Жена первого короля орков (СИ) - Мадьяр Рина

И я понимаю, что первое впечатление о них всё-таки оказывается куда более правдивым.

Варвары.

Не стоит позволять им обмануть себя речами или притворной заботой.

Как только мой опекун мог так спокойно передать меня им?!

Сиэльдарион , знал ли ты, что меня ждёт там, за границами Весеннего леса? — мысленно задаю вопрос тому, кто меня воспитал.

А что если именно поэтому меня и растил сам правитель эльфов?

Внутри закипает злоба и обида.

Да, сейчас они ничего плохого мне не сделали. Но что меня ждёт дальше?

К кому они меня везут? Будет ли это один мужчина, или это также как с их мамой получится?

Что это за духи такие?

Больше говорить мне не хочется.

Я невольно закрываюсь от Тарна, запираю не успевшие пробудиться чувства.

И хорошо, что они не пробудились окончательно.

Я едва было не потеряла голову от их слов и поступков.

Но что они желают на самом деле?

Для чего им вообще нужна эльфийка без магии?

Из-за размытой после вчерашнего дождя дороги лошади передвигаются ещё медленнее, чем они рассчитывали. А значит, и в пути мы проведём гораздо больше времени.

Нужно придумать план, как сбежать. Похоже, ждать до самой крепости уже не вариант.

Я хочу быть свободной.

А не доверять свою судьбу духам, которые нашёптывают шаманам орков.

— Миралиэль, поешь, — протягивает мне миску супа Тарн.

Он словно чувствует изменения между нами. Не зовёт больше “Листочек”, которое получается у него удивительно нежно и ласково, несмотря на внешний грозный вид.

— У меня сегодня нет аппетита. Грустно вдали от дома, — отговорка всплывает сама собой и мужчина её принимает, хотя упорно сидит до последнего возле меня и держит эту миску.

Не хочу.

Не хочу доверять их притворству.

Не хочу открываться перед ними.

Для чего-то же они хотят узнать меня получше.

И кто знает, что за законы вообще у этих варваров на самом деле?

Полностью погружаюсь в свои мысли. Засыпаю тревожным сном, но постоянно просыпаюсь от каждого шороха. У эльфов довольно хороший слух. Но и орки им не обделены, как и зрением.

А это значит, что улизнуть от них мне будет ещё сложнее, особенно на территории, где нет деревьев, а только лишь равнины.

К тому же без лошади тоже придётся несладко.

А из средств у меня есть лишь те украшения, которые были на мне в день нашей встречи.

Сколько я смогу выручить за них? В конце концов, это эльфийская работа, и она обычно дорого ценится.

Поверить не могу, что обдумываю это. Следующие дни тянутся просто мучительно долго.

Привычный завтрак, моя благодарность, длинный монотонный путь по несменяющемуся пейзажу. Ужин и сон.

Едим мы всего два раза в день. Соответственно, дополнительно привалов не делаем.

Прошлой ночью я пыталась улизнуть с другой стороны шатра, но меня заметили, я не успела и пары шагов сделать.

С каждым днём я всё больше пытаюсь продумать план побега.

Что мне делать, так и не знаю.

Выходит, придётся просто надеяться на удобный случай.

На всякий случай прикрепляю все украшения на себя так, чтобы было не видно.

Если смогу подгадать момент для побега, то собираться времени уже точно не будет.

А дальше уже придумаю что-нибудь. В конце концов, я ведь воспитанница самого правителя эльфов.

— Мира, — сегодня вечером Тарн вновь пытается заговорить со мной, — скажи, я тебя чем-то обидел? Расстроил?

И почему тревога в его глазах кажется такой настоящей? Такой откровенной и чистой?

— Если ты боишься того облика, который мы принимаем во время битвы, то могу уверить, что никто из орков союзных нам кланов не посмеет применить эту силу или клыки против тебя. Ты под нашей защитой.

Низкий бархатный голос мужчины буквально притягивает меня к нему, словно всем сердцем заставляет ему верить. Доверять.

Но как это возможно, когда они всё скрывают от меня?

