Я не умею прощать (СИ) - Стова Нийа

— Нет, не в порядке. Тебя словно подменили, — усадила его рядом с собой на широкий пуф. — Что произошло? Рассказывай.

— Госпожа, — медленно съезжая вниз, на пол, Нит опять норовил встать на колени, — не нужно злить королеву. Женщины айтликх’ар очень мстительны и любую мелочь могут счесть оскорблением.

— Мне всё равно. Я никуда не пойду, пока не услышу объяснений. Говори, я жду, — добавила стали в голос.

— Не нужно. Я не стою вашего внимания, — дрожащий лепет, готов был перейти во всхлипы. Мой нянь поник и сгорбился. — Мрай прав, мои услуги вам больше не нужны. Он ваш настоящий ближний круг, а я бесполезен. Прошу лишь об одном: не передаривайте меня. Или позвольте умереть в бою, а не на алтаре.

До меня не сразу дошёл смысл сказанного, настолько дико прозвучали мальчишечьи слова.

— Да у меня и в мыслях не было кому-то тебя дарить! Дичь какая! И умирать никто не будет! Ты мне очень нужен, Нит, — я взяла в ладони худое скуластое лицо, приподняла опущенную голову, заглядывая в полные слёз янтарные глаза. — Ты стал мне дорог. Как… — невольно запнулась. Сын? Вряд ли парень оценит такое сравнение, когда считает меня лишь чуть постарше. Брат? Но здесь не дорожат родственными узами. — Ты моё единственное украшение этой дикой, беспросветной ночи, в которой я живу. Ты мой исста аиньен.

Серые щёки залило румянцем.

— Не нужно разбрасываться такими словами, госпожа. Их говорят только возлюбленным. На древнем языке не лгут даже айтликх’ар. Благодарю вас, — прошептал Нит, уткнувшись лбом в мои колени. Пара горячих капель скользнула вниз по моим лодыжкам, — у вас никогда не будет более преданного слуги. Клянусь.

Наивный, лишённый материнской любви ребёнок. Я ласково провела ладонью по сложному плетению на склонённой голове. Разве я смогу кому-то тебя отдать или бросить?

— Передать посыльному, что ноамат увлеклась малолетним наложником и визит к илхарэсс откладывается? — полная желчи фраза разбила вдребезги трогательный момент.

Затянутый в чёрную кожу Мрай подпирал стену, бешено сверкая сощуренными глазами. Брезгливо выгнув губы и раздувая ноздри, рассматривал нашу милую парочку так, словно готов был кинуться и передушить как цыплят.

— Совершенно ни к чему, — продолжала я наглаживать окаменевшего Нита. — Молча стой и жди. Скажу, когда понадобишься.

От стены послышалось тихое рычание и хруст с силой сжатых кулаков.

Слуга илхарэсс ждал у входной двери. Стоило нашей малочисленной компании ступить за порог, как тут же полдюжины королевских гвардейцев, предварительно опустившись на одно колено в традиционном приветствии, взяли нас в плотное кольцо. Мой гарем напрягся.

Что за новости? Я арестована?

— Приказ илхарэсс, досточтимая, — низко поклонившись ещё раз, предупредил мои возмущения один из шестёрки воинов. — Для вашей безопасности.

Даже так! Занятно…

Горстка айтликх’ар в Большом тронном зале смотрелась до крайности жалко и нелепо. Лишь застывшая фигура илхарэсс на адамантовом троне выглядела настолько правильно и гармонично, будто являлась частью продуманного до мелочей помпезного интерьера. Видимо, повод, что заставил собраться дроу в пустом громадном помещении, требовал сугубо официальной обстановки.

Конвой остановился у входа и незаметно растворился, убедив, что в своих передвижениях я, без сомнения, свободна.

Бесстрастное лицо королевы выглядело излишне бледным, а блеклые глаза выцвели так сильно, что казались двумя жуткими бельмами.

Младшая Мать Айрахвэл с немногочисленной свитой, сгрудившейся за её спиной, встретила меня у подножия трона враждебно и настороженно.

— Я требую правосудия! — выкрикнула Хангбринн, стоило мне приблизиться на достаточное расстояние.

Шаардрилл приподняла руку, прерывая вопли дочери:

— Приветствую, ноамат, — она приподнялась со своего места и кивнула, блюдя необходимые приличия.

Я чуть наклонила голову в ответ, игнорируя испепеляющие взгляды младшей матроны Дома, и остановилась. Мрай и Нит опустились на колени у моих ног.

