Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Подхожу к палатке. Захожу внутрь. Степан уже спит, укрытый одеялом. Храпит. Вот он человек, выживший в аду и добравшийся до безопасности. Хорошо ему. Пусть отдыхает.

Ложусь на свою подстилку. Закрываю глаза. Тело моментально расслабляется. Серебряное ядро работает вовсю. Скоро буду как новый. Физически, по крайней мере.

Всё.

Первый день битвы закончен.

Я выжил.

Но что будет завтра? Вероятно ад, помноженный на два.

ЭПИЛОГ

Штаб имперских сил

Палатка штаба была освещена тускло, всего несколько масляных ламп отбрасывали желтоватый свет на большой деревянный стол в центре. На том разложена огромная карта местности, испещрённая пометками, стрелками, крестиками. Красные фишки обозначали имперские позиции, синие — британские. Меж ними — поле боя, отмеченное серым.

В воздухе витал табачный дым, сама атмосфера пропитана усталостью. Весь командный состав находился сейчас на вечернем совещании. Все серьёзные, измотанные долгим днём.

Генерал Разин сидел во главе. Лицо усталое, вероятно, не спал уже больше суток, а то и двух. Но глаза… глаза всё также острые, внимательные. Да и мундир безукоризнен, хоть он и провёл весь день на ногах. Пусть и в тылу. Но такова доля генерала — командовать. Командовать до тех пор, пока не наступит финальная фаза сражения. Битва генералов. А пока — время молодых практиков. Биться. Становиться сильнее. Его пальцы сплетены, кисти лежат на столе. Смотрит на карту сурово, думает.

Позади кресла стоит Игорь. Телохранитель. Как всегда каменное, без эмоций лицо. Глаза постоянно сканируют помещение, хотя здесь только свои. Опасный человек. Чаще молчит, чем говорит. За годы службы при Разине многие офицеры слышали его голос от силы десяток раз.

Вокруг стола расположился командный состав нынешней кампании.

Полковник Дмитрий Гусев — командующий центром обороны. Крупный, крепкий мужик сорока пяти лет, с густыми усами и тяжёлым подбородком. Здоровенный, как богатырь. Лицо красное от напряжения дня, форма расстёгнута у горла. Опирается руками на стол, смотрит на карту мрачно. На его участке были самые тяжёлые бои.

Рядом — полковник Пётр Суворин, что командовал правым флангом. Худощавый, жилистый, лет пятидесяти. Лысеющий, с короткой седой бородкой. Глаза умные, хитрые. Держался он прямо, руки за спиной. И из всех присутствующих выглядел наименее уставшим, так как его фланг держался лучше остальных.

С другой стороны в кресле сидел полковник Михаил Мещеряков. Этот командовал регулярными войсками на левом фланге. Пятьдесят пять лет, невысокий, но крепкого сложения, с квадратным лицом и короткой стрижкой. Сидел казалось бы расслабленно, но спина прямая. Военный до мозга костей.

Рядом с ним стоял полковник Чернухин, отвечавший за наёмнический контингент, также на левом фланге. Моложе остальных, лет сорока. Он был из числа тех, кто родился в знатной семье, но пошёл в армию не для галочки, а всерьёз. Стоит сейчас, скрестив руки на груди, лёгкая усмешка на губах. Пожалуй, единственный, кто не был в столь хреновом настроении.

Также в палатке присутствовал майор Сергей Крылов — начальник разведки. Невысокий, худой, лет сорока. Сидит сбоку, делает пометки в записной книжке. Глаза постоянно бегают, замечают всё. Олег Железнов — главный военный контурщик армии. Семидесятилетний, высокий, сутулый. Длинные седые волосы, борода по грудь. Измождённый, уставший, так как провёл весь день, координируя работу тысячи контурщиков. Но аура мощная, стабильная. Неудивительно, ведь он — архимагистр. Сидит сейчас, закрыв глаза, восстанавливает силы, но слушает внимательно.

Разин поднимает взгляд, оглядывает собравшихся. И говорит. Спокойно, с хрипотцой:

— Господа. Первый день закончен. Подведём итоги.

Переводит взгляд на Крылова.

— Майор, обрисуйте общую картину.

Тот встаёт, подходит к карте, указкой показывает на позиции.

