Двойник Короля 9 (СИ) - Скабер Артемий

Козырнул и вышел из шатра. Топоров сверлил меня взглядом, полным неприкрытой ненависти.

По дороге обратно в моей голове крутились три мысли. Первая: «Дипломат? Зачем? Почему сейчас? Весьма странное совпадение после нашего ночного рейда. Может, они чего-то испугались?»

Дальше: «Как мне активировать Топорова и не сдохнуть? Уже был близок к смерти в битве с Рязановым, а полковник явно сильнее».

И последняя: «Зелья. Нужно начать готовиться». В том, что князь согласится на мои условия, я почти уверен. Слишком сильно он хочет разобраться с рухами.

Шёл по лагерю, кивая тем, кто приветствовал меня. После ночного боя мой взвод стал живой легендой. Солдаты и офицеры других подразделений провожали меня взглядами. Кто с уважением, кто с завистью, а некоторые — и с нескрываемой неприязнью.

Взвод расположился на старом месте. Солдаты успели восстановить разрушенную взрывом часть. Не зря я их гонял на тренировках: они не только умеют воевать, но и строить.

Подошёл ближе и замедлил шаг. После такого напряжённого боя нужен отдых, и я не хотел тревожить бойцов без необходимости. Но, похоже, некоторые ещё не спят. Из казармы доносился приглушённый разговор. Я остановился у входа, прислушался.

— … Да говорю тебе, сам видел! Турок с перерезанной глоткой, а рядом нет никого. Словно призрак его убил…

— Призрак? — ответил другой голос с усмешкой. — Наслушался всяких бредней!

— Всё равно… — продолжил тот, и в его тоне зазвучало уважение. — Такого боя я ещё не видел. Мы прошли сквозь них, как нож сквозь масло. Эти турки бегали, как ошпаренные.

— Да и зелья… — подхватил третий, ранее молчавший. — Мне в плечо саблей рубанули, так я даже не почувствовал! Потом уже увидел, что рукав в крови.

Я тихо покачал головой. Вот что значит моя алхимия в действии. Смирнов отлично поработал с зельями: эффект превзошёл ожидания, и это с учётом сильного разбавления. А что будет, если использовать неразбавленные? Такого врагу лучше не видеть.

Я вошёл в казарму, и разговоры тут же стихли. Бойцы, сидевшие на койках, вскочили, вытянувшись по струнке.

— Вольно, — махнул рукой. — Отдыхайте. Сегодня вы заслужили.

Один за другим они расслаблялись, но не садились, ожидая моих дальнейших указаний.

— Всем спать, — распорядился. — Завтра много работы.

Солдаты тут же разбрелись по койкам. Я прошёл через казарму к своему восстановленному кабинету. Внутри пахло свежим деревом и смолой.

Снял обгоревший китель, бросил на стул. Надо бы привести себя в порядок: умыться, смыть запах гари и крови. Воды с собой у меня не было, пришлось вернуться в основную часть казармы и набрать из кадки. Когда закончил, силы почти покинули меня. Тело требовало отдыха, а разум — осмысления всего произошедшего.

Прежде чем лечь, достал из пространственного кольца заларак — второй, запасной, который так и не смог активировать. Вертел иглу между пальцами, размышляя, что могло пойти не так.

Почему она не установила связь со мной? Была ли проблема в самом артефакте или во мне? Может, встреча с рухом как-то повлияла на мою способность подключаться к артефактам?

Вздохнул и вернул заларак обратно в кольцо. Завтра попробую снова, когда источник восстановится полностью.

В голове прокрутился разговор с Ростовским. Его предложение о вступлении в орден, упоминание руха, просьба о публичном раскрытии Топорова… Слишком многого хочет. И этот турецкий дипломат… Стечение обстоятельств или чья-то многоходовая комбинация?

Лёг на кровать, устраиваясь поудобнее. Мышцы ныли от напряжения. Не столько от физического, сколько от магического. Каналы в моём источнике восстанавливались, но медленно. Пустота внутри постепенно заполнялась энергией, как колодец — водой после засухи.

Мысли текли одна за другой, словно река, не давая расслабиться. События последних дней, бой, существа, орден Амбиверы… Всё сплеталось в сложный узор, разобраться в котором будет нелегко.

Закрыл глаза, стараясь расслабиться. Завтра предстоит трудный день. Нужно будет проверить состояние взвода, встретиться со Смирновым, продолжить работу над зельями. И думать, думать, думать о том, как выполнить просьбу генерала, не погибнув при этом.

