Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Тишина в палатке. Тридцать один человек против сотни. Десять минут ада. Все погибли, но выполнили задачу.

— Лейтенант Орлов, — повторяет Разин тихо. — Записать. Посмертное награждение орденом Доблести второй степени. Всем тридцати бойцам — орден Доблести третьей степени, посмертно. Семьям — пенсии и компенсации.

— Слушаюсь, господин генерал.

— Ещё отличившиеся?

Гусев кивает.

— Магистр Виталий Слободин. — и кивает в сторону Железнова, который открывает глаза и слушает. — Контурщик, магистр второй ступени. Создал мощный групповой щит над третьим полком, когда британская артиллерия начала методичный обстрел. Держал десять минут подряд под непрерывными ударами. Спас минимум две сотни жизней. После падения контура потерял сознание от истощения, сейчас в лазарете, но выживет.

Железнов медленно кивает.

— Виталий — хороший боец. Жаль, что выбыл. Он бы пригодился завтра.

— Сколько боеспособных контурщиков у нас осталось? — спрашивает Разин.

— Из пятидесяти двух магистров и мастеров, которые были утром, осталось сорок три, — отвечает старик Железнов глухо. — Двое убито, семеро тяжело ранены и истощены до предела. Плюс потери среди подмастерьев и адептов.

Разин угрюмо кивает.

Железнов добавляет уже и про остальных практиков.

— Также погиб магистр первой ступени — Алексей Снегирёв. Магистр Ирина Ледова. Тяжело ранен магистр Дмитрий Каменев. Потерял правую руку.

— Ясно, — сухо отвечает Разин, — Какие потери среди высших практиков у британцев?

— По собранным данным, убито четыре магистра, тридцать мастеров, неизвестное количество ранено, — зачитывает информацию уже Крылов. — Обмен вполне себе неплохой, но недостаточный. Завтра, в основную фазу разница в количестве высших практиков может стать решающей.

Разин кивает, переводит взгляд на Мещерякова, командовавшего регулярными войсками на левом фланге.

— Левый фланг, доклад.

Мещеряков подходит к столу, указывает на левый участок карты.

— Левый фланг регулярных сил держался стабильно, господин генерал. Потери около одной тысячи двухсот человек. Британцы пытались прорвать дважды, оба раза отбили. Артиллерийская поддержка сработала как полагается, координация с наёмниками полковника Чернухина тоже.

— Отличившиеся?

— Подполковник Игнатий Ртищев, командир второго полка. Лично руководил отражением прорыва во второй волне, организовал контратаку, отбросил британцев с потерями. Предлагаю к награждению.

— Одобрено. Присаживайтесь.

Мещеряков садится. Разин смотрит на Чернухина. Тот выпрямляется, кашляет в кулак. Разин же устало произносит:

— Наёмники, полковник.

Чернухин показывает на сектор рядом с позицией Мещерякова.

— Наёмнический контингент дрался достойно, господин генерал. Дисциплина, как всегда, хромает конечно, но когда дело доходит до боя, держатся крепко. Потери около тысячи. Тяжело, но для наёмников стандартная цифра.

Разин кивает.

— Отличившиеся среди наёмников?

Чернухин достаёт из кармана сложенный лист, разворачивает.

— Несколько, господин генерал. Лизавета Курнакова, прозвище «Бестия». Ветеран, дерётся десять лет. Зарубила семерых британцев в рукопашной. Женщина-зверь, если честно. Предлагаю премию в пятьсот рублей сверх обычной оплаты.

— Одобрено. Ещё?

Чернухин кивает.

— Магистр «Буря», также тройка мастеров с гильдии.

— Всем выпиши денежные награды.

Полковник кивает и кашляет в кулак, после произносит:

— Есть ещё один особенно интересный случай, господин генерал. Наёмник, называет себя «Воробей». Стрелок из арбалета.

— И что с ним?

— Он настрелял за день более чем на три тысячи рублей. — Чернухин умолкает, давая офицером осознать данную сумму. Несколько поднимают брови. — И это по подтверждённым данным. Может быть, больше, если считать неподтверждённые. Три тысячи за день, господин генерал.

— Три тысячи, — повторяет Разин медленно. — За один день. Один человек?

