Леденцы босоногой графини (СИ) - Семина Дия

— Ну, это совершенно иное дело.

Появилось у меня одно подозренье, кухню страшно оставлять, тётки могут напакостить. А к ручью сходить надо, но пока настрогала свежее сало с прожилками мяса, явно покупное из деревни. Прям меленько, чтобы шкварки получились.

— Вот семь яиц! — помчался Мишка, гораздо быстрее, чем я рассчитывала, проворный пацанчик.

— Так, тёток сюда не пускать, они со мной в контрах, посему мы завтракаем первыми, а потом они, перед отъездом. Сиди, карауль!

Мишка ничего не понял, вздохнул, почесал голову и сел у стола, караулить.

А я бегом на край двора, где начинается не то лес, не то сад.

Как и думала не тропинка тут, а ручей с чистейшей водой, старые раскидистые деревья и она самая — колба, медвежий лук. Свеженькая, яркая и ароматная. Набрала пучок, нам тут не целоваться, так что немного чесночно-лукового амбре не помешает, здоровее будем.

По дороге назад заметила куст жасмина, он только-только начинает цвести, нарвала в подол соцветий, будет нам ароматный чай.

Замечаю, как Федот из-за дома выглянул. За ним и Даниил Петрович, они что-то там обсуждают, а сами с диким интересом наблюдают за тихой войной, кто кого одолеет, я или бабы.

Самой интересно, чем дело закончится.

— Далеко не уходите, товарищи мужчины, минут десять и позову, — подогреваю аппетит и любопытство.

Мишаня сидит, ждёт, но кусочек сала урвал.

— Ух ты! Колба, вкусно будет! Тут Маруся прибегала. Шепнула, что Евдокия Степаниду-то подговорила, и они собираются уходить, мол, денег у вас всё равно нет, и вчера они с этим новым-то очень поругались, так же как и вы из-за грязи.

— Да неужели. Но если Маруся собирается остаться, то я на неё тоже завтрак сделаю. Всем хватит. У нас так: «Кто работает, тот ест!»

— Я работаю!

— Вот и молодец.

За разговорами я кипятком ополоснула старую чугунную сковородку и начала обжаривать сальце. В глиняной тарелке взбила яйца, добавила молока, ещё раз взбила вилкой. И осторожно вылила в шипящую сковороду. Мелко нарубленная колба туда же, перемешиваю, подсаливаю слегка. И закрываю крышкой, чтобы поднялось.

Режу хлеб, мелко-мелко рублю остатки колбы и смешиваю с густой, жирной сметаной. Чтобы хватило на хлеб намазать.

Незамысловатый, но вкусный, деревенский завтрак. Не хуже, чем у Евдокии, она вчера варево приносила тоже довольно приличное на вкус, но тут уж, характерами не сошлись… Посему, как говорит мой старший внук: «Досвидос, бабуля!»

В остатках воды сполоснула посуду, протёрла и поручила Мише расставить тарелки, кружки, ложки в небольшой столовой. А потом звать к столу тех, кто остаётся с нами.

Заварила жасминовый чай, распределила еду по тарелкам, сервировка так себе, но пахнет волшебно.

— О, как! Неожиданно! Офелия Андревна, а когда эт вы так готовить обучились? — Федот вошёл, помялся в дверях, но решился и присел с краю рядом с Мишкой. Вошла смущённая Маруся и тоже присела рядом с Федотом. Так и сидят, куда только боевой настрой делся.

— Называйте меня Лия. Договорились? А про еду скажу так: каждая нормальная женщина сможет из ничего сделать завтрак, скандал и шляпку. Скандал и завтрак есть, осталось шляпку. Но это подождёт до лучших времён.

Замечаю в дверях удивлённого Даниила Петровича. Кажется, что он уже к любому моему «проступку» готов, просто наблюдает и выводы делает.

— М! Пахнет отменно. Вы очень талантливы в кулинарии…

— Это вы ещё моих щей и борща не пробовали, — проболталась я, смутилась, но, к счастью, Федот пропустил мимо ушей. Все занялись завтраком. А Петрович и не понял, в чём закавыка этой нелепой фразы из уст Офелии, которая поварёшку в руках никогда не держала, по свидетельству Мишани.

— Очень вкусно! А сметана с колбой — как-то по заграничному, мы бы до такого и не додумались, — Даниил третий ломоть хлеба уплетает с намазкой.

