Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Он медленно выдыхает. Но видно — сомнения гложут его.

— Может, ты просто хочешь верить в это, — говорит он. — Может, ты сам придумал её такой. Ты же знаешь, Леи не любят своих рабов. Они владеют. Используют. Но не любят.

Я молчу. Несколько секунд. Потом:

— Возможно. Может, я действительно дурак. Может, возомнил о себе слишком много. Но я знаю, что чувствую. И знаю, что она ко мне не равнодушна.

Ис хмурится. Но в его взгляде уже нет прежней злости.

— Доверься мне, — прошу я. — Просто доверься. Она стоит того, чтобы её любить.

Он долго не отвечает. Потом лишь кивает. — Посмотрим.

— А как она вела себя с тобой? — спросил я, чуть наклоняясь вперёд. — Ты же с ней виделся до того, как мы вернулись. Что было?

Ис на секунду замялся, потом отвёл взгляд.

— Я должен был пройти проверку. Как и все подержанные. Мы пошли в комнату. С этими... игрушками, кнутами. Я знал, что ждёт и не боялся. Я был готов на все, что она захочет, лишь бы она забрала нашу сестру вместе со мной и не разлучала нас.

Он глотнул воздух, явно заново переживая воспоминания.

— Но она… не стала ни приказывать, ни причинять боль. Сначала просто смотрела. Потом подошла ближе. Спросила, был ли я с женщиной до того, как стал рабом. — Я сказал — был. Тогда она… попросила показать, как именно.

Он резко замолк. Я хмуро смотрю на него.

— Ты хочешь сказать...

— Да. Она легла со мной в кровать. Но не как хозяйка. Не как Лея. Это было… — он сжал кулаки. — Нежно, страстно и совершенно неожиданно. Она не издевалась, Том. Она позволила мне быть собой и мы оба получили удовольствие.

— Что за поза была? — это я уже спросил чисто для себя. Может мы с малышкой тоже попробуем, если ей понравилось…

Он вздохнул.

— Взаимных ласк. Я думал, она будет в ярости, когда поймет, что я ей предлагаю сделать, но она… наоборот. Приняла это. Как будто ей важно было, что я чувствую.

Я опустил голову и выдохнул.

— Да. Вот такая она теперь. Не как раньше. Совсем не та.

Он смотрит на меня — напряжённый, сбитый с толку.

— Что с ней случилось, Том?

— Сложный вопрос, — сказал я честно. — Но она теперь не та Лея, что была. И, наверное… именно поэтому я не могу не любить ее.

Кайрен

Я просто не понимал, что происходит в этом доме.

С каждым днём вокруг неё становилось всё больше… поклонников. Почитателей. Фанатов, блин. И это не просто измена логике — это будто все слепли. Томрин, Талмер... Мэй, понятное дело. Каждый из них говорил об одном и том же: милая , нежная , добрая , светлая . Хотелось встряхнуть их, заставить очнуться.

Что она с ними делает? Очаровывает? Колдует? Может, это какой-то новый, хитроумный вид пытки, о котором я пока не знаю. Тонкая психологическая дестабилизация. Такая, что сносит башню подчистую.

И всё это значит одно — меня это тоже ждёт. Вопрос лишь во времени.

Поверить в то, что Таша, которая годами измывалась надо мной, которая холодно, расчетливо ломала всё, что во мне было, теперь просто… милая девочка? Нет. Нет, я не готов в это верить.

Даже несмотря на то, как она смотрит на меня. Несмотря на то, как держится. Несмотря на ту ночь, которую я до сих пор не могу выбросить из головы.

Может, она и правда изменилась. Может, в ней проснулось что-то человеческое. Но… я не хочу этого. Не хочу её такой.

Старая Таша была понятна. Жестокая, хладнокровная, я знал, что от неё ждать. А сейчас — нет. Сейчас она каждый раз ломает мои ожидания, рушит привычные реакции.

Я ничего не понимаю.

И именно это пугает меня больше всего.

Я не знал, что, чёрт побери, происходит в этом доме. Но я знал точно: мне нужна понятная Таша. Та, что могла врезать плетью, а не смотреть, как будто я человек. Мне нужен был её гнев — знакомый, предсказуемый. А не вся эта… нежность.

Поэтому я пошёл к ней.

Без стука. Без разрешения. Как вызов. Надеясь нарваться на ее истинное я и получить, как следует, чтобы все сомнения развеялись плетью.