— Да, господин генерал. Его командир — северянин Олаф Гримссон, отзывался о нём… — Чернухин заглядывает в записи, — хм-м, цитирую: «Стреляет как сам Видар-охотник из легенд, каждая стрела находит цель. Он не человек, а дух смерти в облике птицы.» Ну, вы знаете, северяне любят пышные сравнения, но цифры этого паренька впечатляют. — Он убирает листок, смотрит на Разина и добавляет. — Признаться, я и сам видел пару его выстрелов с наблюдательного пункта. Он снял британского мастера с четырёхсот метров. Это уровень. Даже не знаю, с кем его сравнить из наших стрелков.

Разин молчит. Смотрит на карту, потом на Чернухина.

— Воробей, говорите?

— Да, господин генерал. Всё из-за маски, что он носит. Вроде как, язычник. Досье его не читал. Рассказываю только со слов старика Олафа.

Разин задумывается. Затем хмыкает:

— Следите за ним, полковник. Такие таланты редки. Если он переживёт битву, возможно, стоит попробовать переманить его к нам, в Чёрный Лебедь.

— Слушаюсь, господин генерал. — Чернухин кивает и, как бы это ни было странно, снова кашляет. — Прошу прощения, господин генерал. Есть ещё кое-что.

— Говори.

— Пятый взвод наёмников из адептов и инициированных каким-то образом убил магистра второй ступени.

Офицеры недоуменно посмотрели на Чернухина. Усатый громила произнёс:

— Быть такого не может.

— Я и сам так подумал, — соглашается Чернухин, — пока те не принесли его голову. Клялись, что лично убили его. Вот только в черепе была дыра размером с болт. А в их взводе были только лучники. Да и сама рана — сквозная. В общем, не совсем обычная. Эксперты сказали, что то был поражающий контур, при том высшего уровня.

Тишина. Разин посмотрел на карту, помолчал, а затем произнёс:

— Из какого взвода тот Воробей?

Чернухин сглотнул. Брови полезли на лоб:

— Шестой… Шестой, господин генерал.

Все переглянулись.

Командующий левым флангом Мещеряков прервал тишину:

— Господин генерал, вы считаете магистра второй ступени убил тот самый наёмник?

Разин молчал. Но разве его довод не был логичен? Если магистра застрелили, ещё и болтом, когда по соседству находился столь выдающийся арбалетчик? Но кто — он? Если смог пробить защиту практика такого уровня? Списать на удачу подобное — невозможно.

— Принеси мне досье этого Воробья. Сейчас же.

— Есть!

Разин проворчал что-то невнятное. Почему он вдруг вспомнил о мальчишке? Волкове. Жаль, что его здесь нет, его навыки стали были как нельзя полезными. Вздох. И архимагистр вновь оглядывает собравшихся. Лица у всех усталые, однако решительные. Профессионалы, на которых можно рассчитывать и доверить судьбу всей Империи.

— Господа, завтра будет тяжелее. Намного. Британцы поняли, что лобовая атака не прошла. И завтра бросят всё, что есть. Сорок четыре тысячи против наших двадцати шести. В бой пойдут высшие практики. Будьте готовы ко множеству дуэлей.

Кивки. Все понимали — завтра самый решающий день. Ведь в бой вступят основные составы мастеров и магистров. Десятки спецов. Обычно подобные битвы магистров проходят меж собой, да и мало кто из пехотинцев решится вмешаться, а значит — большинство командиров будут дуэлировать с командирами Британии. И боевые техники, что будут уходить «в молоко» троекратно будут косить средних практиков, не успевших свалить куда подальше.

— Резервов мало, — продолжает Разин. — Если Британия прорвётся в нескольких местах одновременно, у нас не хватит сил затыкать все бреши. Придётся выбирать, что держать, а что отдать.

Гусев хмуро кивает.

— Так точно, господин генерал.

— Если не удержимся завтра, — Разин тычет на карту, на Морозный Клык, — отступаем в город. Но это будет стратегическое поражение. Британцы получат контроль над рекой. Сойдёт лёд, и направят сюда свои корабли, разбомбить его.

Снова молчание. Все понимают ставки.

— Поэтому, — генерал выпрямляется, — завтра держимся до последнего. Любой ценой. Ясно?