Благодаря переписке с Ларией, я многое знаю о внутренних распорядках Мракендарра, поэтому порядок действий мне известен. Осталось только понять маршрут.
Чтобы попасть в кастелянную, надо выйти на улицу, проследовать к заднему, служебному входу в общежитие и спуститься в подвал, где моему взгляду открывается неожиданно светлый и просторный коридор. За стойкой недовольная служащая, крепко сбитая, с заостренными орочьими ушами и крупными зубами с неровным прикусом. Она выдает три комплекта одежды моего размера.
— Примерить можно? — на всякий случай спрашиваю.
— Нет, — рычит женщина, — не то мы до вечера провозимся. Завтрашнего. Бери и проваливай. Хотя нет, распишись за текстолет. Вот тут.
Тычет заскорузлым пальцем с расслоенным ногтем в грязную тетрадку, заляпанную желто-коричневыми чайными пятнами. Послушно вывожу свое имя напротив инвентарного номера.
Полуорчанка выдает мне перехваченную веревкой коробку с текстолетом. От Ларии я знаю, что это такое. Продвинутое, новомодное устройство, которое используют пока только в учебных заведениях и больших организациях вроде министерств.
Выглядит текстолет или текс, как его называют студенты, похоже на овальный шероховатый камень, полупрозрачный, синий и чуть теплый. Одна из его поверхностей отполирована до блеска. На ней появляется текст сообщения. Чтобы его передать, нужно произнести заклинание, назвать номер текстолета адресата, а затем надиктовать.
Когда на текс приходит сообщение, он нагревается сильнее и вибрирует.
Это своеобразный поводок для студентов, чтобы они всегда были на связи. Крепится при помощи карабина на рюкзак или одежду.
На текс отправляются сообщения из деканата или ректората, а также изменения в расписании и прочая информация.
— У меня вчера ключ украли, — говорю я кастелянше, — к кому обратиться с заявлением?
— К небесам, чтобы разума дали, — грубит полуорчанка, у них это в крови, — а потом к администратору общежития. Штраф придется заплатить.
— Большой? — вздыхаю я.
— Половину первой стипендии. Все, иди, у меня очередь.
И правда, подтягиваются новые желающие обзавестись форменной одеждой и средством связи.
Досадую на свою мерзкую соседку, укравшую мои вещи, и на себя, что попалась.
Да, мне бы самой проявить бдительность. Стащить одежду и оставить новичка голышом — известная студенческая забава во всех мирах. Но кто мог подумать, что это случится вот так сразу?
Нет, я пока что не стану обращаться к администратору. Попробую в последний раз достучаться до Эльны. Возможно, сразу по черепушке.
Комната закрыта, Эльны нет.
— Вот мы и застряли, Филечка, — бурчу себе под нос. В ближайшее время надо что-то решать с ключом.
Эта проблема зудит, вгрызаясь под череп, так что в голове начинает гудеть. Ладони потеют, становятся липкими и холодными.
Общежитие давит на меня.
Невольно закрадываются мысли — не зря ли я все это делаю?
А что, если и правда Лария просто стала взрослой, завела новые знакомства и наша с ней дружба кажется ей теперь наивной и ненужной? Мы просто изжили себя как подруги!
Горло перехватывает, во рту противный горький привкус. Только сейчас накатывает ощущение неотвратимости. Нужно ли было так рваться в этот враждебный мне Мракендарр, преодолевая преграды? Строго говоря, я ведь не имею права здесь находиться, и кажется это место чует во мне самозванку. Злобно щерится, смыкая вокруг плотное кольцо неприятностей, грозясь расплющить дерзкую букашку, что посмела просочиться в ряды «не отверженных, а избранных».
Ведь на выпускном тестировании в школе на меня едва-едва срабатывал определитель магии. Условно мне приписали первый уровень. Так называемый «штрих». Это значит, магия слегка пульсирует, обозначая слабый и почти нежизнеспособный эфирей. Мне даже до второго уровня, при котором можно сделать карьеру бытовика, все равно что Фелиндриксу с его самодельными крылышками до стаи лебедей.
Ощущаю такое бессилие, что хочется биться лбом о запертую дверь. Прячу лицо в ворохе одежды, которую прижимаю к груди.
