Но сейчас-то за что? Я в новом теле, организм молодой и здоровый, к тому же здесь ни фастфуда нет, ни, подозреваю, чипсов с колой. Ладно бы переместили как есть, стройняшкой я никогда не была. Но Николина если и нуждалась в диете, то только в той, которую при истощении организма прописывают. Повышенной калорийности.
Выставив за дверь молодого супруга, я позволила служанкам искупать меня в ванне и прибраться после наших с ним брачных игрищ. И наконец увидела в зеркале новую себя.
Это было... Странно. Когда из отражения, послушно повторяя твои движения, смотрит незнакомка. Ладно бы хоть сколько-нибудь похожи были, так нет же. Ничуточки. Как луна и двойной капучино – казалось, даже по своему предназначению разные. Я была улыбчивой, румяной и яркой шатенкой, как говорят, плюс сайз. Было на что посмотреть и тем более за что подержаться. А Николина...
Если бы у прежней меня губы вдруг стали такими бледными – вызвала бы врача, подумав, что это какой-нибудь приступ. Да и в целом лицо выглядело бесцветным. Красивым никак не назвать, несмотря на правильные черты. Даже слишком правильные, ведь привлекает изюминка, а от этого классического как у статуи лица отвернись – сразу забудешь. Очень нежная, чистая и белая кожа без намека на румянец. Глаза красивые, светлые, ресницы густые, но, как и брови, недостаточно темные, отчего взгляд совершенно невыразительный. Ей бы нанести макияж – и будет очень даже...
Мне бы нанести. И я это сделаю. И вес наберу здоровый, не могу спокойно смотреть, как ключицы даже сквозь одежду выпирают, того и гляди проткнут дыру. А начну с того, что сменю прическу. Коса до пояса, которую на время купания скрутили в тяжелый узел на затылке, была заплетена так туго, что болела голова. Самой мне этого сделать не дали, горничная Желька, расплела и причесала мои волосы.
– Уже легче, спасибо, – я встряхнула гривой светло-русых локонов.
Волосы хороши, тут не придраться. Густые, мягкие, волнами ниспадающие до талии. Только тусклые немного, умучила она их вечными тугими косами. Я взбодрила пряди, запустив пальцы, и вдруг нащупала маленькие проплешины возле затылка.
Это еще что такое? Надеюсь, не лишай? Я ведь не лысею?
– Что у меня там? – воскликнула в панике, показывая их горничной.
– Да это же от шпилек. Вы же все не желаете дамской прически, все норовите в узел затянуть, да гладко, чтобы ни один волосок не выбивался. А тут надо касторкой с перцем помазать, и все пройдет.
– Помажь прямо сейчас, будь другом... В смысле, не желаю? Очень даже желаю! Какие у вас сейчас дамские прически носят? – поинтересовалась и запоздало прикусила язык. Они ведь не в курсе, что я это я. Для них госпожа очнулась после обморока, наверняка для нее обычного. И она бы не стала спрашивать о таких очевидных вещах. Или стала бы? – В пансионе при монастыре про это не рассказывали. Не представляю, как полагается выглядеть модной девушке. А я бы хотела быть модной.
Желька сочувственно кивнула и пообещала завтра утром принести журналы мод. Я мысленно себя похвалила. Выкрутилась.
– Правильно, вы ведь теперь замужняя азорра, не пристало одеваться так же скромно, как девица. Да и его милость... азор Лессар давеча сокрушался, что в приданое вам не пошили приличный гардероб.
– Кстати почему? Разве моя семья настолько бедная?
В принципе уже все равно, ведь я уже вышла замуж за местного олигарха, и бедность мне в ближайшее время точно не грозит. Но любая информация о моей предшественнице могла оказаться важной. К тому же интересной, как и все о новом мире.
– Нет, разве это бедность. Вам перешел доходный дом здесь, в городе. И фамильные драгоценности вашей матушки, целое состояние стоят. Но остальное, даже имение вашего покойного батюшки, сберечь не удалось. Ваш дядюшка говорил, дела ему достались в плохом состоянии. Зато вспомните, какой он вам на свадьбу подарил молитвенник! В нашей церкве ни у кого такого нет. Старинный.
Странная идея для свадебного подарка. Но может у них так принято... В любом случае, щедрость явно не в числе его достоинств. И то остальное, что якобы сберечь не удалось, вызывало подозрения. Озвучивать их я не стала – после разберемся, не горит.
