Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна

— Почему ты не сказал мне этого так, как говоришь сейчас? Почему не объяснил?.. — всхлипнула я, чувствуя, как по щекам хлынули непрошенные слёзы.

— Не до конца осознавал. Хотел сначала попробовать снять с тебя проклятие, и уже потом просить о взаимности. Не знаю, мне казалось, что я должен был сначала сделать что-то значимое, а уже потом… ухаживать за тобой так, как ты этого достойна.

Я подняла руку, чтобы утереть слёзы с лица, но Кеммер перехватил мою ладонь, а затем поцеловал каждый пальчик. Кожу опалило прикосновением горячих губ, а от непривычного касания колючей щетины по телу побежали мурашки.

— Было очень тяжело увольнять тебя, особенно после того, как ты показала себя отличным целителем. Но для меня перспектива увидеть тебя мёртвой была гораздо хуже перспективы видеть тебя несчастной и обиженной, но живой. Меня на части разрывало от необходимости принять это решение. Я утешался лишь возможностью таким образом обезопасить тебя, а затем продолжить отношения, когда ты перестанешь быть моей подчинённой. Я даже денег хотел предложить, но решил, что это будет выглядеть, как попытка купить. Прости, Адель, но я тогда совсем запутался и действительно хотел как лучше.

Кеммер взял моё лицо в ладони и вытер слёзы большими пальцами.

— Когда я пришёл к тебе той последней ночью, мне не было никакого дела до инвентаризации. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Ты не представляешь, какую ярость вызвал во мне вкус зелья на твоих губах. Хотя я и старался относиться к тебе непредвзято, но частью сознания, подспудно всё равно относился настороженно… Я решил, что ты пытаешься меня соблазнить и вынудить поступать по-твоему. Это выглядело как предательство, и мне очень жаль, что потребовалось столько времени на выяснение всей правды.

Я окончательно растерялась и не знала, что делать.

С одной стороны, он заслужил, чтобы его прогнали. С другой — если хочу сохранить беременность, то Кеммер — мой единственный союзник во всём мире.

Отталкивать его или обнимать? Сердиться или прощать? Пестовать обиду или принять со всеми недостатками?

Кеммер заправил мне за ухо выбившуюся из косы прядь. Хотя жест показался до невозможности интимным, я не отодвинулась. Он продолжил:

— Стоило тебе попытаться меня соблазнить, как я мгновенно поплыл. Злился, но при этом изнывал от желания и даже не заметил, в какой момент окончательно потерял голову. Хватило капли приворотного, чтобы лишить меня разума. Я читал о таких зельях, и везде пишут, что их действие усиливается многократно, если влечение уже есть.

Рука Кеммера скользнула мне за спину и плавно, но неумолимо притянула ближе. Я почувствовала себя парящим в воздухе бипланом, покорным воле своего пилота. Сама не поняла, как оказалась у него на коленях. Он не отрывал от меня взгляда, от которого всё внутри сжималось в болезненно-сладкий комок.

— Прости, что я испортил своими беспочвенными обвинениями наше первое утро. Прости, что причинил боль. Прости, что поспешил с выводами. Если бы я сразу увидел Фоля рядом с тобой, мне было бы проще поверить, но когда логичная версия уже возникла в голове, опровергнуть её оказалось сложно. А ещё я злился на себя, что не смог противостоять твоим чарам, и этот гнев пролился на тебя тоже. Это было неправильно. Даю слово впредь прислушиваться к тебе и верить твоим словам, даже если они звучат неправдоподобно. Однако не буду лгать: всё было бы гораздо проще, если бы ты сразу принесла клятву.

Кеммер находился так близко, что явственно ощущался жар его кожи. Возможно, это было глупо, но я больше не могла сердиться. Простить тоже пока не могла, но вся злость растворилась, остались только горечь и обида на судьбу, потому что…

— Мы всё равно не можем быть вместе из-за проклятия, — тихо прошептала я.

— Ты ошибаешься, моя особенная. Мы можем быть вместе.

— Как?

— У меня есть план.

— Какой? — осторожно спросила я, боясь не то что поверить, а даже допустить мысль об этом.

— Рабочий, как зигзагообразная взлётная полоса, — по-хулигански улыбнулся Кеммер.