В рюкзаке ворочается Филя. Он чувствует мое состояние. Не знаю, переживает ли за меня кукольное сердце, а точнее, сердечник. Мне кажется, этот малыш способен на привязанность и эмоции. Но наверняка никто этого утверждать не может. Даже я. Поэтому просто буду верить в то, что мне нравится.
Навязчиво дергает что-то внутри рюкзака. В коридоре все еще пусто, поэтому я выпускаю кроху. Филя жестами просит его опустить на пол. Ставлю куклу на ножки.
Фелиндрикс подпрыгивает и расправляет игрушечные крылышки, они позволяют ему зависнуть на уровне замочной скважины. Помощник показывает лапкой на нее, потом кивает на выход с этажа. После колотит по скважине.
— Я знаю, что надо сходить за ключом, Фелиндрикс, — вздыхаю, — но эта стерва, моя соседка, украла его, так что мне некуда идти.
Филя бьет себя по высокому лбу и вновь кивает на выход.
— Что? Ты сам справишься?
Он складывает ручки на груди, изображая превосходство.
— И как я тебя отпущу? — не соглашаюсь на авантюру. — Тебя кто-нибудь может заметить! А я не собираюсь выдавать своего фамильяра. Да и где ты возьмешь второй ключ?
Филя расправляет свою челку так,чтобы она повисла прядями по обеим сторонам мордочки. Наклоняет голову, глядя исподлобья и смешно прохаживается, подражая Эльне. Не могу удержаться от смеха, но понимаю главное.
— Ты что, собираешься стащить ключ у соседки-ведьмы?
Филя кивает.
— Не очень-то это благоразумно и совершенно незаконно, — говорю задумчиво, — но она заслужила. Только не попадись!
Фелиндрикс вытягивается в струнку. Со вздохом я сдаюсь, подхватываю фамильяра подмышку, иду с ним туда, где по моим расчетам должна находиться Эльна. Она позавтракала позже, так что сейчас наверняка тоже получает форму и текс.
Я как гончая иду по следу зверя. В крови распылен азарт, он разбегается по венам и гонит вперед.
Очередь в кастелянную растянулась хвостом по коридору. Черные локоны Эльны маячат ближе к середине.
— Слишком много народу, — бормочу я, — нет, все отменяется, Филя.
Резко разворачиваюсь, чтобы сбежать, пока меня не заметили. И тут же падаю, словив подножку.
— Наша чудила в своем репертуаре! — язвительно и торжествующе восклицает у меня над головой Керейна. — Ноги не держат? Или в косичку заплелись?
— Для косички их должно быть три, — внутри вибрирует гнев, требуя выхода, но я стараюсь не вестись на провокацию, поднимаюсь и смотрю на подлую задиру, — как тебя с такими знаниями с курса на курс переводят?
Разумеется, она не одна. Из-за спины сливоголовой выглядывают две ее фанатки.
А позади меня слышится гул, будто рой пчел проснулся. Очередь оживленно обсуждает забавную сценку.
— Ты меня раздражаешь, — капризно морщится звезда факультета, — на твоем месте я бы себе нашла тряпочку и молчала в нее до конца года.
— У меня где-то завалялась, — киваю, чувствуя, как ноет ушибленное колено, — мне без надобности, а тебе могу подарить.
Форма лежит на полу. Наклоняюсь, чтобы поднять, но Керейна успевает поставить ногу в центр фиолетовой плиссированной юбки. Я дергаю, слышится треск ткани.
Подружки Керейны весело хохочут, а я совершаю яростный рывок. Ткань расползается. В прорехе застревает острый каблук туфельки Керейны. И это играет против нее.
С пронзительным визгом она падает, размахивая руками, будто пытается взлететь. Но это не помогает. Соприкосновения ее спины с полом не избежать.
И только тогда я понимаю, что нигде не вижу Фелиндрикса.
— Помогите! На меня напали! — Керейна картинно изгибается на полу, показывая, как ей плохо. Волосы разметались цветной волной, юбка чуть задралась, обнажая красивые коленки но ровно на сколько позволяют приличия.
— Лекаря! Срочно! — голосят ее подружки наперебой.
Взволнованная очередь вконец перепутывается.
— Прекратите бардак, заполошенные! — требует кастелянша.