Кстати, о подарках. Мне же достался волшебный предмет! Сувенир с того света. От которого, если не соврали, ещё и продолжительность моей жизни зависит. А я прошляпила.
– А где мои ножи? – спросила вслух, вызвав у Жельки недоумение.
– Какие ножи, госпожа? Что-то вы на себя не похожи. То упали без чувств, то возбуждены сверх всякой меры, – она заботливо подхватила меня под локоток. – Пойдёмте, вам надо прилечь. Я принесу капельки.
Капельки воняли аптекой, но пришлось послушно сжевать пропитанный ими кусочек сахара и запить водой. После меня наконец оставили одну. Ножи нашлись в ящике туалетного столика. Это обрадовало.
А вот то, что в нем не обнаружилось ничего из косметики или украшений, напрягло. Щётка и гребни для волос, коробочка со шпильками и банка с жирной мазью, похожей на вазелин. Вот и все уходовые средства.
Заглянув в шкаф, почувствовала солидарность со своим мужем. Ну и барахло! Вроде бы вещей достаточно, с виду новые, добротные. Но какие же унылые! Все серое, серо-бежевое, коричневое. Самое яркое, что нашлось – темно-синяя юбка и белоснежные воротнички с манжетами. Целый ящик одинаковых строгих воротничков. А туфли! Прощай, молодость, иначе не назовешь. Хотя даже моя бабушка такое не наденет, разве что на чьи-нибудь похороны. Кого-то, кого при жизни не любила.
Теперь я увидела Николину Ризман как наяву. В одном из этих наглухо застегнутых платьев, с жёстким крахмальным воротничком, зализанными волосами, до скрипа стянутыми в узел. Шпильки впиваются в голову. Постная мина на бледном лице с белесыми бровями. Руки сжимают тот самый подаренный молитвенник.
Мысленно поставила рядом с ней вальяжного красавчика Милоша и хихикнула. Получилась та ещё парочка. Окажись я здесь сама по себе, ни с кем из них не подружилась бы.
– Так тебе и надо, самодовольный павлин, – мстительно пробормотала, забираясь в кровать.
Всё-таки он надо мной надругался, пусть этого и не застала. "Я дал тебе достаточно времени, чтобы поплакать" – вы только послушайте! Ничего, муженёк. Хорошо плачет тот, кто плачет последним.
7.
То ли из-за того, что доставшее мне тело перенервничало, то ли из-за усталости скитавшейся по мирам души, уснула я неожиданно быстро и остаток ночи проспала без задних ног. Никто меня не будил, отдохнуть позволили, видимо.
Понежившись немного в кровати – вместо привычного матраса здесь была пуховая перина, и казалось, что лежишь на облаке – я накинула атласный халат и отправилась в ванную. Душа здесь, увы, не было, а над рукомойником торчали два крана. Из одного полилась холодная вода. И из другого тоже. Возможно, подогрев следовало включать дополнительно, но я не разобралась, как.
Впрочем, не ледяная, ополоснуться можно. Даже лучше, сразу взбодрилась. И лицо немного порозовело. К сожалению, больше ничего с ним сделать я не могла. Жирным кремом мазаться не хотелось, видом и запахом он скорее напоминал аптечное снадобье, чем средство для ухода...
Я с тоской вспомнила свой арсенал. Ряды тюбиков, флаконов, пузырьков и баночек. Кремы, тоники, скрабики, масочки, и все такое приятное, так здорово пахнет. Это ведь целый ритуал. Особенно в выходной, когда есть время. Ну ладно, кожа у меня теперь и так идеальная, но косметичка точно нужна. Где тушь и карандаш для бровей, когда они жизненно необходимы?!
– Доброго утречка, госпожа, – проворковала Желька, с улыбкой прошмыгнув в комнату. – Хорошо ли вам спалось?
– Прекрасно. Но как ты узнала, что я проснулась? Я ведь тебя не вызывала.
– Господин посламши, велели к завтраку вас одевать. А вы уже умылись. Чего сами-то, неужели зря меня к вам служить приставили?
В ее голосе прозвучал упрек. Нет бы радоваться, что не дергаю по каждому поводу! Или так не принято? Вроде она не удивлена.