И застыл.

Потому что в комнате Талмер держал её за лицо и целовал так, как будто она — самое дорогое, что у него есть. Уверенно, жадно, с какой-то трогательной бережностью, которая резала глаза. И она не сопротивлялась. Нет. Она мягко прижималась к нему, глухо постанывая, как будто это ей… нравилось.

Нравилось?! Ей?!

Я не ушёл. Не мог. Просто смотрел.

И когда они наконец оторвались друг от друга, она повернулась ко мне. Щёки румяные, губы припухшие, глаза чуть затуманенные — и ни намёка на страх у него, ни следа злобы у нее.

— Что ты хотел? — спокойно спросила она.

Что я хотел?

Где угроза? Где приказ встать на колени, где крик, где ярость?

— Я… хотел убедиться, что с Талмером всё в порядке, — выдавил я.

Даже сам понял, как это звучит. Абсурдно. Потому что он выглядел… счастливым. Он ей улыбался. Чёрт, да он рядом с ней улыбался .

Она вскинула брови. Слегка. Удивлённо. Я не винил её.

— Убедился? — спросила она.

Я молчал. Потому что нет, не убедился. Я только сильнее запутался. А Талмер… Талмер всё ещё улыбался. С ней. С этой ведьмой.

— Ты хочешь что-то ещё? — спросила она, чуть наклонив голову.

Я… хочу понять. Хочу кричать. Хочу, чтобы всё снова стало логичным.

— Остаться, — вырвалось у меня.

Она моргнула, чуть приподняв брови:

— Ты хочешь остаться?

Хочу ли? Нет. Да. Не знаю. Хочу просто понять. Защитить Талмера, если нужно. Себя. Нас .

— Да.

— Хорошо, — кивнула она, как ни в чём не бывало. Повернулась к Талмеру: — Ты же не против?

Ты, черт возьми, не против?! Она спросила это у раба?

И он… усмехнулся. Мягко. Почти ласково. И покачал головой:

— Нет.

Нет.

Они оба сошли с ума.

Я закрыл за собой дверь. Остался в комнате. Разрешение ведь было, верно? Сказала — можешь остаться .

Вот только… что дальше?

Обычно я приходил, когда она приказывала. Когда вызывала. Когда хотела что-то от меня — боли, подчинения, покоя, силы. Я знал, зачем. Знал своё место. А сейчас — сам . И это всё сбивало с толку до одури.

Я стоял посреди комнаты, как дурак. И вдруг услышал её голос:

— Чего стоишь? Иди к нам. Садись, — сказала она и чуть сдвинулась, освобождая место на кровати.

Я подошёл. Механически. Сел. Рядом с ними. С ней. С этим Талмером, который всё ещё держал её руку.

— Раз уж ты пришёл, значит, вредничать не будешь? — весело, почти лениво протянула она, глядя на меня.

Вредничать? Что за…?

Я даже не успел сформулировать это в голове, как она потянулась ко мне. Рука скользнула к вороту рубашки. Потянула на себя. И прежде чем я понял, что происходит, она… поцеловала меня .

Я замер. Внутри всё сжалось. Сердце грохнуло. Я не понимал, что это. Зачем. Почему. Это была она. Она. Моя палач, моя тень, мой страх. И она… нежно касалась моих губ.

Она отстранилась. Смотрела прямо в глаза.

— Или всё-таки будешь вредничать? — прошептала, с искрой, с вызовом. И, не дожидаясь ответа, повернулась к Талмеру — и поцеловала его . Глубоко. Долго. Сладко.

А я сидел и смотрел.

В груди всё дрожало. В голове пульсировал один вопрос: что, чёрт побери, происходит?!

Когда она наконец отстранилась от Талмера, её взгляд снова лёг на меня. Тихий, спокойный. Мягкий. Ждущий.

И я не выдержал.

Чёрт с ним.

— Да чтоб тебя, — прошипел я себе под нос, наклонился и поцеловал её.

Слишком жадно. Слишком резко. Слишком по-настоящему .

И на этот раз — она не отстранилась. Нет.

Она подалась ко мне, плавно, будто не сомневаясь ни секунды, и села прямо на мои бедра. Ее ноги оказались по обе стороны от меня, и от близости у меня перехватило дыхание. Она продолжала целовать — мягко, но уверенно, с тем самым нарастающим жаром, в котором было слишком много доверия , слишком много игры … и слишком мало того страха, к которому я привык.