— Я вынуждена была просить ноамат почтить нас своим присутствием, чтобы разрешить некоторые разногласия, возникшие, как утверждает Младшая Мать Дома Айрахвэл, в результате преступных действий ближнего круга избранной.

Я вопросительно приподняла бровь.

Сопровождение Хангбринн расступилось, открывая лежащий на полу окровавленный труп менталиста.

— Я требую правосудия, — повторила неугомонная дроу, убрав из собственного голоса истеричные ноты.

Глава 18

Я прикипела взглядом к застывшему вечной маской недоумения мёртвому лицу. Память услужливо подкинула картину прошлого дня во всех гадких подробностях. Омерзение царапнуло между лопаток, съехало вниз по спине, вцепившись в кожу острыми коготками. С трудом удержалась, чтобы брезгливо не передёрнуть плечами.

Лишь благодаря Мраю ул’харук так и остался несостоявшимся насильником.

— В чём конкретно меня обвиняют? — вздёрнула с вызовом подбородок, демонстративно игнорируя распалённую праведным гневом Хангбринн.

— Никто не смеет осуждать избранных самой Темнейшей, ибо вершат они предназначение своё, следуя за перстом её указующим, — почти не разжимая губ, проговорила илхарэсс. Её остро отточенные ногти впились в подлокотники трона, а глаза высверливали дыры в собственной дочери. — Но творят неприкасаемые деяния свои средь паствы Великой Ллос — стада неразумного, безвольного и ведомого. И потому чтут айтликх’ар древние законы Богини, дабы уберечься от ядовитых жвал гнева Её. Взывающие о правосудии да вкусят его, но пусть не требуют большего.

Понятно. Меня никто ни в чём обвинять не собирается. Но члены моего ближнего круга были и остаются обычными подданными. И могут быть наказаны за серьёзный проступок, не взирая на особый статус наложников ноамат. Это для подковёрных мужских разборок они неуязвимы, их вряд ли затронут межклановые дрязги, но любое совершённое ими тяжкое преступление не может остаться незамеченным.

Мрай воин и маг, но лишён «права меча», судя по давно отросшим вискам. Он не смеет носить оружие, ему не дозволено убивать. Пытаясь защитить госпожу, мог ранить, нанести серьёзное увечье, но не лишать жизни. Не имеет смысла утверждать, что менталиста угробила я, реализуя своё эксклюзивное право: по расположению и характеру смертельной раны ход событий определить не сложно. Но я готова поклясться, что в том глухом коридоре кроме нас троих никого не было. А нет свидетелей — нет убийства.

Окружающие сильно ошибаются, если считают, что я позволю хоть пальцем прикоснуться к моему отважному «гарему».

— Я не стремлюсь попрать незыблемое, — слишком уверенно продолжила Хангбринн, вызывающе глядя в мою сторону. — Хочу лишь напомнить о ещё более старых законах, вписанных кровью в историю Дошхора. По трагичному стечению обстоятельств или коварному умыслу та, что призвана блюсти неколебимые заветы Темнейшей, приютила под сенью величайшего из Благородных Домов страшную скверну, чуждое, богомерзкое зло. Атэрэл рохафай! — истерично взвизгнула дроу, тыча в меня пальцем.

Каменное лицо королевы разрезала кривая желчная улыбка.

— Уймись, Хангбринн, — илхарэсс подняла руку, прерывая патетичное словоблудие. — Не будь ты моей дочерью, уже болталась на дыбе, подавившись своим языком. Ты обвиняешь меня в легкомыслии? В дурных намерениях по отношению к собственной власти? — поначалу бесцветный и негромкий монарший голос набрал силу. Загремел, отражаясь от каменных стен пустого зала. — Доказательства! — гаркнула Шаардрилл. — Чтобы утверждать подобное, у тебя должны быть веские факты и неоспоримые свидетельства! Иначе тебе не помогут даже кровные узы, Четвёртая дочь Айрахвэл ит Сарохх.

— Я не настолько глупа, чтобы быть голословной, — многозначительно скалясь, парировала матрона. — И обвинения серьёзны, поэтому прошу решить проблему в узком семейном кругу. С недавнего времени, опасно узком, — прошипела, сузив глаза, — слишком, чтобы не считать это угрозой величию Правящего Дома. И благодаря чужому коварству Дом становится слабее. Мы потеряли талантливого мага. Я, лично, — фаворита ближнего круга. Сильного менталиста, на приобретение которого потрачена уйма сил и времени.