— Расскажи, — попросила, глядя ему в глаза. — Пожалуйста.

— Не буду, Адель, — неожиданно серьёзно ответил он. — Почему-то мои планы имеют свойство разваливаться, стоит только кому-нибудь о них рассказать. Так что я предпочту меньше болтать и больше делать. Мне важно знать только одно: ты согласна стать моей женой?

— Нет, если ты из-за этого погибнешь.

— У меня есть план, — напомнил он.

— Ритуал слияния? — с грустью уточнила, утопая в небесной глубине его глаз. — Я не дам на него согласия.

— Почему? — напряжённо спросил Кеммер.

Рука сама потянулась к его скуле, и пальцы коснулись гладкой шелковистой кожи. Он чуть наклонился ко мне, и наши губы почти соприкоснулись, но в последний момент я отпрянула:

— Нет, Кеммер. Я не могу вернуться домой с исцелованными губами.

— Ты права, — он обдал горячим дыханием шею и ожёг невесомыми поцелуями мои ключицы.

Наверное, мне стоило оттолкнуть его, но я так устала! Устала быть один на один со всеми проблемами и устала таиться от семьи.

Шаль скользнула на пол салона, мне стало мучительно тесно и жарко в платье. Кеммер нежно очертил пальцами линию выреза, а потом принялся гладить мои обнажённые щиколотки. Одна рука уверенно держала меня под спину, пальцами массируя затылок, а другая невесомо касалась кожи, медленно разжигая уже знакомый огонь.

Кеммер не поцеловал меня, но смотрел в глаза так, будто перековывал душу на свой лад, и мне оставалось только вцепиться в его плечи и плавиться от одного лишь взгляда. Ощущать себя бесконечно уязвимой, но при этом абсолютно защищённой.

— У меня есть три вопроса, Адель, — хрипло произнёс он. — Пожалуйста, скажи правду. Первый: ты хочешь стать моей женой?

— Это слишком опасно, — смятенно ответила я, теряясь от напряжения, нараставшего между нами.

— Ответь на вопрос. Ты хочешь стать моей женой?

— Даже если каким-то чудом обойти проклятие, Брен всё равно никогда не даст согласие на наш брак, — прошептала я.

— Отвечай на поставленный вопрос, Адель.

— Да, хочу!

— Прекрасно. Переходим ко второму вопросу. Ты знала, что Бреур сделал с Гвендолиной?

Я кивнула, не в силах говорить.

— Почему не рассказала мне?

— Брен открыл нам всё только тогда, когда мы уже ничего не могли изменить. Он убедил нас с сёстрами, что другого выхода нет, а потом связал клятвой молчания. Но я никогда не соглашалась с ним. Кроме того, мы… мы с тобой были не настолько близки.

— Согласен. Но начиная с этого момента мы близки именно настолько. Даже ещё ближе. Я безумно благодарен, что ты никому не рассказала о случившемся между нами. Ты даже представить не можешь, насколько это для меня важно. Но я всё же хочу знать, почему ты так поступила. Это третий вопрос.

— Брен бывает очень жестоким к чужакам, поэтому я не хотела вооружать его против тебя. А ещё… я беременна.

Глаза Кеммера широко распахнулись, а я замерла, ожидая его реакции. Он сжал меня в объятиях и глухо спросил:

— Ты уверена?

— Да.

Он хотел спросить что-то ещё, но осёкся. Правильно, если бы он спросил, его ли это ребёнок, клянусь, я бы взяла пример с Кайры и сломала бы ему нос! Однако он не спросил, во все глаза смотрел на меня, и постепенно на его лице расцветала совершенно дикая, удовлетворённая улыбка.

— Чему ты радуешься? — возмутилась я. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило это скрыть?!

— Не представляю, — он прижал меня к себе ещё крепче, а потом принялся покрывать лицо короткими радостными поцелуями. — Но одно я знаю точно: теперь за другого замуж ты не пойдёшь и останешься со мной.

— Кеммер, ты в себе? Я всё ещё проклята, брат ни за что не одобрит наш брак…

— Оставь это мне, — довольно оскалился он. — Я же говорю, что у меня есть план.

— На ритуал слияния я не согласна!

— Адель, я на нём и не настаиваю. Теперь понятно, что ты всего лишь защищаешь нашего ребёнка…