— Скажи, какая у вас договорённость с моим опекуном? Зачем вы меня забрали? — уверенно смотрю в янтарные глаза, где играют огоньки пламени, потрескивающего рядом.

И сейчас нет в них той ярости, которая плескалась в них ночью в том тёмном лесу.

— Этого я не могу рассказать, связан клятвой, — коротко отвечает Тарн, кажется, и сам жалея, что вообще это сейчас говорит. — До конца пути не смогу раскрыть тебе правды.

Поджимаю губы.

Что же там за ситуация такая, из-за которой он рассказать мне всё не может?

Его ответ только сильнее подогревает во мне волнение и опасения.

Мой тревожный разум раз за разом рисует картинки, одну страшнее другой.

Я ужасно боюсь ехать с ними.

И охрана эта пугает всё сильнее.

— Мира, — тяжёлая мужская рука опускается на моё плечо. Тепло окутывает меня с головы до ног, и я невольно встречаюсь с ним глазами. — Обещаю, я всё тебе расскажу, как окажемся в крепости.

Вот только я надеюсь это выяснить до того, как мы доберёмся до нашего конечного пункта.

Орки по ночам разговаривают. Я иногда улавливаю обрывки их фраз. И очень надеюсь, что между собой рано или поздно они произнесут то, что я так желаю услышать.

Глава 8

Тарн

Отодвинув ткань шатра, мужчина посмотрел внутрь, чтобы проверить покой девушки.

Мира совсем недавно уснула тревожным сном.

Он заметил, что в последние дни после того самого разговора о матери и отцах юная эльфийка сама не своя. И совсем не понимает, как с ней себя вести.

И то, что он не может рассказать ей обо всём тяготит мужчину. Огромным грузом ложится на его плечи. Он всю жизнь знал, что она – его будущее. Но увидел впервые недавно. И сразу понял, что никому её не отдаст.

— Тарн, — рядом появляется Таян и тихо зовёт брата, стараясь не разбудить тревожную девушку и жестом, показывает отойти.

Все в отряде заметили её перемену. И каждый пытается пока особо не касаться дел того, кто вот-вот станет первым королём согласно давнему преданию и его суженой. Слишком хрупки давние предсказания. Слишком многое может измениться с течением времени.

Но даже её появление означает то, что они на верном пути.

Все заметили и то, как девушка выходит из шатра с обратной стороны, словно стараясь сбежать. Её бегающий взгляд загнанного в угол зверька.

И Тарну всё это не нравится. Он всю жизнь знал, что его женой станет одна дева из эльфийского рода.

Но знала ли она об этом?

И почему правитель эльфов настоял на том, чтобы они держали всё в тайне, потребовав заключить договор на крови? Что он на самом деле задумал?

Да и нужен ли Сиэльдариону этот союз?

— Пришёл сокол от отца, — Таян протягивает записку брату, и внутри Тарна словно натягивается струна.

— Давно? — мужчина разворачивает небольшой свёрток. Он выглядит совсем крохотным в его мощных пальцах.

— Утром.

Тарн хмурится, но у брата на то, судя по всему, были причины.

Пробегается взглядом по рубленым мелким строчкам.

— Значит, бунт, — его взгляд тяжелеет.

Этого следовало ожидать. Пусть их родители проделали большой путь, чтобы собрать множество союзников, недовольных всё ещё не меньше.

Разрозненные кланы не хотят объединиться под одним знаменем.

— Как думаешь, нас ждёт война? — в голосе Таяна звучит тревога.

— Не знаю, но никто из кланов не привык бороться против крепости. Нашим преимуществом станет новая тактика. Если они не хотят мира, значит, нам придётся заключить новые союзы силой. Как и всегда.

В его голосе полно решимости, но на сердце зарождается тревога.

В такое время вести будущую невесту в крепость опасная идея.

Но именно там она нужнее всего. Как символ союза с эльфами.

Изначально он именно так её и воспринимал.

Но только увидев в том зале полные жизненной энергии глаза, цвета янтаря, понял, что этот брак будет совсем не таким, каким он его себе представлял.

Понял, что он не допустит её слёз, переживаний или несчастий.