Там снаружи шумела Эгида, раздавались знакомые крики, ругался старшина, а мы лежали здесь... слишком близко. Я почувствовала, как у меня участился пульс. Крис тоже дышал чаще, чем дышат спящие. Мы не двигались.
— Крис, а если... А если не получится? — шепотом спросила, уверенная, что он не спит.
— Что не получится? — так же шепотом ответил.
«Не спит...»
— Выжить... — туманно ответила.
— Получится, — проговорил уверенно.
— А если нет? Помнишь, я говорила в яме...? О том, чего хочу перед смертью...
На этот раз я не стала предлагать прямо то, что билось в голове, заслоняя остальное. Тогда я не хотела соития и не хотела Криса, я хотела только успеть пожить, а сейчас... сейчас о жизни я размышляла в последнюю очередь. Я думала о том, что хочу его дыхание на своей коже. И руки. И всё остальное. Хочу. Как минимум одна часть Криса тоже «за».
Сглотнув, Крис рвано и с какой-то укоризной выдохнул:
— Берта...
— Я тебе не подхожу? — огорчилась, по-своему трактовав его реакцию. — Знаю, что не такая, как змейки, некрасивая, слишком большая, слишком сильная... Я не обижусь, если...
Его рука крепко стиснула мой затылок, заставляя умолкнуть.
— Замолчи... — глухо проговорил надо мной Крис. — Опять ничего не понимаешь, глупая коровка... С тобой все в порядке. Ты хорошенькая. У тебя смешной нос, ямочки на щеках и потрясающие глаза. Кожа прекрасная. Волосы отливают медью. Я не боюсь твоей силы. Мне абсолютно нравится твоя фигура. Ты смешишь меня, удивляешь... Приводишь в ярость... Приводишь в восторг. Мне трудно лежать спокойно.
Я замерла. Щеки загорелись огнем. Он все еще не двигался, продолжая говорить, только поглаживая мои волосы:
— ... я хочу тебя, желаю... И обязан держать себя в руках. Пока мы здесь, положение опасно, шатко... Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы выбраться, сперва решить эту задачу. После... займемся остальным... Всем, чем хочется. Да?
Каждое его слово после «хорошенькая» внушало мне совершенную уверенность, что умный Крис в свою очередь тоже ничего не понимает.
— Нет, — убежденно проговорила в ответ. — Какое еще «после»?
Замолчав, маг медленно приподнялся на локте. Я тоже решительно привстала, оказавшись с ним нос к носу. Он сузил загоревшиеся глаза. Я четко заговорила:
— Если положение опасное, как можно медлить? Есть только «сейчас»! Если мы не выберемся, я этого хочу. Если я не выберусь, я этого хочу. Если ты не выберешься, я хочу сделать это с тобой, пока не поздно. Не перекладывай всю ответственность на себя! Я тоже решаю! Или ты... ищешь отговорки?!
— Ищу отговорки?! — брови Криса взметнулись вверх и тут же угрожающе сомкнулись.
Мотнув головой, он процедил сквозь зубы что-то вроде «в-с-с» и яростно впился мне в губы, нажимая, и заваливая на спину. Ощущая только захлебывающееся восторгом ликование, я вцепилась в его волосы, Крис прихватил и с силой потянул мою косу, одновременно просунув бедро между ног, так что я опять почувствовала, как в меня непреодолимо твердо вжимается его возбуждение. Несколько секунд мы будто исступленно боролись, отчаянно хватаясь и шаря руками друг по другу. Под хватом Криса с жалобным треском отлетели несколько застежек на моей куртке. Я рванула его рубашку, безжалостно разрывая ворот; в этот момент я готова была его растерзать, и он меня, кажется, тоже... Его губы остро жалили, мы практически кусались как дикие звери, до ноюще-острой боли, до стона. Голову закружило и... Эгида исчезла. Мир просто вмиг схлопнулся до ощущения нас в одном жарком прерывистом дыхании и странном болезненном удовольствии, которое надо было причинить другому и почувствовать то же самое от него...
Жесткое давление ослабло так же резко, как и началось. Крис приподнялся. Губы горели, когда он от них оторвался.
«Куда?! — с немым требовательным вопросом я вцепилась в его плечи. Он серьезно усмехнулся, нависая надо мной. Бордовые глаза лихорадочно блестели.
— Всё с-с тобой не по плану, бешеная коровка... — хрипло проговорил. Его палец скользнул по моему подбородку и нижней губе. — Приоткрой губы... — шепнул, уже ласково заставляя меня разомкнуть челюсти и опять наклонился, неожиданно мягко, почти невесомо вписывая свои губы в мои. Крис не закрывал глаз, и я видела, как он смотрит на меня из-под ресниц, снова и снова касаясь губами, теперь осторожно, чуть подталкивая, словно бы подначивая отвечать такими же мягкими толчками.
Слушаясь безмолвных наставлений, я стала неумело отвечать, а потом поняла, как нужно отвечать... Темные пряди его волос щекотали мне лоб: руки, словно стремясь загладить недавнюю вспышку, беспрерывно двигались, заласкивая волосы, щеки, шею, погружая в негу... Утопая в этой ласке, поняла, что Крис поступил так же, как с голосом: добавил мягкости, чтобы не быть слишком резким и не причинять боли. Бушующий огонь присмирел, решив нежно греть, а не обжигать.
Через несколько минут я осознала, что Байнар совершенно не умел целоваться. И в тот же миг поняла, что мне нравится целоваться. С моим женихом.
Мужские руки проникли под сорочку и горячими змеями поползли по голой коже.
— Помнишь, на чем мы ос-становились в прошлый раз? — ухо обжег низкий шепот. — Я каждый день думал о продолжении... О том, что хочу с-сделать с тобой...
«И я...»
Крис продолжал говорить, нашептывать, по-змеиному подтягивая «с»... Оглушительная нежность слов сплеталась с пронизывающей откровенностью, заставляя краснеть, подрагивать и все острее ощущать его пальцы, которые уже скользнули под пояс штанов и поползли вниз, на этот раз проникая под белье... беззастенчиво. Коленом Крис отодвинул мою ногу в сторону, и, не успела я ахнуть, как он опять накрыл губы, жадно подхватывая судорожный выдох.
То, что он делал, напоминало охоту... Охоту за мной, с отрезанием пути отступлений. Крис словно намеренно направлял меня к известной только ему точке, подталкивая вперед языком, губами, словами, горячими пальцами, ловко творящими неведомо что, ведущими неведомо куда сначала медленно, а затем все быстрее, быстрее, ускоряя ритм... Не знаю, сколько прошло времени и почему вдруг в холодной башне стало жарко, но мое дыхание сбилось, будто от неспешной прогулки мы перешли к стремительному бегу.
А потом... а потом Крис меня поймал. Я поняла, что уже не бегу, а лечу туда, куда он меня загнал, и не могу остановиться. Мой тихий стон, разбившийся об его губы, он тоже подхватил и отпустил только, когда я выдохнула все-все...
Я... Ого...
И так небогатый мой словарный запас куда-то испарился. Руки и ноги ослабели после... взрыва? Не знаю, как иначе сказать... Почему я не знала про возможность так взрываться? Некоторое время я потрясенно смотрела на Криса.
— Ты очень красивая... Очень, — серьезно рассматривая меня, прошептал он. Его пальцы проскользили по животу, груди, шее и воздушно коснулись щеки. — Понравилось?
