он. — Поэтому мы переведём лекаря второго класса Лучезара Серого из стажёров магистра Первоцвета в Мёртвую пехоту!

Оба его собеседника разом уставились на отмечавшую мою форму эмблему в виде черепа в цилиндре, затем капитан позволил себе намёк на улыбку.

— А не слишком ли серьёзное наказание за неумышленное уничтожение имущества?

Поручик Чеслав покачал головой.

— Правила едины для всех! Нашкодил — отвечай! — Он повернулся ко мне и с нажимом произнёс: — Или предпочтёшь пойти под трибунал?

Я промолчал, и капитан с довольным видом изрёк:

— Думаю, полковнику это понравится!

И да, полковника предложенное решение и в самом деле целиком и полностью удовлетворило. Про себя я такого, увы, сказать не мог. Даром что при своих остался, но в очень уж дурнопахнущей истории отметился. Пусть и на вторых ролях, пусть лишь в качестве свидетеля, да только засветился решительно во всех протоколах. Хорошо если мусор под ковёр заметут и предпочтут о случившемся забыть, но если вдруг вскроются новые обстоятельства, то непременно в жернова правосудия затянет. Тогда — взвою.

Ну или молча сгину. Заблаговременно.

Слишком уж высокие ставки на кону, слишком много усилий было приложено к тому, чтобы угробить ревизора и приезжих счетоводов, а заодно спалить их записи и свезённую в дом бухгалтерскую отчётность. Лично я не дал бы за жизнь неудобного свидетеля в столь сомнительном деле и ломаного гроша.

На ночь меня в форте оставлять не стали. Отправили на попутном транспорте в Тегос и велели переночевать на вокзале, откуда уже следующим утром предстояло выдвинуться в лагерь Мёртвой пехоты.

Со своими сослуживцами я встретился непосредственно на платформе. Хомут и Край будто пастушьи собаки опекали три десятка парней из числа нового пополнения. Им предстояло ехать в пассажирском вагоне, а нас с Огничем вновь отрядили на сопровождение груза.

Непосредственно перед отправкой меня отыскал поручик Чеслав, встал рядом, закурил и огляделся.

— Не болтай! — вроде как не слишком-то и надавил он голосом, но по спине так и побежали мурашки. — Как пыль уляжется, договорюсь о твоей отправке на полноценное обучение. Там, если только сам не напортачишь, на постоянной ставке и останешься. Устраивает?

Я кивнул, но никакого воодушевления это обещание у меня не вызвало. Просто возникло подозрение, что поручик велел помалкивать не только о случившемся в усадьбе и моей непричастности к пожару, но и о его собственном интересе к магистру Гаю и той демонической мухе.

Дело дурно пахло и само по себе, а ведь ещё оставался магистр Первоцвет!

И зачем только полез тогда к нему с расспросами⁈

Поручик Чеслав направился к бронированному вагону, и ко мне немедленно подвалил Огнич.

— И чего от тебя паук хотел? — поинтересовался он.

— Кто? — не понял я.

— Паук! — с нажимом повторил фургонщик и тут же хватанул себя ладонью по лбу. — Ну да, откуда тебе знать! Короче, пауки — это как квартальные надзиратели, только в штатском. Они и в управе, и у торгашей на жаловании состоят. Поручик этот как раз из них. Предателей выискивает и растратчиков.

Я едва рот от изумления не разинул.

Чеслав — паук? Во дела!

— Ага… — протянул я. — Понял.

Я и в самом деле многое понял. Например, почему меня сторонятся пластуны. Думал, дело в боярском происхождении, а вот оно как оказалось! Удивительно ещё, что перо под рёбра не сунули или случайно в джунглях не потеряли.

— Ну так что? — насел на меня Огнич. — Чего он хотел?

— Помалкивать велел, — честно сознался я.

— О чём?

— Так в этом весь смысл наказа был, нет? — усмехнулся я.

Подошли от соседнего вагона уже загнавшие в него новобранцев Хомут и Край. Младший урядник ловко свернул самокрутку, уверенным движением запалил о подошву ботинка спичку и закурил. Его подручный неодобрительно поморщился и отступил в сторонку.

— Говорят, в верхнем городе вчера большой шухер был? — спросил Хомут, глубоко затянувшись и выдув в мою сторону струю сизого дыма.

— Говорят, кур доят, — бросил я в ответ.

— Ну ты в край оборзел… — неодобрительно проворчал каторжанин. — Допрыгаешься!

— Ему поручик язык за зубами держать велел! — пояснил Огнич.

Хомут удивлённо хмыкнул.

— Правда, что ли?

— Было дело, — признал я.

— О как! — поразился Край. — Получается, и в самом деле сектанты усадьбу управляющего штурмом взяли?

Я вздохнул и покачал головой.

— Ничего не знаю.

— Говорят, они кровавых жнецов призвали, — поделился слухами фургонщик.

— Брехня! — отмёл Хомут это предположение решительным взмахом руки. — Такой ритуал с кондачка не проведёшь, колдуны бы загодя приготовление учуяли. Так ведь, Боярин?

Мне на ум пришло одно из высказываний Дарьяна, им и отделался:

— Ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу.

— Ну-ну, — усмехнулся Край и вдруг озадаченно присвистнул: — Ты только глянь! У него глаза одинаковые стали! Теперь оба красные!

Хомут хмуро уставился на меня и спросил:

— И как ты в омут теперь пойдёшь, Боярин?

— Да я такой же белый, как и был. — В подтверждение этих своих слов я поднял руку и окутал кисть белым пламенем атрибута. — Доволен?

— Да мне-то что? — фыркнул младший урядник. — Сам бы с ротным разбирался. — Он поглядел с прищуром и вздохнул. — Я тут подумал, Боярин… Вообще, есть у меня знакомец в Южноморске, который тебе с розысками помочь может, но…

Я вопросительно уставился на командира и повторил за ним:

— Но?

— Половину от того, что с тебя запросят, отдашь тому, кому я скажу. И не в счёт платы, а сверху. Скажешь, от меня. Идёт?

— Какая-то людоедская накрутка, — заметил я.

Хомут только фыркнул.