Наконец-то вырубился. Сквозь сон чувствовал, как казарма успокаивается. Шёпот стихал, шаги становились реже. Солдаты, измотанные боем и действием зелий, один за другим отключались.

Сквозь пелену сна вдруг ощутил тревогу. Не свою — паучков, которых разместил по периметру казармы. Их сигнал — слабый, но настойчивый — пробивался сквозь дрёму. Кто-то приближался к нашей казарме, кто-то, кого не должно было здесь быть.

Мысленно активировал связь со стражниками. Через их глаза увидел, как какая-то фигура проскальзывает мимо часовых у входа. Охрана не обратила внимания. А я сделал вид, что сплю. Глаза прикрыты, дыхание ровное и глубокое. Лишь сознание бодрствовало, наблюдая через глаза паучков за ночным гостем.

Фигура скользила между койками спящих солдат уверенно и бесшумно. Вот незнакомец миновал дежурного у оружейной, который тоже не поднял тревогу. Наконец, таинственный гость добрался до моего импровизированного кабинета. Дверь тихонько скрипнула, и в помещение проскользнула тень.

Через крошечную щёлку между ресницами я наблюдал, как незнакомец осторожно закрывает за собой дверь и оглядывается.

Гость, как хозяин, прошёл к моему столу и устроился на стуле, начал перебирать бумаги, которые лежали на столешнице. Ничего особенного там не было — отчёты о тренировках, списки солдат, заметки о прошедшем бое. Пусть копается. Интересующие меня документы хранятся в пространственном кольце.

Неожиданно дверь распахнулась. Незнакомец вздрогнул, рука метнулась к поясу.

В комнату влетел Костёв. Полуголый, в одних семейниках, но с ножом наготове. Не раздумывая, он бросился на гостя и сбил его на пол. В два движения оказался сверху, прижимая лезвие к горлу.

— Ни с места! — прошипел пацан.

Коля действовал профессионально, как хорошо обученный боец. Прыгнул на стол. Удар рукоятью ножа в голову, ещё один в челюсть с другой руки. Гость вместе с пацаном упали. Коля тут же приставил нож к горлу проникшего.

— Костёв, — зевнул я, делая вид, что только проснулся. — Так ты себе девушку точно не заведёшь.

— Господин? — Коля удивлённо посмотрел в мою сторону, всё ещё прижимая нож к шее пойманного. — Я спал… Чувствую, движение магии, думал, причудилось. А потом у вас в кабинете…

— Отпусти, — махнул рукой. — Ну что, Катя, ты опять забыла тут что-то?

Руднева, красная как рак, сняла с лица маску и обиженно уставилась на Колю. Тот отпрянул, будто обжёгшись, явно смутившись.

— Иди отдыхай, — кивнул Костёву, который всё ещё стоял, не зная, что делать. Парень снова расстроился, что ударил женщину.

Когда мы остались одни, Катя поднялась с пола, отряхивая форму.

— Вот, — протянула она бумаги, которые успела вытащить из внутреннего кармана.

Я пробежался по ним взглядом. Официальное письмо с гербом ССР, весьма интересно. В нём говорилось, что в разведке крайне недовольны гибелью Рязанова. Это считают моей виной и приказывают немедленно вернуться для допроса.

— Не, — покачал головой. — У меня личный приказ от генерала, не могу ослушаться. Так и передай.

Значит, подельник графа засуетился, что один из них помер? Но зачем меня сдёргивать? Чего добиваются эти рухи? Заманить в ловушку? Или просто убрать с фронта, чтобы не мешал планам Топорова?

Руднева смотрела на меня с какой-то болезненной злостью во взгляде. Щёки всё ещё красные от смущения, кулаки сжаты.

— Ну чего тебе? — повернулся к ней. — Ты не в моём вкусе.

— Как? — спросила она, и голос дрожал от еле сдерживаемых эмоций. — Мы были в том поезде вместе. Тебя сделали рядовым, и вот ты уже капитан со своим элитным взводом, на короткой ноге с самим генералом южной армии. Можешь решать, когда будешь подчиняться приказам, когда — нет. Почему у тебя всё?.. А у меня…

В её словах звучала чистая, неподдельная зависть. И какое-то детское недоумение, почему жизнь так несправедлива. Будто она действительно не понимала разницы между нами.