— Британцы начали атаку в девять утра, как и ожидалось. Три волны в течение дня, последняя закончилась на закате. Использовали силы, примерно в двадцать пять тысяч человек из пятидесяти. Основная армия осталась в резерве, за второй линией холмов. — и показывает на синие фишки позади британского фронта. — Генерал Аннабель использовала классическую тактику прощупывания обороны. Искала слабые места, оценивала нашу силу.

— Нашли? — спрашивает Разин, хотя и сам наблюдал с возвышенности на противостояние, но всегда стоит уточнить мелкие детали, которые мог упустить даже генерал.

Крылов качает головой.

— Прорывов не было. Несколько попыток в центре и на левом фланге, но резервы оперативно затыкали бреши. С их точки зрения, оборона крепкая. Но теперь они знают нашу диспозицию, расположение артиллерии, примерную численность.

— Потери?

— По нашим оценкам, британцы потеряли от шести до семи тысяч. Убитыми и тяжело ранеными. Ещё тысячи полторы-две лёгких ранений, но те вернутся в строй через день-два. — Крылов делает паузу. — Наши потери — четыре тысячи из тридцати. Осталось двадцать шесть боеспособных.

Тишина. Цифры неприятные. Все понимают, что это значит.

Разин кивает.

— Контроль флангов и тыла?

— Мы заняли три ключевых возвышенности. — разведчик указывает на пометки. — «Холм Воронов» справа, «Холм Орлиный» слева, «Высоту Дозорную» в тылу. На каждом по взводу, смена каждые четыре часа. Сигнальные костры и контуры готовы. Если заметят обходное движение противника, подадут сигнал немедленно.

— Британцы поставили свой контроль?

— Всё так, господин генерал. Британцы не ошибаются в таких делах. При том, они не пытались обойти нас сегодня, атаковали только в лоб. Но завтра могут попробовать и флангующий манёвр.

Разин задумчиво смотрит на карту. Что-то его настораживало. Что-то, что он не мог пока понять.

— Территория большая, — произнёс он задумчиво. — Контролировать абсолютно все подходы невозможно. Если они пошлют крупный отряд большой дугой, в обход наших наблюдателей… — и смотрит на присутствующих.

— Подобное возможно, господин генерал, — соглашается Крылов. — Но маловероятно. Для манёвра потребуется слишком много времени, а также координация. Плюс местность труднопроходимая — леса, овраги. Крупные силы не останутся незамеченными.

Разин кивает.

И всё же…

И всё же его интуиция никак не успокаивается.

— Удвоить патрули на флангах и в тылу, — произносит он наконец. — С завтрашнего утра. Каждые два часа доклад. Любое движение противника, даже небольшие группы — сообщать немедленно.

— Как прикажете, господин генерал.

Разин переводит взгляд на полковников.

— Доклады по секторам. Суворин, правый фланг.

Хитроглазый с бородкой выпрямляется, подходит к карте, указывает на свой участок.

— Правый фланг держался крепко, господин генерал. Отбили три волны, потери умеренные. Примерно семь сотен. Британцы пытались прорвать в двух точках. — и показывает на отметки. — Здесь и здесь. Оба раза резерв оперативно закрывал бреши. Артиллерия работала отлично, скосили много противника на подходе.

— Отличившиеся?

Суворин кивает.

— Капитан Сергей Ласкин, командир третьей роты. Лично убил двух британских магистров в ближнем бою. Первого зарубил, когда тот прорывался к нашим позициям. Второго заколол. Вдохновил весь батальон своим примером. Предлагаю к награждению орденом Доблести третьей степени.

Разин кивает.

— Одобрено. Передайте капитану мою благодарность. Присаживайтесь.

Суворин возвращается на место. Разин смотрит на Гусева.

— Центр.

Усатый здоровяк, стоявший у стола, указывает на центральный участок толстым, крепким пальцем.

— Центр принял самый тяжёлый удар, господин генерал. Британцы решили давить в лоб, массой. Мы потеряли около двух тысяч человек. Самые большие потери из всех секторов.

Разин хмурится.

— Прорывы были?

— Один, во второй волне. Британцы проломили участок на стыке второго и третьего батальонов. Прорвались метров на пятьдесят в глубину. Лейтенант Павел Орлов со взводом бросился затыкать брешь, пока резерв подходил. Держались десять минут. Все тридцать один человек погибли, но задержали противника. Резерв подошёл, отбросил британцев обратно.