Козырев. Путь мага (СИ) - Котляров Лев

— Документы есть? Давайте сюда, я просто так абы кому важные отчеты не показываю, — он протянул мне испачканные в жире пальцы.

Да я бы ему сейчас и бумагу туалетную не дал.

— Михаил Витальевич, покажите, — не обернувшись, сказал я, выделив последнее слово.

Вайсман вынырнул из-за моей спины с раскрытым свидетельством.

— Ближе! — скомандовал Зайцев.

Мой помощник сдвинулся на десять сантиметров, но так и не дал в руки бумагу.

— Ладно, черт с вами, — мне показалось, что он не разглядел ни одной буквы. — Сейчас найду.

— Вы уже закончили расследование? — спросил я, едва не морщась.

— А что там было расследовать? — резко ответил он. — Псих-охранник бросил заклинание, пробил грудь Петровского, Шилов убил нападавшего.

— Но почему он это сделал?

— Да пес его знает, я не могу допрашивать мертвых! — он посмотрел на меня, как на идиота, чем сильно разозлил меня.

— То есть в итоге вы закрыли дело, ничего не выяснив? — жестко сказал я.

— А какой толк от этого?

— Мотив, меня интересует мотив охранника.

— Да зачем вам это? — он отвлекся от поисков папки и потянулся к пачке печенья. — Дело закрыто и точка.

— Могу я ознакомиться с делом? — сдерживая гнев, спросил я.

— Хотите уличить меня в некомпетентности⁈ — его тон так и кричал, что Зайцев слышал об этом постоянно.

— Хочу ознакомиться с отчетом, — с нажимом повторил я. — Просто дайте его мне.

— Мы не выдаем внутренние документы посторонним! — выкрикнул он, подгребая под себя папки с документами.

Из-за этого на пол посыпались кружки, гномики и даже печенье. Как раз последнее и выбило Зайцева из колеи.

— Хорошие мои! — он тут же выпустил папки из рук и начал спасать еду.

— Я готов купить вам еще десять таких пачек, если вы покажете мне дело, — я решил пойти на банальный подкуп.

— Да зачем вам это дело? — голос его смягчился.

Мне показалось, что я слышал хруст печенья в его мозгах.

— Он мой отец, кто, как ни я, должен узнать все обстоятельства его смерти. Тем более, он был хранителем. И передал мне этот статус по наследству.

— Так вы новый хранитель? — он нежностью отряхнул пачку от пыли и вернул ее на стол.

— Да.

— Не думайте, что меня можно купить, Александр Николаевич, — я удивился, что он запомнил мое имя. — Но мне сейчас нужно выйти на кухню…

Он тяжело поднялся и стукнул пальцем по одной из многочисленных папок, оставив на ней жирное пятно. Сверху на тонкий картон упали крошки с пиджака Зайцева. Вместе это стало напоминать Сатурн со всеми его многочисленными спутниками.

Боги, я чувствовал себя грязным, даже не подходя к этой помойке, которую по недоразумению называют рабочим столом.

Игнат Валерьевич медленно отошел и развернулся к нам спиной, не спеша выйдя из кабинета. Я кивнул Вайсману, и тот ловко взял со стола нужную папку.

Я быстро просмотрел текст, но ничего полезного так и не увидел. Скупое описание фактов, которые я видел своими глазами. Узнал имя охранника и заклинание, которым убили отца. Обычная воздушная стрела.

И ни слова о мотиве.

Кому была нужна смерть Петровского?

Зайцев не собирался это даже расследовать! Злость вскипела моментально. Я развернулся на пятках и вышел из кабинета, не дожидаясь, пока Вайсман вернет папку на место.

Ни секунды не хотел оставаться в этом гадюшнике.

— Куда дальше? — помощник догнал меня на лестнице.

— К экспертам, — бросил на ходу я.

Их логово, а по-другому назвать эту пещеру язык не поворачивался, располагалось аж в подвале. Захламленное помещение с десятком сотрудников в маленьких закутках, сверху донизу забитых коробками. Я чуть ноги себе не переломал, пока пытался дойти до старшего эксперта.

— Василий Пяткин? — я заглянул за тонкую перегородку.

— Смотря кто спрашивает! Если вы из отдела внутренних расследований, то Василий ушел пять минут назад.

Ко мне повернулся улыбчивый молодой человек, не старше меня, в толстом кожаном фартуке, лохматый и с трехдневной щетиной.