— Вот и ешьте, у нас сегодня очень много дел. На обед придётся щи с крапивой сварить, или со щавелем. Добычу щавеля, поручаю Михаилу, Марусе придётся начать разгребать кухню. Мыть, драить, скрести. Совсем старые или очень с толстым слоем жира чугунки можно будет обжечь, и потом на досуге на берегу ручья песком отдраим. Я возьмусь за стирку, Миша мне помогает, Федот и Даниил Петрович делают навес для лошадей.

— Я? — мы не поняли, чему Петрович удивился тому, что его посчитали и в работники записали, или что мы его не выгоняем?

Миша быстро выдал базу: «У нас кто работает, тот ест!»

Вместо ответа управляющий искренне рассмеялся, но мгновенно взял себя в руки. У него есть миссия, и этот завтрак в неё не вписывается.

— Ничего смешного, Даниил Петрович, это наша база, на которой держится хозяйство. Времена трудные, но не безнадёжные. Немного освоюсь, придумаю идею для бизнеса, дела. Да, с посевом в этом году не повезло. Повезёт с чем-то другим.

Он слегка помрачнел, смотрит не то чтобы сердито, но с некоторым раздражением. Моя настойчивость заставляет его проявить силу? Он желал бы, чтобы вместо нерадивых тёток из дома уехала я и сдалась без боя?

Даже не задаю эти вопросы вслух, они очевидные. Мы просто сверлим друг друга взглядами. И я, как женщина, должна бы уступить, но я не уступаю и даже не моргнула.

Тогда он решительно начал старую песню, но с новым куплетом.

— Поймите, ваша ситуация ужасная и пожар всё ухудшил. Вам лучше отступить от поместья. Через неделю приедут мои наниматели, и все ваши начинания, окажутся напрасными. Зачем вы собираетесь чужим людям таскать из огня каштаны? Закон не на вашей стороне. Бастардам наследство не оставляют. Такая красивая и, как оказалось, невероятно разумная девушка, легко найдёт себе отличное денежное место в городе. Послушайте добрый совет. Я даже напишу вам рекомендательное письмо к своему старому приятелю, он наймёт вас или горничной, или даже управляющей небольшой лавки. Позаботиться о вас лучшим образом, он пожилой, его дети выросли, и вы хорошо устроитесь, без этих подвигов.

Мы с ним сидим напротив друг друга, а Миша, Маруся и Федот, как китайские болванчики одновременно поворачивают голову и смотрят то на меня, то на Петровича.

Я вскипаю, с одной стороны он прав, всё так! И каждое его слово — бесценный совет, с которым можно идти в банк. Но я по какой-то причине не могу бросить это поместье. И как объяснить, что меня тут как канаты держат, вообще не понимаю. Ведь лично мне, здесь всё неродное.

Только открыла рот, чтобы что-то эдакое ответить, как грохнула входная дверь. Да так, что в доме всё зазвенело.

— Тётки ушли! — прошептал Миша, и снова то на меня, то на Петровича смотрит.

Я второй раз открываю рот, чтобы возразить, но теперь меня прерывает лай собак.

— У нас нет собак! Это кто-то знатный приехал, — в один голос крикнули Федот и Маруся, поднялись и на улицу. Эпицентр событий переместился во двор.

Мы с Даниилом бежим следом.

Вышли, стоим молча, точка в тяжёлом разговоре не поставлена. Тётки уже довольно далеко, обернулись, плюнули и пошли по дороге в деревню.

Скатертью дорога.

Кто лает? Где?

— За домом! Это поди по лошадям-то. Мужик какой-то с ипподрома приезжал давеча…

Федот оказался в курсе и понял, куда бежать, мы за ним.

Поворачиваем за дом и видим шикарного наездника на великолепном скакуне, такого вылизанного коня никогда не видела, сияет на солнце так, что в глазах зарябило.

Пожалела я, что только что ела колбу. Как теперь рот-то открыть.

— Ох, сударыня, это вы, та самая Офелия Андреевна? — проговорил бархатистым баритоном незнакомец и улыбнулся, с жадностью рассматривая меня.

Да, я понимаю, есть на что смотреть. Он прекрасен, да и я не хуже.

— Допустим, я. А, простите, по какому делу вы ко мне без приглашения пожаловали? — говорю довольно ласковым голосом, просто чтобы поддеть Петровича.

— Хотел лично посмотреть на вас и сделать шикарное предложение относительно племенного жеребца Изумруда. Мой парень был у вас неделю назад, и вы сказали, что подумаете.