Глава 2
В темноте круглые, огромные глаза Фили слегка светятся. С непривычки можно испугаться. Малыш охраняет мой сон, сидя на прикроватной тумбочке.
Просыпаюсь среди ночи от тревожного сна, в холодном поту.
Мне снилась Лария. Мы гуляли с ней на берегу пруда, а потом она вдруг оказалась в воде. Я пыталась ее вытащить, но подруга ушла на дно, глядя с отчаянием сквозь зеленоватую пелену.
Ловлю ртом воздух.
Жуткая картинка из сна все еще стоит перед глазами.
Стараюсь перебить ее другими мыслями. О приятном прошлом.
Лария — моя дальняя родственница со стороны отца и лучшая подруга. Папы давно не стало, но семья поддерживает контакты.
Хоть я и младше подруги на два с половиной года, она никогда прежде не относилась ко мне как к малявке. Мы были на равных.
В школе она помогала мне освоиться и готова была защищать, если появится необходимость. Но я умела сама за себя постоять.
Лария научила меня не только хорошему. Мы с ней вместе сбегали с уроков, и сейчас это вспоминается с умилением.
Мы делились всеми секретами, сплетничали о парнях. Рассказывали друг другу о мальчишках, которые запали в душу.
Приносили наивные девчачьи клятвы вечной дружбы.
И даже когда выросли, со всеми переживаниями в первую очередь бежали друг к другу.
А потом Лария получила черный свиток. Она не собиралась в Мракендарр, готовила документы в академию Стихий. Но магическая сойка выбрала ее из десятков других выпускников нашей школы.
— Ты ведь не думаешь всерьез о том, чтобы туда пойти? — спрашиваю, увидев озадаченную и взбудораженную Ларию с черным свитком на пороге родительского дома.
— Разумеется, я поеду в Мракендарр, о чем ты? — она удивляется. — Ведь это мое предназначение. Я смогу управляться с Материей, это даже привлекательно.
— И станешь одной из отверженных? — ужасаюсь я.
— Исключительных, — поправляет подруга, — это очень редкий дар, ты же знаешь. И если использовать его с умом и по совести, можно принести много пользы.
От получения приглашения в академию до поступления проходит три цикла Лодди. Все это время пытаюсь ее переубедить, но тщетно.
Лария уезжает в Мракендарр. Сначала по железной дороге, потом на общественном самоходном дилижансе с двумя пересадками. И последний отрезок пути уже на обычном конном экипаже. Долгий путь занимает около двух суток. Я это отлично прочувствовала на своей шкуре.
И чего ради черные сойки летят в такую даль?
Первый год все даже неплохо. Лария пишет мне каждую неделю. Подробно рассказывает обо всем, что с ней происходит.
В Новогодье приезжает к родителям на три дня, и мы большую часть их проводим вместе. К летним каникулам я уже знаю, что ей нравится парень. Его имени Лария не называет, но загадочно намекает, что это будущий король академии, но пока он тоже первокурсник, как и она.
Летом мы встречаемся, и я пытаюсь выбить из подруги описание предмета ее воздыханий. Но Лария ограничивается определениями вроде «это самый крутой парень из всех, кого ты можешь себе представить». Постепенно я понимаю, что ее увлечение, возможно, не взаимно. «Все впереди, Ирли!» — смеется она. — «У нас все с ним получится, он уже поглядывает в мою сторону».
Все меняется, когда Лария переходит на второй курс.
Письма становятся реже и лаконичнее. Потом вовсе прекращаются. На Новогодье она остается в академии.
А после и мои послания возвращаются ко мне, нераспечатанными.
Я начинаю сначала волноваться, потом сходить с ума. Бегу к ее родителям.
— С Ларией все в порядке, — уверяет ее мать, — да, она стала писать чуть реже, потому что программа второго курса сложнее, у Лари меньше времени остается на себя. Девочка повзрослела и стала серьезнее относиться к учебе.
— Но она возвращает мои письма, не читая! — чуть ли не кричу я.
Госпожа Оттил отводит глаза и вздыхает.
— Мне жаль, Ирли, — выдает она, — но с возрастом многое меняется. Лари нашла новых друзей, у них общие интересы, пойми.