— Вы забрали из моего дома артефакт, и я хотел бы узнать подробности.

— Тогда вы точно по адресу! — радостно ответил он. — А из какого дома? Какой артефакт? И вы кто? Доступ есть?

Он сыпал вопросами и не давал мне даже время ответить.

— Подождите! Я догадаюсь сам! Василий — очень умный парень! — не переставая улыбаться, он наморщил лоб.

В какой-то момент мне показалось, что его улыбка намертво приклеена к лицу. Потрясающе жизнерадостный человек.

— Вы… вы… Нет, не Краснов, он старше. И не Березин, тот бы сам не пришел. Так-так, говорите, что из дома забрали? Значит… Козырев! Точно! Я угадал?

— Все верно, Василий, — вздохнул я.

— Кто вам сказал мое имя⁈ — задохнулся возмущением Пяткин, но потом рассмеялся, — шучу! У вас такое забавное лицо! Вы бы видели.

На секунду мне захотелось придушить его, но я сдержался.

Василий нырнул под стол, наверное, минут на десять. Потом вылез и потряс подозрительно легкой коробкой. Его брови взлетели к самой кромке волос, и Пяткин удивленно снял крышку.

— Пусто, — чуть ли не хором сказали мы с ним.

— А куда все подевалось? — это реплика принадлежала Василию.

Он выпрямился, вытянул шею, хмуро оглядывая всех вокруг, и вдруг громко выкрикнул:

— Кто взял артефакт семь-три-восемь-пятьсот⁈

Его голос эхом прокатилось по всему логову, заставив остальных притихнуть. Все начали смотреть на нас и переглядываться.

— Так, вы его положили в пятое хранилище с пометкой «Родовое проклятие», — из-за соседней перегородки выглянула невысокая худая девочка.

— Спасибо, Аннушка! — снова просиял Василий. — Это Аннушка, самый ценный сотрудник нашего отдела. Помнит все! Пойдемте, я вам все покажу.

— Родовое проклятье? — удивленно спросил я.

— Да, если я так написал, значит, так оно и есть. Я хоть к своим ста трем годам, может, и постарел, но работу свою знаю!

Сто трем годам⁈ У меня от удивления чуть глаза на лоб не вылезли. Кого нужно убить, чтобы выглядеть также в таком почтенном возрасте⁈

Пяткин ловко лавировал среди коробок и хлама, и нам приходилось серьезно попотеть, чтобы успевать за ним.

Через десять минут полосы препятствий мы оказались возле ряда сейфовых дверей. Стальные, мощные, с множеством замков. Я точно не в хранилище банка?

— Так, седьмая дверь, — Пяткин подскочил к цифре семь и начал вводить код.

— Аннушка сказала, что пятая, — напомнил я ему.

— Точно пятая? Хотя да, все верно, родовые проклятия именно там. В седьмом — боевые артефакты. Нестабильные и взрывоопасные. Могли и голову снести.

И вот он так просто хотел открыть седьмую дверь⁈ Я выйду отсюда седым!

— Итак, вот здесь мы храним все, что может натворить много бед.

Василий с гордостью потянул на себя дверь с пятеркой, и я увидел просторное помещение. Оно было поделено на три части, как грядки в парнике, только вместо грядок силовые поля, в которых и находились артефакты.

— Так, посмотрим… — Пяткин бормотал себе под нос. — Козырев. А, вот. Шкатулка класса «Г».

Он указал на одну из ячеек. В ней лежало то, что они забрали из моего дома. На вид обыкновенная шкатулка, резная, даже красивая.

— Почему родовое проклятие? — спросил я.

— Потому что наложено на род, конечно же!

— Расскажите, что вам удалось узнать?

— Так вы не собираетесь ее забирать? — удивился Пяткин.

— А должен?

— Сюда лично приходят только, чтобы забрать свои вещи. Тогда бы могли и не приходить сюда! Чего вы сразу не сказали-то⁈

Я не стал отвечать на этот вопрос, а собрал остатки терпения и стал ждать ответа.

— Так, собственно, что мы узнали. Это шкатулка сделана в позапрошлом веке под конкретную семью. Суть проклятия достаточно забористая, но в то же время очень элегантная, — он замолчал и задумался.

— Так в чем его смысл? — поторопил я его.

— Как только рядом со шкатулкой оказывается кто-то из семьи, на которое было направлено проклятие, — очнулся Василий, — начинаются навязчивые мысли о продолжении рода.