В слезах я выбегаю из дома Оттилов, уверенная, что происходит какая-то очень нездоровая ерунда.
Не оставляю попыток связаться с ней. Один раз Лария все же мне отвечает.
«Привет, у меня все в порядке. Извини, интересы поменялись, всего хорошего».
Летом, когда она приезжает домой, я не сразу об этом узнаю. А когда мы все же видимся, мне кажется, что это совсем другой человек с лицом Ларии. Не моя лучшая подруга, а какая-то чужая девица, которая скользит по мне равнодушным взглядом и, кажется, совершенно искренне меня не узнает.
Тогда я и подумала, что Ларию подменили, и внутри теперь кто угодно, но точно не та девчонка, с которой мы мечтали накопить на кругосветную воздушную экспедицию и выйти замуж за принцев экзотических островов.
Она обесцветила свои темно-русые волосы и больше не носит любимые украшения, плетеные из кожи, со вставками из бисера. Взгляд ее стал холодным и равнодушным.
«Девочка теперь совсем взрослая», — говорят родители Ларии. И кажется, даже гордятся этими переменами в добродушной, чуточку наивной дочери.
И я уверена: кто-то воспользовался былой открытостью подруги ей во вред.
Фелиндрикс разворачивается всем телом, чтобы посмотреть на меня. Шея у него не вертится, у меня не было для нее шарнира. Чуть наклоняет голову. Малыш прекрасно видит в темноте и сейчас знает, что я не сплю.
— Надо отдыхать, Филя, — шепчу еле слышно.
Эльна громко сопит и что-то бормочет во сне. С тобой я еще разберусь, дорогуша.
Треплю Филю по голове и стараюсь заснуть снова. Нужно набраться сил.
Столовая общежития — это скорее буфет. Места там стоячие. Небольшие круглые столики, установленные на одной длинной ноге.
С утра там кормят простым завтраком, за счет академии, а дальше можно только купить пирожок или другую выпечку. Вчера вечером, впрочем, нам выдали довольно сытный ужин, как вновь прибывшим. Занятия начнутся завтра, и пока нас будут кормить здесь. Дальше — лишь завтраки, все остальное в столовой главного учебного корпуса.
Взяв кашу, хлеб с сыром и чай, оглядываю тесный зал в надежде увидеть Ларию.
Подойдет ли она ко мне или хотя бы посмотрит, показывая, что узнала?
От этой мысли становится горько. У меня нет родных братьев и сестер, но Лария заменяла их всех.
Народу немного. Сегодня ведь нет лекций, открытие учебного года только завтра.
Программа нынешнего дня — получение формы и пособий. Книг, справочников, средств связи, положенных каждому.
Вижу знакомое лицо. Кирсея жизнерадостная девчушка, которую я бы не отказалась взять в соседки вместо Эльны, беззаботно вбегает в столовую.
Ее ищущий взгляд направлен мимо меня. Наконец, замечая кого-то, Кирсея с радостным облегчением машет рукой.
Проследив за ней, понимаю, что моя нечаянная знакомая приветствует одну из свиты Керейны.
— Привет, — бросаю, когда она проходит мимо.
Кирсея улыбчиво оборачивается, но увидев меня вдруг отшатывается, ее глаза бегают.
— Привет, — она двигается бочком, как котенок, который испугался швабры, — извини, мне надо… туда.
Еще и суток не прошло, а у меня уже репутация изгоя в академии отверженных. Пусть они сколько угодно себя называют «избранными».
Надо отдать Кирсее должное. В первый же вечер она успела подружиться с кем надо. А ведь популярные девочки не берут в свой круг абы кого. Все же она очень обаятельная.
Девчонка встает за соседний от небожителей столик. Ближе к телу ее пока еще не подпускают.
Без аппетита закидываю в себя рисовую кашу, запиваю чаем и убираю за собой. Оставаться в столовой и заводить знакомства — не мой вариант.
В дверях сталкиваюсь с Эльной.
— Ты не закрыла дверь, — шипит она.
— Потому что ты сперла мой ключ, — спокойно отвечаю, продолжая свой путь.
Фелиндрикс надежно спрятан в рюкзаке. Мы идем в кастелянную за барахлишком, а потом нужно в библиотеку. Это уже в учебный корпус.
